Читать онлайн «Парадокс перфекциониста». Страница 21

Разминка. В чем притягательность философии Платона? Почему она так сильно повлияла на ход истории? В чем притягательность идей Аристотеля? Почему они столь важны?

Работа Томаса Соуэлла из Института имени Гувера в Стэнфордском университете может помочь нам понять значимость платоновской и аристотелевской точек зрения. Труд Соуэлла большей частью затрагивает политическую науку, но его выводы касаются также и психологии, и нашего понимания перфекционизма и оптимализма в частности.

Соуэлл указывает, что, по сути дела, все политические конфликты можно свести к расхождению во взглядах на человеческую природу: ограниченный и свободный взгляд2. Люди, которые основываются на ограниченном взгляде, верят в неизменность человеческой природы и считают, что не стоит тратить время и усилия на попытки ее изменить. Мода, технологии, культура — все это может измениться, но человеческая природа остается постоянной, а человеческие пороки — неизменными. Лучшее, что можно сделать, — это согласиться с нашей природой, ее ограниченностью и неспособностью к совершенству — а после улучшить результат, исходя из того, что имеется. Поскольку нашу природу изменить невозможно, мы должны создавать социальные институты, которые могут направить данные нам природой качества в верном направлении.

Наоборот, сторонники свободного взгляда считают, что человеческую природу можно изменить и улучшить: у каждой проблемы есть решение, нам не следует смиряться с нашими недостатками. Роль социальных институтов заключается в создании систем, которые указывают человеческому роду верное направление. Людям иногда следует бороться со своей природой. Соуэлл пишет: «С точки зрения свободного взгляда, человеческая природа сама по себе является переменной, и фактически это главная переменная, которую необходимо изменить».

В целом и те и другие руководствуются добрыми намерениями, но из-за совершенно разного понимания человеческой природы они придерживаются совершенно разных политических взглядов. Те, кто верит в ограниченность человеческой природы, относятся к типичным сторонникам свободного капиталистического рынка, а те, кто придерживается свободных взглядов, склонны поддерживать различные формы утопии, включая коммунизм.

Капиталистическая система пытается обратить личную материальную заинтересованность в общественное благо и не старается изменить эгоистическое начало в человеке или его природу. Шотландский философ Адам Смит, чьи консервативные взгляды породили свободную рыночную экономику, подчеркивал: «Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими собственных интересов. Мы обращаемся не к их гуманности, но к их эгоизму, и никогда не говорим им о наших нуждах, а об их выгодах».

По другую сторону в философии находится коммунизм, который был основан на свободных взглядах на человеческую природу. Коммунизм бросал вызов человеческой природе и пытался ее изменить. В «новом советском человеке» эгоизм должен был уступить место альтруизму; люди должны были пойти наперекор своим основным инстинктам, подняться над естественными наклонностями; место человеческой природы должна была занять сверхчеловеческая. Лев Троцкий, один из лидеров большевистской революции, в начале 1920-х годов писал о важности трансформации человеческой природы:

«Человеческий род, застывший гомо сапиенс, снова поступит в радикальную переработку и станет под собственными пальцами объектом сложнейших методов искусственного отбора и психофизической тренировки… Человек поставит себе целью овладеть собственными чувствами, поднять инстинкты на вершину сознательности, сделать их прозрачными, протянуть провода воли в подспудное и подпольное и тем самым поднять себя на новую ступень — создать более высокий общественно-биологический тип, если угодно — сверхчеловека».

Эти вдохновляющие слова помогают объяснить, почему столько людей соблазнялись коммунистическими представлениями о более совершенном типе человека и идеальном обществе. Но эти идеалы оторваны от реальности и ведут к смертям, убийствам, страданиям неимоверного числа людей.

Психолог Стивен Пинкер подверг сомнению «современное отрицание человеческой природы» — предположение, что при рождении наш интеллект представляет собой чистую доску и что наша личность — это сплав опыта, культуры и окружения. Один из аргументов в пользу гипотезы чистой доски гласит, что наша природа может быть сформирована — иными словами, доведена до совершенства.

