Читать онлайн «Шкура лисы». Страница 12

Взлом агентами-хакерами, число которых достигло нескольких сотен тысяч, компьютерных заслонов в генштабах или банках и выкачивание электронной информации отводит на второй план силовые прорывы или "тихие" проникновения в бронированные комнаты с секретной оперативной документацией.

Но, как это ни парадоксально, достижения разведывательных технологий ещё больше, если не многократно, поднимают котировку живой машины из плоти и крови, именуемой шпионом. Спутники слепнут из-за облачности. Хакеров из "группы захвата" оставляют с носом коллеги из "группы отрыва". Взаимный массированный огонь на поражение вирусами и "червями" становится неэффективным из-за огромных денежных и временных затрат. Так что, в этой жизни и на этой земле в избытке имеется и постоянно прибавляется всякой всячины, которую только живой шпион и способен заполучить в нужное время и в нужном месте. "Максимальное приближение" в таких случаях означает ровно то, что должно означать - возможность дотянуться и взять информацию, или некую физическую сущность, или доверие другого человека, а выход на позицию точного приближения обеспечивается только артистизмом разведчика.

Великие шпионские операции удавались при наличии двух факторов тщательной подготовки дебюта (об этом говорилось) и талантливой импровизации агента, которую нередко называют удачей, в эндшпиле. Это самая важная часть задания. Эндшпиль приходиться играть в одиночку и на дефиците психического, а возможно физического и денежного ресурса.

Профессор Йозеф Глава называл четыре качества, необходимые для более или менее успешного прохождения через этот этап. Первое - международный опыт, отсутствие религиозной, идеологической, политической, этнической или региональной культурной зашоренности как внутренней, так и внешней. Второе - врожденный инстинкт нового, подкрепленный образовательной подготовкой. Третье - реактивная готовность к авантюрным выходкам, натренированная психически. И четвертое - способность принимать решения и выживать в одиночку, то есть самодостаточность высочайшей пробы.

Автор курса "Разведка и контрразведка как факторы национального подсознательного" говорил, что есть и другие качества под номерами пять, шесть и так далее, однако, уже индивидуального плана. Каждый, помимо четырех обязательных и общих, вычленяет для себя собственные, как говорил чех, интимные, но не менее важные в эндшпиле. Скажем, некто "сорвался", поскольку не нашел сил исчезнуть до завтрака из квартиры матери своего ребенка. После завтрака это оказалось поздно... Затем мать ребенка показала следователям, что "родной" язык, на котором говорил с ней муж, всегда казался ей "выученным".

Незабываемый чешский профессор в буфетной Алексеевских курсов, среди многих развешанных пришпилил собственноручно изготовленный постер с изречением: "Под грубой кожей крокодила спрятано нежное и чувствительное сердце". Брэм, "Жизнь животных", том 41, стр. 1457.

Это, видимо, относилось, как следовало понимать, и к преподавателям, и к слушателям.

Приятных среди них и на самом деле мало водилось. Некоторые вообще производили отталкивающее впечатление. Может быть, Глава был прав - на матерых профессионалах сама по себе нарастает крокодилья шкура? Профессор сказал однажды, что, в сущности, все без исключения герои плаща и кинжала подонки. Крокодилы, косящие под корягу, чтобы высмотреть жертву и безжалостно наброситься на нее...

Наверное, все-таки слишком круто было сказано. Конечно, существование без правил и вне закона не сделают человека приятным. Попытайтесь-ка поймать взгляд шпиона, даже бывшего... Но они - не лгуны. Как раз наоборот. Просто их правда не принадлежит им. Да к тому же спецконторские наемники в вечной изоляции. Не по своей вине - в силу занятия. Вот и нарастает панцирь. С изнанки кожного покрова и за счет собственных душ.

Раздел Третий "БЕЗОБИДНЫЙ И БЕЗОРУЖНЫЙ"

1

Вопрос - "Кто этот человек?" - нелегал задает чаще всего перед зеркалом. Ничто в его облике, ни одна мелочь не будет принята на веру. Охотники, ловцы шпионов по определению - ядовитые скептики. Такой же и он. Всякая вещь и всякая личность, не выявленные окончательно и полностью, под нарастающим подозрением.

Член правительства, председатель парламентской комиссии, помощник или секретарь директора банка, отказывающиеся отвечать на вопросы под полиграфом - "детектором лжи", могут поступать так из принципа, а, может, и от непомерного чувства собственного достоинства или руководствуясь правилом "коммерческой тайны". А с другой стороны...

