Читать онлайн «Искусство и путь по-японски. 45 дорог к медитации и красоте». Страница 36

С другой стороны, намеренное утаивание знаний может повредить учителю. Укрывание знаний очень опасно. Вселенная огромна, Путь вселенной безграничен, то же самое можно сказать и про До, конкретную форму Пути. Мы учимся до тех пор, пока верим, что есть еще знания, которые мы не получили. Как только мы начинаем хранить определенный ограниченный запас знаний, наше обучение прекращается. Мы становимся похожи на стакан, до краев заполненный водой, больше не войдет. Даже если мы остановимся на том, что уже имеем, будем опираться только на эти знания, то вскоре они устареют. Разве кто-нибудь хочет пить застоявшуюся воду? С другой стороны, если мы делимся тем, что есть у нас, мы освобождаем место для чего-то нового.

Давайте рассмотрим перспективы ученика. Большинство из нас хочет получить тайные знания, нам кажется, что намного легче получить то, чего у нас нет, чем изменить себя (равно как и наши привычки, которые сдерживают нас в нашем развитии). Собирание знаний ничем не отличается от коллекционирования домов, машин и других вещей. Завистливый, жадный человек все равно таким и останется, даже если у него будут дом за полмиллиона долларов и шикарная машина. Любой, у кого есть на то веские причины, может получить знания. Но мудрость и понимание того, как эти знания можно использовать, приходят только через личную трансформацию. Это вопрос не того, сколько мы успели насобирать, а того, что мы собой представляем, кто мы есть на самом деле.

Новые знания, новые методы и тому подобное не приводят к осознанию. Понимание приходит не из вне; его нельзя получить или купить — даже в форме окуден.

Окуден присутствует в До по двум причинам: японская культура основывается на двойственности «публичного лица» и «скрытого лица»; вселенная также состоит из видимого-невидимого начал ин-йо. Дуализм в японских искусствах часто обозначается понятиями омоте и ура. Омоте значит «перед, лицо» или «внешняя сторона, часть», ура означает «задняя часть» или «внутренняя часть». Омоте это то, что мы видим; ура, такая же важная часть, как и омоте, а возможно, и больше, это то, что незаметно с первого взгляда.

Как я уже говорил раньше, продвинутые ученики изучают искусство икебаны не просто для того, чтобы научиться правильно располагать цветы, любители чайной церемонии занимаются отнюдь не для того, чтобы приготовить свой любимый напиток, а студенты, изучающие боевые искусства, имеют своей главной целью далеко не самозащиту. Подавление противника, заварка чая и создание букета — это омоте в будо, чадо и кадо. Годы практики и тысячи долларов, потраченных на практику, — вложение времени и денег, которых с лихвой хватило бы на получение неплохого уровня мастерства и овладение базовыми техниками этих искусств — становятся намного более понятными при рассмотрении ура этих традиционных вариантов Пути.

Так как я преподаю различные формы Пути, меня часто просят рассказать о пользе обучения и практики. Давным-давно я решил, что первое, на что надо указывать в подобном случае, это то, что внешние формы этих искусств это только средство (омоте), помогающее ученикам достичь главной цели — глубокой концентрации, расслабления, силы воли и спокойствия. Я говорил, что эти цели — ура — и есть истинные причины, заставляющие людей практиковать. С течением времени я понял, что эти культивируемые черты на самом деле являются скорее побочным продуктом практики, чем собственно целью. Если улучшенная концентрация — это наша цель, мы часто упускаем из виду основы омоте, которые в конечном итоге и приводят к достижению искомого состояния. Даже если мы и достигаем улучшенной концентрации, мы можем забыть о том, что необходимо соединить воедино и все остальные важные черты. Опасность представления побочного продукта в качестве цели приводит к тому, что мы относимся к ура как к омоте. Тем не менее, возможно рассказать о подлинном смысле практики До, но, конечно же, не за десять минут по телефону. Когда я понял это, я подумал, что было бы неплохо, если бы была книга, к которой можно отослать человека, чтобы он смог сам разобраться с тем, что лежит глубже, чем собственно омоте. Поэтому, в общем-то, я и написал эту книгу. Хотя это далеко не единственная книга, освещающая важные аспекты искусств и Пути, существует огромная потребность в подобного рода литературе, особенно на Западе. В Азии существует довольно большая вероятность того, что практикующие поймут, что сущность До невозможно описать словами или любыми доступными для нас средствами, а также что внешняя форма практики — это далеко не единственная причина, подталкивающая людей к изучению той или иной формы Пути. В результате студенты склонны искать окуден, часть учения, которая не столь очевидна на начальном этапе, и терпеливо ждать, пока проявится ура их искусства. С другой стороны, благодаря культурным различиям и подходу азиатских учителей, не желающих объяснять на словах то, что можно только почувствовать в процессе практики, западные варианты практикуемых До зачастую имеют ярко выраженный характер омоте. Как это не печально, но очень часто наиболее популярные формы Пути, практикуемые за пределами азиатского региона, становятся слишком поверхностными формами учения, а иногда и просто карикатурными копиями своих реальных прототипов.

