Читать онлайн «Обучение женщиной». Страница 30

— О, Хранительница Черного Камня, твоя мудрость поистине безгранична, и ты умеешь постигать суть вещей, людей и явлений. Перед тобой стоят три воина, и одному из них предстоит дальняя и опасная дорога. Скажи, кто из них сможет лучше преодолеть трудности, которые, возможно, встретятся на его пути?

Внимательно посмотрела на воинов Каменная Птица и сказала:

— Один из них слишком твердый, и его легко сломать, другой — слишком мягкий, и его легко согнуть. Зато третий может быть и мягким и твердым, а поэтому всегда настоит на своем.

— Спасибо за совет, Хранительница Черного Камня, — сказал старейшина. — Твой выбор совпал с моим, и я со спокойной душой отправляю лучшего в дальнюю дорогу.

Недаром мудрые говорили:

— Не ошибается тот, кто, избегая крайностей, всегда выбирает срединный путь…

— Модель мира человека можно сравнить с лезвием меча, — сказал Ли, комментируя притчу. — Слишком крепкая, но негибкая сталь сломается при ударе, гибкий, но непрочный металл искорежится, не причинив существенного вреда. Секреты изготовления хорошей стали хранились в глубочайшей тайне, и лучшие мечи закаляли особым образом, так, чтобы в них чередовались слои жесткости и гибкости, даруя лезвию оба эти качества.

Подумай, если для того, чтобы создать хороший клинок, потребовались столетия экспериментов, и если лишь единицы из живущих на земле людей владеют этим секретом, то как же трудно создать совершенную модель мира человека, ведь компонентов, составляющих ее, несоизмеримо больше, чем у хорошей стали.

Чтобы проникнуть в тайну создания совершенной модели, достаточно жесткой, чтобы противостоять разрушительным влияниям окружающего мира, и в то же время достаточно гибкой, чтобы без ущерба для себя адаптироваться к изменениям в этом мире. Спокойным потребовались тысячелетия, и далеко не все члены клана овладели этим искусством.

Лишь человек, чья модель мира совершенна, и знающий, каким образом ее сделали совершенной, способен формировать правильные модели мира у других людей. Этот процесс долог и сложен, и лучше всего начинать его с детства. Именно поэтому дети клана вскоре после рождения покидали своих родителей, и, вырастая, переходили из «руки» в «руку». Периоды нахождения в каждой из «рук» можно сравнить с многократными закалками и с чередующимися слоями лезвия меча, отличающимися своими качествами. В одних «руках» ребенок учился жесткости и силе, следуя по пути воина, в других он открывал для себя бездонные глубины человеческой любви, нежности и ласки, в третьих он обретал мудрость и спокойствие, в четвертых шлифовал свои деловые качества…

Люди с ущербными моделями мира вводят в мир ущербных детей. Именно поэтому я не рекомендовал тебе иметь детей с женщиной, сформировавшейся вне клана, а если такие дети у тебя и будут, то не вмешиваться в их жизнь и не стремиться воспитывать их.

Модель мира, навязываемая им матерью, неминуемо начнет вступать в конфликт с теми компонентами, которые станешь привносить в нее ты, и с этим ничего нельзя будет поделать. Обладая пониманием того, что происходит, ты начнешь испытывать печаль, глядя на то, каким становится твой ребенок. На самом деле этот ребенок никогда не станет твоим, потому что для Спокойных родство — это не кровь, текущая в жилах, это не твой сперматозоид, соединившийся с чьей-то яйцеклеткой, а общность мировоззрения, близость умов и родство душ.

Модель мира Игоря Вана обладала редкостной жесткостью, явившись отражением столь же жесткой и целеустремленной личности его отца. Но, к сожалению, ситуация, в которой оказался сын, оказалась гораздо менее благоприятной для подобной структуры личности.

Качества, необходимые разведчику, начавшему карьеру в суровые и опасные времена Вождя Всех Времен и Народов, и оказавшиеся поистине неоценимыми сначала во время работы на чужой территории, а затем в отнюдь не простой борьбе за место под солнцем в аппарате Комитета были именно теми, которых требовал подобный образ жизни. Модель мира отца Игоря полностью соответствовала окружению, в котором он жил, и которое не менялось настолько, чтобы потребовалась радикальная адаптация к его изменениям.

В случае с сыном все сложилось иначе. Аморфная вязкость застойного периода не давала Игорю возможности в полной мере применить свои таланты в той области, которая его действительно интересовала — в исследовании возможностей человеческой психики, в развитии психотехник, которые для чуткого носа советской системы чересчур попахивали враждебной идеологией и столь чуждыми духу социализма эзотерическими учениями.