Шпионам за шпионами присуще свойство аудиторов. Неудовлетворенность загрызет их, если не будет досконального подтверждения мельчайшему факту. Однако, главное в их ремесле - устройство ловушек, заманивание в западню.

Ловушка для шпиона может оказаться крохотной, словно комар или такой же огромной как Ваганьковское кладбище. Временами капкан имеет отчетливо материализованную форму, а временами и, пожалуй, чаще - не осязаем, лишен овеществленности. Это набор самых невероятных и практически незначительных вещей, людей и явлений, угодив в окружение которых, разведчик становится заметен подобно дичи в инфракрасном прицеле ночного охотника. Набор этот имеет знак математической бесконечности и всемогущ как воля Господа нашего. Его составляют мелочи, сыпучая масса мелочей: давно отмененные предметы в школе, которую вы якобы заканчивали, имя нескромной девушки, обесчещенной на первом курсе университета, количество ламп над бильярдным столом в клубе этого университета, родинка на щеке тетушки и мощность её слухового аппарата, а также точная дата, когда вы возили на кастрацию любимого кота жены ротного командира, и как его звали, не командира, конечно, а кота, поскольку на котов послужных списков, в которых это можно подсмотреть, не составляется...

Охотник за шпионом вооружится всем этим. И поинтересуется в непринужденной обстановке, за пивом: "Ну, как там дело было, старина?" А затем, после импровизаций и очной ставки с портретом, скажем, тоже нескромной, но другой девушки, которую шпион, конечно же, опознает, в официальной обстановке тот же человек задаст вопросы иного, формального характера. Затем - заслуженная оценка профессионального мастерства в закрытом судебном заседании и соответствующее повышение на завершающем этапе разведывательной карьеры: на одну или пару ступень на подиум к электрическому стулу. Или, если угодно, выдвижение: к стенке перед расстрельным взводом. В рассуждении пенсии для своей вдовы шпион провозглашает здравицу в честь нанимателя, то бишь вождя, правого дела или Родины, наконец, и кричит либо - "Включай ток, палач! Да здравствует бессмертное дело Ильича-Рамиреса! Ура!", либо, если пенсия не волнует, "Целься в сердце, ребята! Прощай, Гваделупа и лоснящиеся мулатки! Огонь!"

Дело вкуса...

Случается, конечно, назначают и пожизненный, а то и многократно пожизненный отдых за решеткой, а потом, глядишь, обменивают. Но обменивают исключительных. А большинство людей шпионского ремесла - серые мыши, чья порода выведена для размножения и жизни исключительно в затхлых подпольях.

Столь весело скорее проповедовал, чем преподавал, на Алексеевских информационных курсах имени профессора А. В. Карташева под Брюсселем уже упоминавшийся Николас Боткин, бывший специальный агент ФБР, читавший курс, формально называвшийся "Теория и практика идентификации".

На первое место в качестве эффективного метода идентификации Боткин ставил предательство. Предательство, поучал он, представляется позором только любителям. Добровольцам. Энтузиастам. Молодогвардейцам. Профессионалу плевать на моральные оценки. Он обязан выиграть. Обязан, и все. Это шахматная партия, в которой не выдают только короля. Попался в западню, отдавай любые фигуры, жертвуй без сомнений и угрызений совести, выдавай хоть всех, кого знаешь, ради спасения короля, то есть своего хозяина. "Разведка не армия, - выкрикивал Николас свое любимое поучение. Перерыва в боевых действиях не знает, не до гарнизонных вечеринок со стихами "Жди меня" или застолий в тесной землянке с печуркой, в которой огонь, и тостами насчет того, что сам погибай, а товарища выручай. Выручать приказано шефа, и только, товарищи обойдутся...Операция продолжается!"

Если шпион за шпионами не обзавелся предателем, он начинает раскопки.

Подноготная всех людей засыпана под щебнем их собственных историй, говорил Боткин. А всякий шпион - враль. Так что, разгребайте подвернувшуюся на служебном или жизненном пути личность из-под историй, которые она о себе рассказывает, и обрящите, если с тщанием будете обсасывать всякую мелочевку по выгребным ямам прошлого. Всегда есть кого и из-под чего выкапывать. Шпионы всюду. Даже среди друзей, один уж непременно, а то и пара. И Боткин, широко разводя руками, обводил ими аудиторию.