Читать онлайн «Путеводитель по Библии». Страница 103

Здесь кажется еще яснее, чем прежде, что роль проповедника исполняет Соломон. Однако это олицетворение продолжается только на протяжении первых двух глав книги, и, по-видимому, это было просто литературным приемом. Даже самый великолепный и счастливый из всех царей (с точки зрения евреев), сам Соломон изображен как тот, кто в конечном счете не в силах найти в жизни что-нибудь важное.

В конце концов проповедник считает: все, что можно сделать, — это ухватиться за временные и эфемерные радости, которые приходят и остаются не связанными с чем-нибудь вечным:

Екк., 8: 15 .И похвалил я веселье; потому что нет лучшего для человека под солнцем, как есть, пить и веселиться: это сопровождает его в трудах во дни жизни его, которые дал ему Бог под солнцем.

И в конце он возвращается к своему первоначальному тезису:

Екк., 12: 8. Суета сует, — сказал Екклесиаст, всё — суета!

Другой автор, очевидно потрясенный пессимизмом проповедника, добавил приложение к этой книге; приложение, которое было включено в канон. Вот его часть:

Екк., 12: 13. …бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом всё для человека;

Не вся назидательная литература была принята в еврейский канон, даже несмотря на то, что она приписывалась Соломону. Возможно, это потому, что книги были составлены в действительности после приблизительной разделительной даты 150 г. до н. э. В данном случае книга была, очевидно, написана неким александрийским иудеем где-то между 100-м и 50 г. до н. э.

Автор, оставшись неизвестным, принимает личность Соломона, чтобы усилить хвалу персонифицированной Мудрости. По этой причине известна такая книга, как Книга Премудрости Соломона.

Персонификация автором Соломона становится особенно явной в 7-й главе:

Прем., 7: 7. Посему я молился, и дарован мне разум; я взывал, и сошел на меня дух премудрости.

Это явно относится к отрывку в Третьей книге Царств, где Соломон описан как увидевший во сне Бога, который предложил ему все, что тот пожелает. Соломон же во сне ответил:

3 Цар., 3: 9. Даруй же рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что добро и что зло…

Однако, поскольку Соломон, конечно, не является автором, эта апокрифическая книга часто называется более правильно Книгой Премудрости, и с этим названием она есть в католических версиях Библии.

Еще один шедевр назидательной литературы известен под именем автора, говорящего от себя и не делающего попытки приписать свои слова древнему мудрецу.

Сир., 50: 29. Учение мудрости и благоразумия начертал в книге сей я, Иисус, сын Сирахов, иерусалимлянин, который излил мудрость от сердца своего.

По этой причине название книги дается как Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Здесь название представлено в греческой форме. На еврейском это звучало бы как «Иешуа бен Сира». Данная книга составлена слишком поздно, чтобы войти в еврейский канон, а потому она была отнесена к апокрифам. Однако ее можно обнаружить в католической версии Библии.

Благодаря высоким качествам ее этического учения, эта книга часто использовалась как источник текстов для проповедей и была тесно связана с церковной проповедью с очень древних времен. Епископ Карфагенский Киприан принял название этой книги как «Екклесиастикус» («церковная книга») еще в 250 г., и с тех пор эта традиция дошла до нашего времени.

Кое-что насчет даты написания книги можно вывести из нее самой. Автор начинает:

Сир., 44: 1. Теперь восхвалим славных мужей и отцов нашего рода:

И далее перечисляются знаменитости библейской истории: Енох, Ной, Авраам, Исаак, Иаков, Моисей, Аарон, Финеес, Иисус, Халев, Самуил, Натан, Давид, Соломон, Илия, Елисей, Езекия, Исайя, Иосия, Иеремия, Иезекииль, Зоровавель и Неемия.