«У веры в совершенствование, несмотря на ее вдохновляющие перспективы, есть свои темные стороны. Призыв к тоталитарной социальной инженерии — это одна из них. Диктаторы склонны рассуждать так: „Если люди подобны чистым доскам, то определенно стоит проследить, что пишется на этих досках, а не оставлять это дело на волю случая“. Некоторые из худших диктаторов ХХ столетия открыто признавались в верности идее чистой доски. Например, Мао Цзэдуну принадлежит знаменитое высказывание: „Самые прекрасные стихотворения пишутся на чистом листе“. У красных кхмеров был лозунг: „Только новорожденный не имеет изъяна“»3.

Адам Смит и другие поборники капитализма были сторонниками Аристотеля: они верили, что есть такая реальность, как человеческая природа, и что власть государства должна из нее исходить. Коммунисты были сторонниками Платона. Они воображали себе некое идеальное устройство общества и намеревались сделать несовершенный внешний мир отражением идеальной формы. Подобно скульптору, они пытались отсечь элементы человеческой природы, которые не укладываются в утопический идеал. Платон и те, кто верил в свободную человеческую природу, полагали, что она должна стремиться к совершенству, а поэтому отрицали реальность; Аристотель и те, кто верил в ограниченность человеческой природы, полагали, что ее надо принять такой, какая она есть, а затем попытаться найти ей лучшее, оптимальное применение.

Очевидно, что у взгляда на человеческую природу, сторонниками которого мы являемся, есть политические и общественные следствия. Между тем на индивидуальном уровне эти следствия не менее значительны. Явно или косвенно перфекционист придерживается свободных взглядов на человеческую природу. Отказ признать негативные эмоции — отрицание нашей природы; это вера в то, что человеческую природу можно трансформировать и усовершенствовать. Подобно тому как в свое время утопический идеал коммунизма должен был искоренить инстинктивную склонность к эгоизму и заменить его альтруизмом, утопический идеал перфекциониста стремится искоренить болезненные эмоции, покончить с неудачей и добиться нереального уровня успеха.

Оптималист признает и допускает, что у человеческой природы есть определенные ограничения. У нас есть инстинкты, склонности, природа, которая, как доказывают одни, дана Богом или же эволюционировала миллионы лет, как утверждают другие. В любом случае эта природа не меняется — тем более на протяжении одной человеческой жизни, — и, чтобы использовать ее наилучшим образом, нужно принять ее такой, какая она есть. Учитывая ограничения реальности, оптималист работает над созданием не совершенной жизни, а лучшей из возможных.

Не знающий ограничений взгляд вреден как на индивидуальном, так и на политическом и общественном уровне. Хотя можно с полной уверенностью сказать, что оптимализм не панацея от всех наших психологических проблем, качество жизни оптималиста, которое приносит ему удовлетворение, значительно выше, чем у перфекциониста. Представление о том, что можно наслаждаться неограниченным успехом или жить, не испытывая эмоциональной боли и неудачи, скорее всего, вдохновляющий идеал, но не принцип, согласно которому нужно строить свою жизнь, так как в долгосрочной перспективе он ведет к разочарованию и несчастью.

Вероятно, наиболее важный вклад Аристотеля в философию и психологию — как элемент разделяемого им консервативного мировоззрения — закон непротиворечия: «…Невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении». Например, «лошадь» не может быть своим противоречием, то есть «не-лошадью», «человек» не является «не-человеком». Этот закон неопровержимый, самоочевидный и не требующий доказательств. Из аристотелевского закона непротиворечия логически вытекает закон тождества, который утверждает, что нечто является самим собой: человек есть человек, эмоция есть эмоция, кошка есть кошка, число есть число. Закон тождества лежит в основе логики и математики и, в более широком смысле, в основе логически последовательной и убедительной философии. Без закона непротиворечия или закона тождества, утверждает Аристотель, «для всего без исключения доказательства быть не может: ведь иначе приходилось бы идти в бесконечность, так что и в этом случае доказательства не было бы». Нельзя было бы даже договориться о значении слова, если не признать, что вещь — это то, что она есть на самом деле. Даже слова «слово» или «согласиться» были бы восприняты как бессмысленный шум, если бы не определялись своим тождеством. Поскольку мы косвенно признаем закон тождества, то можем общаться и (как правило) понимать друг друга.