Читать онлайн «Словно распустившийся цветок». Страница 91

Мистер Хопкинс-Уайт в феврале и марте окончательно скормил огню в камине остатки своей злосчастной коллекции, после чего на пару недель в апреле отправился погостить в свой любимый Нортумберленд, пока сиделка, нанятая им для детей, и повариха приводили его приходской дом в порядок. К своему величайшему изумлению, во время пребывания там он женился на троюродной сестре, которая обладала всеми задатками, чтобы превратиться в идеальную миссис Пастор.

Из уважения к моему отцу мы с Эдвардом отложили свадьбу до тех пор, пока он не переселился к адмиралу. И уже ради того, чтобы соблюсти приличия, нам пришлось подождать, пока леди Каролина не отыщет себе подходящего супруга. Но, учитывая связи ее семьи, на это не ушло много времени. Так что к концу июня я превратилась в миссис Тримнелтонбери. Должна признать, что мне нравится, когда меня так называют.

Этим летом я совершила путешествие, о котором и мечтать не могла. Нам понадобилось два полных месяца, чтобы достичь Новой Зеландии, еще месяц – чтобы пополнить припасы в Кристчерче, а когда мы наконец добрались до овцеводческой фермы Эдварда в Кентербери, я обнаружила целую связку писем из дома, поджидавших моего прибытия.

Признаюсь вам, что никогда не стану своей в семействе Тримнелтонбери. Но мы с Эдвардом намерены заняться разведением собственной породы овец в месте, которое нравится нам обоим, и вести при этом образ жизни, который устраивает нас как нельзя лучше. Я еще не имела удовольствия свести близкое знакомство с овцами, но уже успела обнаружить, что они и вполовину не такие ужасные, как я опасалась. А Эдвард оказался настолько замечательным, что превзошел мои самые смелые мечты. Здесь повсюду целое море флоры, которая все еще ждет своего исследователя, и я решила, что должна буду написать по крайней мере несколько иллюстрированных книг, чтобы должным образом представить их остальному миру. В общем и целом, как мне представляется, я вполне… счастлива.

– У меня родилась потрясающая идея, как написать книгу об изобразительном искусстве, женщинах и ботанике! – заявила я своему агенту и редактору. Но, когда я приступила к планированию исследований, меня охватили сомнения. Ведь для того, чтобы разобраться в науке, вы должны прочитать о ней как можно больше. И я последовала собственному совету – стала читать о ботанике: историю науки, биографии тех, кто ее изучал и вошел в золотой фонд науки. Период, который мне предстояло изучить, от начала 1700 годов до первой половины XX века. Оказалось, что я поставила перед собой почти непосильную задачу: создать главную героиню, которая бы жила и дышала наукой. Мало того, требовалось пробудить интерес к ботанике у обычных людей вроде меня самой, которые очень далеки от этой отрасли знаний, она им решительно не интересна.

В основу этой книги легли истории многих женщин, вклад которых в развитие ботаники, большей частью, остался незамеченным. Женщин, подобных Шарлотте. Они создавали иллюстрации и писали книги, после публикации которых вся слава доставалась мужчинам. Мною двигало еще и праведное возмущение тем, что, несмотря на их титанический труд, они не удостоились даже доброго слова.

Середина 1800-х годов стала поворотным моментом в развитии ботаники. До той поры она оставалась главным образом сферой приложения сил исключительно женщин и клириков, которых интересовала классификация растений. Занятие это вполне одобрялось Церковью, поскольку проливало свет на Промысел Божий и укрепляло веру. Но профессиональные академики, для которых куда больший интерес представляло распределение растений, лишили их этого удовольствия.

Тот факт, что ботаника стала искать ответ на вопрос «почему» вместо простой констатации «что», вселял страх в сердца многих религиозных деятелей и рядовых верующих. Они полагали, что изучение распределения растений каким-то образом преуменьшает роль Господа в Его творении. Ученые, занимавшиеся этими исследованиями, выдвинули несколько весьма сомнительных теорий. Религиозные адепты науки тоже не смогли предложить убедительных контраргументов. В результате доверие к религии как таковой было подорвано. Настолько сильно, что она была почти полностью вычеркнута не только из схоластических дебатов той поры, но и, к несчастью, из научных диспутов нашего времени.

На заре развития ботаники как науки ее представители пользовались репутацией крепких телом и духом философов-мыслителей, умеющих расположить к себе собеседника. В колониальной глуши, в поисках редких видов растений, за ними закрепилась слава Индианы Джонса. Создание иллюстраций своих находок являлось составной частью работы по описанию и классификации новых видов, и потому многие, подобно Эдварду Тримблу, отличались умением рисовать причудливые, но весьма характерные карикатуры на цветы. Именно в мире ботаники впервые зародился жанр литературы абсурда, яркими представителями которого стали такие художники и писатели, как Эдвард Лир и Чарльз Лютвидж Доджсон (Льюис Кэрролл), дружившие с выдающимися философами и ботаниками-любителями той поры, к числу которых относился и Джон Раскин (знаменитый меценат и покровитель движения художников-прерафаэлитов).

Ботаника дала толчок возникновению полудюжины династических семейств, представители которых часто вступали в браки друг с другом. И воспитание членов таких семейств, как и в случае с Шарлоттой, иногда бывало эксцентричным до предела. Но если вы росли с ботаниками, общались с ботаниками и в конце концов сочетались браком с ботаником, то откуда вам знать, чего ждет от вас общество в целом?

Викторианцы же прославились своим энтузиазмом. Именно они создали коряжники, папоротниковые оранжереи и прочие претенциозные коллекции объектов, живых и мертвых. А общества по изучению живой природы действительно доходили до кулачных боев в спорах относительно юрисдикции! Отнюдь не редкими были случаи, когда члены такого общества набрасывались на земельный участок, оставляя после себя опустошенную территорию. Коллекционеры викторианской эпохи не заглядывали настолько далеко вперед, чтобы задуматься о сохранении тех самых видов, кои они столь рьяно собирали. Многие растения в буквальном смысле практически исчезли, прежде чем на сцену в конце XIX – начале XX века вышли сторонники учения о том, что познание основывается на наблюдении. Но, как сейчас принято говорить, это уже совсем другая история.

Семейство Ranunculaceae включает в себя свыше тысячи видов таких растений, как лютики, клематисы, живокость, дельфиниум и морозник. Семейство Orchidaceae считается самым большим представителем флоры, насчитывая более 20 тысяч видов. Некоторые из них, подобно тем, которые искала и находила Шарлотта, растут в качестве полевых цветов в Англии и считаются сорняками. То, что вызывает досаду у садовника, может стать настоящим сокровищем для ботаника.