Читать онлайн «Пробуждённые сновидения». Страница 27

Познать реальность изначальной осознанности вполне возможно. Но это невозможно сделать ни посредством наблюдения за проявлениями, ни силой логики, ни благодаря интеллекту, ни с помощью тщательного аналитического исследования. Можно было бы сказать, что познать изначальную осознанность можно с помощью веры, но это создало бы семантические сложности. Это знание не возникает на основе опыта, полученного с помощью ощущений, или в результате умозаключений. Это прямое, непосредственное, неконцептуальное знание — это знание интуитивное. Опыт переживания подобного постижения происходит, когда изначальная осознанность узнаёт о самой себе.

Я бы резюмировал наставления Падмасомбхавы о йоге сновидений в состоянии бодрствования следующим образом: используйте интуицию и воображение для того, чтобы раз за разом возвращаться к той точке зрения, когда вы можете осмысленно сказать: «Это сновидение». Поддерживайте это воззрение. С течением времени это позволит разрушить преграду между вашим обычным двойственным умом и изначальной осознанностью. Таким образом, йога сновидений в состоянии бодрствования основывается на силе интуиции и поддерживается благодаря силе внимательности.

Вечером, перед тем как лечь спать, — говорит Падмасамбхава, — зародите бодхичитту, размышляя следующим образом: «Я буду практиковать во время сна иллюзорное самадхи [йогу сновидений] и достигну состояния совершенного будды ради блага всех живых существ, где бы они ни пребывали в безграничном пространстве». Такое устремление придаёт нашим усилиям определённый смысл. Что может наилучшим образом мотивировать нас к практике? Попробуйте именно эту мотивацию — практиковать для того, чтобы принести пользу всем живым существам, приведя их к просветлению. С точки зрения ваджраяны и дзогчен существует только эта единственная мотивация — бодхичитта. Это наивысшее устремление, а предлагаемая формулировка подразумевает настойчивость: «Я достигну состояния совершенного будды». Мы не говорим: «Я приложу к этому все усилия и надеюсь, что не умру в процессе».

Такая благородная мотивация вызывает серьёзные вопросы. Сможете ли вы всерьёз посвятить себя бодхичитте (принимая во внимание всё, что это за собой влечёт), не имея при этом никакого понятия, что с вами произойдёт после смерти. Я с трудом могу себе представить, что кто-то действительно может практиковать с такой мотивацией. Такое возможно лишь в том случае, если к моменту, когда вы решите практиковать, вы уже будете находиться в двух шагах от пробуждения или упростите устремление бодхичитты до расхожей формулы «Пусть всем будет счастье». Всё это подводит нас к тому, что рабочая гипотеза о реинкарнации — предположение, что в случае необходимости мы сможем возобновить свои усилия в будущих жизнях, — могла бы быть очень полезной, если не сказать жизненно необходимой, для той решимости, к порождению которой нас призывает Падмасамбхава.

Тут уместно вспомнить одну реальную историю, связанную с моим учителем Геном Ламримпой, монахом, который прибыл в Индию без гроша в кармане вскоре после того, как в 1960‑х годах китайские коммунисты вторглись в Тибет и начали жестоко преследовать буддизм. Он прилетел в маленький городок Дехрадун, который находится на севере Индии, в предгорьях Гималаев. Там он обнаружил, что среди тибетских беженцев, осевших в этом поселении, было несколько высокореализованных учителей. Многие из них чуть не лишились жизни, не имели практически никакого имущества и были беженцами, изгнанными с родной земли. Однако, несмотря на всё это, с точки зрения духовной практики это была очень благоприятная ситуация — ведь в одном и том же месте собрались такие уникальные люди. Это было настоящее сокровище для того, кто по-настоящему практикует Дхарму.

