Читать онлайн «Роксолана Великолепная. Жизнь в гареме (сборник)». Страница 50

Впрочем, эти высокопарные эпитеты сопровождала непревзойденная военная сила.

На позолоченном престоле, возвышающемся напротив Босфора, окруженный личной охраной в цветистых колпаках и с золотистыми алебардами, — Сулейман Великий в высоком тюрбане с тремя павлиньими перьями смотрел на бесконечный поток своего войска.

Пехотинцы в обуви, подбитой бронзой, громко выбивали шаги, эскадронам всадников вторили лошадиные копыта. Глухо катились тачанки и подводы с провиантом, гремели военные возгласы, сливаясь с голосом труб, звуками цимбал и барабанной дробью. Блеск стали отражался вдоль маршевых колонн. Форма была роскошная: золото и серебро, шелк и бархат, а белые тюрбаны оттеняли пламенеющие флаги, зеленую, желтую, синюю, малиновую одежды.

Сначала шли части «посвященных», задачей которых было «бежать впереди своих ран»: «живодеры» с крыльями коршунов на шлемах. За ними «азабу», которые должны были выполнять прорывы для наступления янычар. И, наконец, «дели» или «подстреленные головы», чтобы добавить фантазию в сражение. Их взъерошенные волосы выбивались из-под шапок из кожи леопарда, а на плечах были накинуты как жупаны шкуры львов или медведей.

На флангах в походе бежали дервиши с высокими персидскими прическами из верблюжьего волоса, у которых всей одеждой служил зеленый фартук. Они выкрикивали отрывки из Корана, добывая хриплые звуки из труб для укрепления бойцовского духа. За ними шли тесными квадратами мрачные и молчаливые крепкие батальоны пехотинцев Анатолии. Это воинственные крестьяне — основная каста империи.

Под красным флагом шла конница «сипахов». Их оружие и конская упряжь чистокровных арабов были покрыты драгоценными камнями, сверкающими на солнце. После следовали верблюды, нагруженные продовольствие и амуницией. Они опережали артиллерию — гигантские пушки для осады и меньше калибром, которым завидовали все монархи Европы.

После артиллерии выступали янычары. Над их безупречными рядами развивался белый флаг, расшитый золотом: с одной стороны — стих из Корана, со второй — сабля с двумя остриями (напоминающая язык змеи). «Ага», занимавший третье место в императорской иерархии после султана и великого визиря, ехал под своим флагом с тройным конским хвостом. Янычары несли свои котелки для еды, которые они ревностно защищали, потому что для них это был символ привилегий: пища, что им давал султан и награбленное — были единственным удовольствием в их почти монашеской жизни. Их повара маршировали в почетных рядах, а носильщики воды ехали на боевых конях, украшенных цветами. Янычары шли по шесть в тесных колоннах, неся на плечах зажигательные мушкеты. Их широкие темно-синие мантии поднимались при каждом движении. Перья райских птиц необычной длины украшали их высокие конические прически.

Далее верхом следовал кортеж из важных персон империи. Ветер колыхал флажки из белых конских хвостов, приделанные к разноцветным рукояткам. Судьи Царьграда и армии с импозантной и суровой осанкой гарцевали по обе стороны от духовных иерархов и потомков Пророка в тюрбанах цвета моря.

Позднее появились визири «Дивана» (государственного совета), одетые в длинные одежды из синего сатина, украшенного соболями, сверкая золотом и драгоценностями. Их горделивая осанка подчеркивала осознание своей важности. В завершение этого шествия толпа зрителей увидела святых верблюдов, несущих Коран и обломок святого камня с Каабы, а над ними развевались блестящие зеленые волны исламского флага.

Одновременно выдвинулась вся флотилия (300 галер) с Босфора под победные взрывы ядер и грохот пушек. В золоте и пурпуре заходящего солнца собралось могущество военной и морской силы Турции. И долго на берегах Европы и Азии слышался крик бесчисленных масс: «Пусть Аллах даст долгую жизнь и победу нашему господину, Королю Королей».

А наимилейшим сокровищем для этого всесильного повелителя повелителей стала украинская поповна, Анастасия Лисовская.

В султанском гареме на когда-то богатой византийской земле окутанная тайной находилась школа одалисок. Под строгим присмотром кизляр-аги (начальника евнухов) находилась выдрессированная армия красавиц, предназначенных для роскоши, веселья и радости «Тени Аллаха на земле». Каноны строгих предписаний определяли строгую дисциплину с иерархией, формальностями, церемониалами. Девушки, заточенные в гареме, не имели права выйти из него никогда, а непослушных поглощали холодные волны Босфора.

Вновь прибывшие адептки императорского алькова, постигшие мастерство всех тонкостей искушения и привлекательности, кроме Корана изучали письмо, музыку, танец, пение, этикет, вышивку, шитье. Предназначенные для обслуживающего персонала совершенствовались во всех домашних работах и в управлении разными участками хозяйства.

Наивысшим достижением этих недоступных существ был ласковый взгляд повелителя. Стремились и ожидали его сотни красавиц, подобострастных, завистливых, мрачных, злорадных, смиренных, обманчивых… Из-под темно накрашенных век и дуговидных бровей золотистые глаза турчанок тревожно смотрели туда, куда ведет «золотая дорога», откроется ли тот тайный путь для их стройных силуэтов, нежных плеч, мягких длинных шелковистых волос. Их молочная кожа с оттенком янтаря и лепестков роз имела опасных соперниц таких, как нежные черкешенки, огненные грузинки и все экзотические красавицы европейской суши: гречанки, француженки, итальянки, испанки, немки; чернобровые иль златовласые с синим водоворотом в глазах, северные русалки. Их сладко очерченные губы в очаровательной улыбке были более выигрышными, чем широкие, мясистые, похотливые губы турчанок. Любимицами султанов были преимущественно чужестранки.

Только после тщательной проверки, удовлетворительно сданных испытаний в присутствии матери султана, назначались надежные кандидатки. И лишь немногим из них улыбалась судьба. Другие, на которых не обратил внимания султан, никогда не видели «золотой дороги» и теряли свою красоту в поисках как бы провести время, чем бы занять пустоту: рукоделием, лакомством, нашептыванием сплетен, украшением тела, покраской волос, покуриванием душистых наркотиков, заботой о детях счастливых подруг и ленью.

Контраст всего нынешнего: этот избыток красоты, сочетание правил и ленивого безделья, распущенности и запретов, разнузданности и рабства, поведение девушек — своевольное и манерно, включая переименование каждой, поразил юную поповну, насильно вырванную из благородного родительского прихода, из окружения веселых, прямодушных, свободных и гордых подруг. Никакие страдания, ни рыдания не помогали ей в этом тихом сонном раю, а только терзали горем, являлись призраком бессонных ночей, изматывали. Но вдруг неожиданно ожил ее прежний неугомонный, веселый смех, который разбудила эта странная, жуткая, иногда отталкивающая жизнь, нелепые обычаи на побережье Золотого Рога, его излишества, лень и пустота. Как было не смеяться веселой девушке над высокими мужчинами с мягкими жестами женщин, бархатной походкой и тонкими детскими голосками? А когда такое тело в колышущемся халате, в высоком тюрбане и закрученных шлепанцах улыбнулось своей негритянской физиономией, тогда хихиканье переходило в безудержный хохот. Комично выглядела удивительная одежда девушек в тюлевых шароварах, с неприлично открытым телом, но лицом, закрытым вышитой шелками чадрой. Даже обычай сидеть на полу со скрещенными ногами или есть пальцами — вызывали улыбку.