Читать онлайн «Суздаль. История. Легенды. Предания». Страница 19

К счастью, "дружба" между поляками и суздальцами длилась недолго. Тяжкие налоги и та жестокость, с которой поляки выбивали их, возбудили негодование горожан, так что некоторые из них снова присягнули царю Василию Шуйскому. Но, окруженные литовцами и изменниками, они ничего не могли предпринять против поляков. Оставалось пока покориться своей участи и терпеть все притеснения грабителей.

Почти два года страдал Суздаль от буйства поляков, терпя тяжкое наказание за свою измену. Наверное, нет никаких причин оправдывать суздальцев, что изменили они по незнанию и сделали это принужденные силой. Были среди них, конечно, и такие, кто думал, что, принимая сторону Лжедмитрия II, они вступаются за правое дело и защищают отрасль рода Рюрикова. Однако многие видели в самозванце обманщика и изначально знали, что поступают против закона и совести, но из корыстных соображений шли на это.

Не имея основы в народной почве, государство Русское в Смутное время неминуемо должно было пасть. Но оно не рухнуло, потому что жив был русский народ, у которого был Бог. Всегда покорный, всегда терпеливый, народ забыл обиды московские и на развалинах скошенного, как трава, государства восстал в блеске и всеоружии Божией правды. На площади Нижнего Новгорода "излюбил" он "выборного от всея земли человека" — Кузьму Минина, "художеством говядаря", а для ратного устроения дел выбрал князя Дмитрия Михайловича Пожарского.

И встал народ с Кузьмой да с князем Дмитрием — "году не прошло, как от поляков, от Литвы и от русских воров" земля Русская была очищена, спасена вера православная и самобытность своя. За спасение свое государство заплатило Козьме Минину думским дворянством, а князю Дмитрию — думским чином.

В 1613 году на царство был избран Михаил Федорович Романов. Они стали служить новому царю, но на этом поприще особой славы не искали и вскоре сделались незаметными в длинном списке служилых людей московских.

Русь постепенно успокаивалась, однако во многих городах долго еще были видны следы страшного опустошения, долго люди русские с ужасом вспоминали о смуте. Суздаль оправлялся медленно, так как к прежним бедам прибавились еще набег крымских татар, грандиозный пожар 1644 года и страшная моровая язва, унесшая жизни более тысячи человек.

На одной из улочек Суздаля, рядом со Смоленской церковью, построенной жителями слободы Скучилиха, до сих пор сохранился неприметный на первый взгляд дом с простой тесовой крышей. Глядят на улицу-дорогу приземистые окна его, на которых стоят горшки с обыкновенными геранями и столетниками. И все же каким-то особым очарованием веет от этой белокаменной сводчатой постройки с просторной клетью внизу. Мужественная простота и строгость архитектурных линий этого "памятника архитектуры" создают гармоничную красоту — именно так строили на Руси в те далекие времена, а суздальские мастера были в том особенно искусны.

С тех пор минуло почти четыре века, и монастырская слободка Скучилиха превратилась за это время в центральную улицу города, но стоящий на ней белокаменный терем по-прежнему выглядит писаным красавцем. Писцовая книга города Суздаля свидетельствует, что на месте одного из городских домов в прежнее время находилось владение "монастырского портного Костьки, прозвище Добрынка Якимива" — отца суздальского священника Никиты, имя которого связано с историей русского раскола.

Был Никита Константинович Добрынин человеком незаурядным, самоучкой — таких называют "самородками". В 23 (или 24) года он был за редкие способности в чтении и пении поставлен попом Суздальского собора, и мог бы дослужиться до высоких церковных чинов, если бы не его настырность…

С вступлением на престол царя Алексея Михайловича у ревнителей истинной веры появилась надежда, ведь их идеи захватили и молодого царя. Царский духовник Стефан Внифатьев возглавил "Кружок ревнителей благочестия", который создали боголюбцы, называвшие себя "братия" (или "друзии"). Члены кружка хотели повысить нравственность и грамотность духовенства, упорядочить литургию, добивались исправления ошибок, которые вкрались в богослужебные книги по вине переписчиков; они обсуждали вопросы православной догматики, знакомились с полемической литературой против "латинства", которую издавали белорусские и украинские братства.