Но Ген Ламримпа был не просто нищим, он был ещё и бездомным — у него не было места, где он мог бы жить и практиковать. Даже все пещеры вокруг деревни были заняты практикующими йогинами. Не хватало только неоновой вывески «Мест нет». Поэтому Гену Ламримпе пришлось довольствоваться даже не пещерой, а нависающим выступом скалы. И это в горном регионе Индии, где значительную часть года идут сильные дожди. Поэтому его новое пристанище никак нельзя было назвать надёжным жилищем. Но именно там, под этим выступом, он решил обосноваться и практиковать. Он узнал, что американское правительство ежемесячно выдаёт каждому тибетскому беженцу мешок муки. Это и был, собственно, весь его провиант. Он жил так на протяжении трёх или четырёх лет — выступ в скале в качестве дома и мешок муки в качестве еды. Позже он отзывался об этом времени как о самых счастливых днях своей жизни. Тогда возникает вопрос: смог бы кто-то вести такой же образ жизни, какой вёл Ген Ламримпа, не обладая воззрением, придающим всему этому смысл, который наполнял бы не только эту жизнь, но и все последующие жизни таким образом, чтобы всё время, проведённое в усердной практике, не пропало даром, а любая не завершённая в этой жизни задача могла бы быть завершена в следующих? Если не обладать таким воззрением и верить, что в конце этой жизни нас ждёт полная аннигиляция, то мы ничем не будем отличаться, например, от бизнесмена, которому посоветовали вкладывать всё его время и энергию в развитие определённого бизнеса, но предупредили, что в какой-то момент — хочет он того или нет — он неизбежно обанкротится. Насколько усердно вы смогли бы приняться за работу, если бы обладали такими вводным данными? (Сравните это с тем усердием и любовью, которые вы вложили бы в дело, если бы знали, что оно принесёт пользу вашим детям и внукам.)

Осмысленное использование бодхичитты в качестве мотивации для практики йоги сновидений способно оказать существенное влияние на её результат; нам следует это знать и принимать во внимание.

Наставление Падмасамбхавы продолжается так: «Лягте головой на север и повернитесь на правый бок. Правую руку положите так, чтобы щека лежала на ладони, а левую вытяните вдоль бедра. Ясно представьте, что ваше тело — это ваше личное божество». Эта поза называется «поза спящего льва». Если у вас нет возможности развернуть свою кровать головой на север (или вы много путешествуете и часто спите в отелях), то достаточно просто представить, что вы спите головой на север. Это сработает. Термин «личное божество» является переводом тибетского слова йидам. Это может быть какое-либо медитативное божество — такое как Ваджрасаттва, Тара, Падмасамбхава — или ваш духовный наставник, ваш гуру. Вы можете представлять себя в качестве Падмасамбхавы, Далай-ламы, Кармапы или других великих учителей — таких как Дуджом Ринпоче или Дилго Кхьенце Ринпоче. Вы можете использовать в качестве архетипа, или проявления, будды особую форму, символизирующую просветлённые качества, — любую, которая наиболее глубоко отзывается в вашем сердце. Вы можете представлять себя в качестве этой формы — представлять своё тело в качестве своего йидама. (Вы также можете использовать в качестве йидама божеств других религий, если они вас вдохновляют. Если вы христианин, то примите в качестве йидама Иисуса Христа или святого Франциска Ассизского. Личность, которая может послужить источником вдохновения, можно обнаружить как среди высокодуховных адептов любой из мировых религий, так и среди обычных, не имеющих отношения к религии людей.) «Если ваша визуализация не становится достаточно ясной, — продолжает Падмасамбхава, — подумайте с гордостью: „Я — божество!“».

Практику божества можно назвать сердцем буддизма ваджраяны. Формальная практика, связанная с медитацией на личное божество, крайне сложна. Если говорить в самых общих терминах, практикующий визуально запоминает внешний вид божества, включая его или её одеяния, атрибуты и жесты рук (санскр. мудры). Каждый из этих элементов имеет важное значение. Например, перо грифа, которое украшает верхушку шапки Падмасамбхавы, символизирует, что его воззрение является наивысшим. Три его одеяния (внутреннее и внешнее, а сверху накидка) символизируют его совершенное владение доктринами шравакаяны (колесница индивидуального освобождения), махаяны и ваджраяны. Все остальные атрибуты и элементы также имеют определённый смысл. Затем практикующий полностью освобождается от любой идеи, имеющей отношение к его обычной личности, и визуализирует своё тело как тело божества. Используя «священную гордость»[51], мы упрочиваем свою божественную идентичность. Внешний мир мы видим как мандалу божества, которая обычно состоит из дворца с четырьмя симметрично расположенными входами, охраняемыми защитниками. Этот дворец окружён благоприятными символами, защитными кругами и другими символическими объектами. Всех, кто находится во внешнем мире, который простирается за пределами дворца, мы воспринимаем как полностью просветлённых существ[52]. В идеале все физические формы нужно воспринимать как тело божества, все звуки как просветлённую речь, а все мысли как просветлённый ум. Как единое целое визуализация символизирует вселенную, которую мы воспринимаем как землю будды, наделённую всеми атрибутами просветлённого измерения.