Тем не менее, Игорь защитил диссертацию, и даже ухитрился опубликовать книгу о психотехнических упражнениях, рекомендуемых для подготовки спортсменов.

Игорь уже понимал, что его далеко идущим планам и мечтам о создании Института психотехники, который он сам бы и возглавил, не суждено было сбыться. Цель, так долго сиявшая перед ним, исчезла.

Что ему оставалось? Ходить на однообразную и скучную работу, не дающую особенного простора его уму, талантам и амбициям? Всю жизнь существовать на одну, хоть и не совсем нищенскую зарплату научного сотрудника или психолога, позволяющую удовлетворить лишь минимальные потребности? Медленно стареть за написанием докторской диссертации, тема которой, скорее всего, ему будет неинтересной, поскольку исследование того, что его действительно волнует, в советской науке не поощряется?

Цель была недостижима. Потеряв цель, Игорь ошибочно решил, что потерял смысл жизни, или, возможно, жизнь его никогда не имела смысла.

В поисках смысла жизни он обратился к эзотерическим учениям. Не помню, то ли на одном из последних курсов института, то ли сразу по его окончании, он услышал об одном из специалистов по восточным эзотерическим учениям, и решил с ним поговорить. Так он встретился с Антоном Шалашиным, о котором я уже упоминал на страницах книги «Обучение у воды».

Шалашин, в то время наслаждавшимся семейным адом с женой, которая питала к восточным учениям неодолимое отвращение, обрадовался возможности поделиться своими соображениями по поводу самосовершенствования с очередным искателем смысла жизни, и беседы с ним придали сущесевованию Игоря новую цель.

Антон вдохновенно описал своему молодому другу неограниченные возможности, открывающиеся перед ним после подъема кундалини, пробуждающего целый букет сверхспособностей, в том числе и ясновидение, которое можно использовать в самых разнообразных целях, например, для игры в спортлото. Шалашин рассказал о прелестях самокультивации с целью выделения астрального тела, тоже дающего целый ряд выгод, вроде безвизовых путешествий за границу, что в условиях социалистического лагеря звучало очень заманчиво. Антон не забыл упомянуть и о развитии третьего глаза с целью получения из акаши-хроники любой необходимой информации о прошлом и будущем, и о многих других заманчивых перспективах.

Идея самокультивации и приобретения сверхспособностей необычайно увлекла Игоря, и, в отличие от Шалашина, не склонного к излишнему экспериментированию и удовлетворяющего свою жажду самоутверждения в основном в беседах с очередным искателем Истины, он приступил к тренировкам и медитациям с истинно китайским трудолюбием и упорством.

Естественно, что при его врожденных способностях, Игорь легко и быстро научился входить в глубокие фазы измененных состояний сознания. К счастью, его ум был достаточно здравым и острым, чтобы отличить видения и галлюцинации, возникающие в измененных состояниях сознания, от реальности, и он избежал искушения принимать слышащиеся ему в медитациях голоса за глас богов или духов, и не воображал, что посещающие его видения были сценами из прошлых жизней или акаши-хроники.

Тем временем Шалашин, используя свои познания в химии, обнаружил среди продающихся в аптеках медикаментов некоторые вещества, по своему строению близкие к действующему началу дурмана, галлюциногенное воздействие которого было так красочно описано Карлосом Кастанедой.

Опробовав их на себе, Шалашин заметил, что его восприятие мира на некоторое время действительно изменялось, и порекомендовал их Игорю, как средство, позволяющее видеть ауру и эфирные тела людей, живой и неживой природы.

Использование психоделических средств помогло Игорю еще глубже погрузиться в пучину измененных состояний сознания, и, хотя он продолжал сохранять здравую трезвость серьезного исследователя, пытающегося обнаружить реальные проявления сверхспособностей при подобных экспериментах, он угодил в другую ловушку: его психика привыкла питаться исключительно яркими, мощными и насыщенными переживаниями, возникавшими в медитациях и при приеме психотропных препаратов.

Будничная социалистическая жизнь не шла ни в какое сравнение с ошеломляющими чувствами, захватывающими его в измененных состояниях сознания. Так неудовлетворенная жажда доминирования и стремления к первенству трансформировалась в жажду ощущений, и, поскольку жажда ощущений всегда связана с проявлениями сексуальной энергии, хорошие и регулярные сексуальные контакты с любимой женщиной могли бы оказаться той самой необходимой разрядкой, которая, сняв психосексуальное напряжение, перевела бы жажду ощущений в естественную потребность в ощущениях, гармонично адаптировав модель мира Игоря к реальной жизни.