Однако, поскольку омоте и ура это всего лишь способы выражения самой жизни, то если хорошенько присмотреться, мы можем найти подобные аспекты и в западной культуре. Средний человек в большинстве вещей обычно видит только их омоте проявление, и без тренировки и внимательного рассмотрения ура даже такой тривиальной вещи как напиток остается для такого человека непостижимой или скучной. Если вы предложите мне, абсолютно не пьющему человеку, глоток вина, то возможно, единственное, что я смогу сказать, будет что-то типа: «По вкусу напоминает алкоголь» (то есть это только омоте данной вещи). Дайте попробовать то же вино ценителю этого напитка, и он наверняка расскажет массу интересного об этом вине, объяснит нюансы, недоступные несведущему в этой области человеку, использует массу метафор, чтобы более точно передать картину (это уже ура).

Омоте и ура, видимое и невидимое, красноречиво свидетельствуют о влиянии Даосской космологической концепции инь-ян на огромное множество японских культурных форм. Но это далеко не все, омоте и ура раскрывают нам подлинную природу существования. Мы живем в мире относительности, мире дуализма, который произошел из единой вселенной, представляющей собой абсолют. Наш относительный мир/абсолютная вселенная, омоте/ура, инь/ян, даже начало и конец представляют собой разные стороны одной и той же монеты, которой является жизнь. Это не один и не два.

Выполняя техники До, мы познаем Путь, используя конкретную форму До в качестве инструмента. В процессе практики мы можем испытать момент совершенства — момент, не поддающийся никакому описанию. Для описания неописуемого в японских искусствах и Пути используется мио.

Мио обозначает что-либо «мистическое», «экстраординарное» или «изумительное», но как и со всеми словами, касающимися описания форм До, эти понятия лишь намекают на истинное значение мио. В некоторых книгах по японской культуре и искусству упоминается связь мио с Ки-ин, то есть «духовным ритмом», или более буквально — с «ритмом Ки». В общих словах, Ки-ин описывает чувствительность и гармонию с Ки на всех уровнях. Когда практикующий икебану чувствует и объединяется с ритмом природной Ки, он способен выразить в своем искусстве сущность самой вселенной. Если он понимает ритм и изменения Ки растений и цветов — их развитие, упадок и смерть, то, как они изменяют чувство и форму в соответствии со временем года, — тогда у него получится правильно расположить цветы. В практике кадо ученик высвобождает дух всех цветов, а на самом деле дух самой природы. В рисовании чернилами или в каллиграфии, когда практикующему удается поддерживать плавное и ритмичное течение Ки и внимательное отношение к своей работе, происходит объединение сознания и тела, и следовательно, гармония искусства. С этой точки зрения шодо представляет собой несравненно большее, чем просто выведение красивых линий на бумаге: работа показывает жизнеутверждающий ритм и движение, которое отражает ки-ин и мио даже спустя века после ее создания.

Ки-ин соответствует ритму Ки на личном и неличном уровнях. Каждый вид деятельности имеет свой уникальный, свойственный только ему ритм; даже те действия, которые, на наш взгляд, не имеют ничего общего с ритмом (например, письмо), имеют свой индивидуальный ритм, который не всегда можно увидеть, но можно почувствовать. Правильный ритм, соответствующий мио, это то, что эксперт будо Сенсей Карл Скотт определил как «правильное место, правильное время, правильное состояние сознания». Когда мы чувствуем и поддерживаем правильный и естественный ритм данного рода деятельности, в правильном месте и в правильное время, мы получаем мио.