Перечислив всех, он переносит свой краткий обзор истории на то, что было тогда современностью:

Сир., 50: 1. Симон, сын Онии, великий священник, при жизни своей исправил дом и во дни свои укрепил храм…

Проблема в том, что в древнегреческую эпоху было два первосвященника по имени Симон. Первый, кого мы могли бы называть Симон I, был первосвященником примерно в 300 г. до н. э., в то время как второй, Симон II, был первосвященником примерно в 200 г. до н. э. Кроме того, оба они имели отцов, которых звали Онией. Но более вероятно все-таки, что упомянут именно Симон II, поскольку если бы книга была написана в 300 г. до н. э. или вскоре после этого, то попала бы в канон. Подтверждением этой точки зрения является упоминание в предисловии к книге о том, что первоначально книга была написана на еврейском. Эта еврейская версия была потеряна, и в христианские времена книга была известна только на греческом и арамейском и в переводах с рукописей на этих языках. Однако то, что еврейская версия существовала, предполагалось на основании утверждения внука автора. Он прибыл в Египет, где иудеи говорили на греческом, и в предисловии, которое обычно включается в книгу, он объяснял (с подобающей скромностью), что он трудился над греческим переводом с еврейского. Что касается его времени прибытия в Египет, то это произошло «в тридцать восьмом году при царе Евергете».

Тринадцать македонских царей Египта, которые правили с 305-го по 44 г. до н. э., приняли имя Птолемей, но каждый добавлял второе имя (или его добавляли придворные подхалимы). Например, имя Евергет означает «благотворитель». Было два называвшихся так Птолемея. Один был Птолемей III, который правил с 246-го по 221 г. до н. э., а другой был Птолемей VII, который правил с 145-го по 116 г. до н. э. Первый правил двадцать пять лет, а второй — двадцать девять лет, так что ни один из них, как видно, не правил «тридцать восемь лет».

Однако в случае Птолемея VII время с 145-го по 116 г. до н. э. охватывает только тот период, в котором он был единоличным правителем. Его старший брат начал управлять в 181 г. до н. э. как Птолемей VI, но, судя по летописи, его правление было плохим. В 170 г. до н. э. он проявил себя столь некомпетентным военачальником, что общественное мнение вынудило его связать себя на престоле с младшим братом. Поэтому Птолемей VII мог, как считают, начать править в 170 г. до н. э., и его «тридцать восьмой год» был бы тогда примерно 132 г. до н. э.

Если мы предположим, что дедушка переводчика написал книгу на полвека раньше, то датировка книги была бы означена примерно как 180 г. до н. э.

Существование еврейской версии книги было подтверждено в 1896 г., когда были обнаружены фрагменты еврейских рукописей, содержавшие большую часть этой книги. Еще более древние отрывки из книги были обнаружены среди свитков Мертвого моря.

Соломон * Ен-Гадди * Сарон * Голос горлицы * Фирца * Суламита

Третьей канонической книгой, приписываемой Соломону, является Песнь Песней. Ее первый стих служит названием[99].

«Песнь Песней» является еврейской идиомой, выражающей максимум. Это — наилучшая или самая красивая песня, которая была написана Соломоном. В католической версии Библии книга известна как Песнь Песней (от латинского названия «Canticum Canticorum» — «Песня Песней»). Еврейское название — «Шир Хаширим», также означающее «Песнь Песней».

Как и в случае Екклесиаста, автором этой книги является конечно же не Соломон. Книга была сочинена после плена и, по-видимому, написана примерно в 300 г. до н. э. или даже позже. Она была приписана Соломону из-за традиционно признаваемых литературных способностей последнего:

3 Цар., 4: 32. И изрек он [Соломон] три тысячи притчей, и песней его было тысяча и пять;

Песнь Песней — это любовная поэма, откровенно эротического содержания, очевидно составленная для празднования свадьбы. Кстати, у Соломона было множество жен, и, возможно, он был искушенный любовник:

3 Цар., 11: 3. И было у него семьсот жен и триста наложниц; и развратили жены его сердце его.

Царство Давида и Соломона

Несмотря на эротическое содержание книги, было принято находить в ней аллегорическое изображение любви у иудеев — между Яхве и Израилем, у католиков — между Христом и Церковью, у протестантов — между Богом и душой человека.

Если воспринимать книгу буквально, то, по-видимому, она является своего рода поэтической драмой, в которой говорит множество различных персонажей, но поскольку в этой книге, в том виде, как она есть в Библии, не дается никакого намека относительно них, то разбирательство речей представляет собой трудную задачу, но, к счастью, в этом нет для нас особой необходимости.