Читать онлайн «Жить со смыслом: Как обретать помогая и получать отдавая». Страница 4

Эти принципы благотворительности, заложенные в самые первые столетия нашей эры, живы и сейчас. Несомненно, что и сегодня в нашем секуляризованном мире именно на христианском представлении о справедливости, правильности законов мироздания, о том, что является благом для каждой отдельной души и для общества в целом, строится деятельность большинства благотворительных организаций.

За последние две тысячи лет благотворительность росла и развивалась, превратившись в огромный, очень сложный и очень разнообразный мир благотворительных организаций, мир, весьма эффективно работающий, без которого современное общественное устройство просто немыслимо. Достаточно сказать о тысячах организаций, которые раздают еду и одежду, предоставляют кров голодным и бездомным что у себя на родине, что в бедных странах, которые лечат больных, не имеющих денег, чтобы оплатить услуги врачей и лекарства, – и об управляемых благотворительными фондами университетах, таких, как Гарвард, Йель, Стэнфорд и Коламбия в США, о фондах Рокфеллера, Форда, Карнеги и многих-многих других, которые финансируют значительную часть всех научных исследований на Земле, как гуманитарных, так и естественнонаучных. О сотнях правозащитных организаций от Красного Креста и Врачей без границ, защищающих людей от себе подобных, до Фонда дикой природы, защищающего от людей тот Божий мир, каким он и был создан Господом. О самых разнообразных художественных коллекциях, которые за последние два века или еще при жизни их собирателей и владельцев, или после их кончины стали городскими музеями (таких музеев по всему миру насчитываются многие тысячи) и теперь щедро пополняются другими собирателями и коллекционерами. Скажем о том, что именно их усилиями, в не меньшей степени – их вкусом и интуицией, формировались и поддерживались новые направления в живописи и в пластических искусствах, в музыке, литературе, в театре и балете. Этот опыт, вне всяких сомнений, огромен и универсален и с благодарностью будет перенесен на нашу почву российскими благотворительными организациями[1]. Но сейчас, когда три четверти века мы, хоть и не были территорией, где не творилось добро, но территорией без благотворительных организаций точно были, учитывая краткость этого очерка, мне кажется правильным поговорить по преимуществу о российском опыте христианской благотворительности, о роли которой в отечественной жизни свидетельствуют еще записи в первых летописных сводах.

Благотворящий бедному дает взаймы Господу, и Он воздаст ему за благодеяние его (Притч 19:17). Потребность делать добро имеет разные объяснения, как научные, так и теологические. Есть теории, рассматривающие альтруизм в качестве генетически заложенного в человеке кода, есть другие, сводящие благотворительность к простому эгоизму. Как бы то ни было, к счастью, не переводятся люди, которые помогают тем, кто слабее их, кого обделила судьба или природа. И не только потому, что блаженны милостивые, ибо они помилованы будут (Мф 5:7), но и потому, что милосердый благотворит душе своей (Притч 11:17) уже здесь, на земле. Он здесь и сейчас, немедленно получает награду за благодеяние. Творя дело милосердия, как бы мало оно ни было, человек обретает так трудно достижимую в нашем сложном мире гармонию с самим собой. …Делай справедливое и доброе пред очами Господа, дабы хорошо тебе было… (Втор 6:18)

Мотивы благотворительности и ее цели даже для одного народа или государства никогда не оставались неизменными – в отдельные исторические периоды на передний план выходили разные из них. Помимо альтруизма и великодушия, это могло быть желание общественного признания, политических преимуществ или страх перед посмертным воздаянием. И, конечно, при наличии черт, общих для разных народов, – правда, проявление их могло быть разнесено на века – ведущую роль несомненно играл национальный опыт. В нашем случае – опыт христианской благотворительности в России.

Формирование основ христианской благотворительности – как ее сути и назначения, так и реальной практики – что на Руси, что в средневековой Западной Европе восходит, как уже говорилось, к таким византийским отцам церкви, как Климент Александрийский, Иоанн Златоуст и Василий Великий, которые учили, что благотворительность – один из самых верных и кратчайших путей к Богу. Особенно большое влияние Василий Великий оказал на идеологию и устройство монастырской жизни, сделав благотворительность одной из важнейших ее составляющих.