Однако члены "Кружка ревнителей благочестия" исправляли только мелкие описки и незначительные погрешности; крупные же ошибки, которые порой искажали смысл Священного Писания, они оставляли, так как считалось большим грехом изменять в молитвах целые выражения и слова, которые возносили к Богу их предки. В их числе был и суздальский священник Никита сын Добрынин, и в таких исправлениях с ними был согласен и патриарх Иосиф. Но вступивший после его смерти на патриарший престол Никон держался другого взгляда, поэтому члены "Кружка ревнителей благочестия" сильно заволновались, когда новый патриарх затеял "неладное". К чему вводить новшества, если Греческая церковь давно с Латинской соединилась, да и сама Греция под влияние турок попала? Это грекам у русских надо учиться, а не наоборот! И члены Кружка отказались повиноваться решению Собора 1654 года.

Так возникла оппозиция царю Алексею Михайловичу и патриарху Никону не только в Москве, но и в провинциальных российских городах. Движение это возглавили протопоп Аввакум и другие священники: они написали возражения по всем пунктам нововведений. Зачем русским людям греческие книги и греческие обряды? Свои лучше, по ним все святые на Руси молились и Богу угождали! Старина дедовская лучше, по ней предки наши не хуже других, а много лучше жили…

После подавления бунта в Соловецкой обители и гибели протопопа Аввакума движение раскола возглавил суздальский священник Никита Добрынин. В 1659 году он прибыл в Москву и подан на своего архиепископа Стефана донос, что тот уклоняется от православия. В челобитной, поданной Никитой Добрыниным, говорилось: "Служит церковные службы не по правилам, кровь христианскую проливает неповинно, всякого чина людей бьет палками, и от тех побоев многие поумирали".

Следствие не нашло вины архиепископа Стефана, и тот отрешил Никиту от священнического места, а грамоту об этом велел читать дьяку публично, чтобы другим неповадно было кляузничать. Никита изорвал грамоту, избил дьяка, проклял архиепископа и снова послал государю челобитную, в которой расписывал "преступления" архиепископа в мельчайших подробностях. На этот раз свидетели подтвердили многие показания Никиты, да и сам архиепископ Стефан, вызванный на собор 1660 года, сознался в некоторых прегрешениях. Тем не менее Собор не освободил Никиту от наложенного архиепископом наказания, и после этого тот не только не угомонился, но и продолжил свою деятельность.

Находясь под запрещением, Никита продолжал составлять свою "Челобитную", которая была окончена им в 1665 году Узнав о ее существовании, правительство немедленно конфисковало сочинение (со всеми подготовленными списками) и поручило написать на нее опровержение Газскому митрополиту Паисию. Но тот не знал русского языка и, вероятно, читал эту "Челобитную" в переводе Симеона Полоцкого (одного из лучших писателей того времени), однако составил на нее 31 "отражение". "Челобитная" Никиты Пустосвята была составлена с такой убедительностью и богословской состоятельностью, что для ее опровержения Симеон Полоцкий написал труд "Жезл Правления"[23], в котором взгляды "расколоучителя" рассматриваются им в тридцати "возобличениях".

Мнение Симеона Полоцкого всецело было принято церковным Собором 1666 года, на котором в присутствии автора сначала была зачитана "Челобитная", потом возражения на нее и сделаны попытки вразумить Никиту и его сподвижников. Однако сочинение Симеона Полоцкого оказалось неубедительным для "простецов", не нашедших в нем ответа на свои "сумнительства", а литературные достоинства трактата их мало интересовали[24]: "Это точно, что Симеон Полоцкий сложил на меня "Жезл Правления". Но "Жезл Правления", может, и пятой части, а то и того менее, не удовлетворил моих вопросов. Теперь затем и пришел, чтобы опрежь дали мне во всем ответы, а тогда и творите со мною, что хотите!".

Никита Пустосвят не только остался непреклонным, но бранными словами стал уличать архиереев в невежестве. Тогда Собор решил отлучить его от Церкви и заточить в темницу Николо-Угрешского монастыря. Никите грозила смертная казнь, и ради спасения жизни ему пришлось формально покаяться. В челобитных Собору и государю он просил о прощении, и 26 августа 1667 года по приказу царя его освободили и привезли в Москву, но сан не возвратили.

С тех пор и до начала стрелецкого восстания 1682 года о Никите Пустосвяте ничего не было слышно, хотя он оставался едва ли не последним крупным "расколоучителем", оставшимся в пределах русского государства.