Параллельно с христианизацией Византийской империи как естественная ее часть складывалась и та практика, которой позже будут следовать благотворительные организации, в первую очередь церковные, и на Западе, и на Востоке Европы. В начале IV века н.э. император Константин разрешил церкви получать наследства от частных лиц. Вскоре Никейский собор принял решение об открытии в каждом городе Византийской империи благотворительных больниц. Василий Великий и сам был создателем огромной больницы, которая называлась его именем. Она работала как крупное благотворительное учреждение: помимо чисто лечебных целей, была и странноприимным домом, и богадельней, и лепрозорием. Василию Великому принадлежит и свод правил, по которым позже строилась как больничная, так и монастырская жизнь, в частности на Руси. Он был против того, чтобы монастыри, разрывая с мирскими нуждами, превращались лишь в места духовного уединения, наоборот, призывал монахов активно помогать людям. В его правилах содержится и описание благотворительных целей, и подробные указания на то, в чем заключаются обязанности братии и сотрудников монастырских больниц.

Благотворительность на Руси принято датировать временем принятия христианства, однако и в дохристианские времена многие общественные нормы были весьма мягкими. Известны грамоты великих князей, призывавшие к «милости к павшим». В договорах от 911 и 945 годов великих князей Олега и Игоря с греками записано, что всякий русский, попавший в плен, должен быть выкуплен и возвращен на родину, причем казна возмещала благотворителю его издержки: «Пленников выкупать молодых мущин и девок взрослых и добрых по десяти золотых, сердовичев по осьми, старых и малолеток по пяти» (945 год).

Надо сказать, что личное милосердие, и в прежде всего раздача милостыни, с первых шагов страны играло на Руси огромную роль. В.О.Ключевский отмечал, что российское «человеколюбие на деле значило нищелюбие». (Ключевский В.О. Добрые люди Древней Руси. – Сергиев Посад, 1892, с. 5) Отсюда и столь развитый на Руси институт юродства. Интересно, что бескорыстное подаяние в народе называлось «слепней» (двойная метафора: с одной стороны, подавали в первую очередь слепым, а с другой, как и заповедал Господь, правая рука не должна знать, что делает левая: чтобы милостыня твоя была втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно (Мф 6:4).

Все русские князья, цари и позже императоры раздавали милостыню по большим церковным праздникам, в дни коронации, рождения наследников, в честь военных побед и т. п. В обычной жизни эти люди могли быть жестки и даже жестоки, предаваться обильной еде и «питию», иметь множество жен и наложниц, но, благотворя, они как бы входили в иной мир, противостоящий земному. В мире земном обычно побеждает сильный – в мире благотворительности, как правило, слабый, потому и сам этот мир построен не по земным, а по божественным законам. Благотворитель же в нем подобен доброму высшему существу: он милует, спасает, помогает, ничего не требуя взамен.

Процесс «творения добра», как уже говорилось, часть личных отношений человека с Богом, и крещение, изменив систему приоритетов, во многом изменило и само представление о благотворительности. Конечно, для многих из русских благотворителей надежда отмолить свои грехи стояла во главе угла, но немало было и таких, для кого прикосновение к чужой беде полностью меняло жизнь, заставляло уходить от мира, отдавая все свое состояние на дела милосердия. Почти все монастыри домонгольского периода были построены по инициативе и на средства князей или богатых дарителей, пожелавших оставить мирскую жизнь. Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает (Лк 12:33).

В целом же, надо сказать, что до конца ХVII века российская благотворительность не имела систематического и регулируемого характера. Она была спонтанной и сугубо личной даже на уровне верхнего эшелона власти. Заключалась она в раздаче еды, одежды, иногда – денег, строительстве жилья для погорельцев, бесплатной медицинской помощи неимущим. Неподконтрольная обществу, благотворительность в целом была случайной и рассматривалась этим обществом как желательное проявление сострадания к нуждающимся. Пожалуй, единственными социальными институтами того времени, которые не отделялись от понятия благотворительности, как на Руси, так и в Западной Европе, были именно монастыри.