Читать онлайн «Том 4. Творимая легенда». Страница 118

Маркиза Телятникова уже давно ждали в городе Скородоже с трепетным страхом. Обширная власть и те легенды, которыми окружено было знаменитое имя маркиза, заставляли сердца властителей городских замирать и сердца обывателей наполняли любопытством и ужасом.

Наконец в конце июня маркиз Телятников приехал. Его с большим торжеством встречали на пристани. Собрались все городские и губернские власти, гражданские и воинские, – все в парадных мундирах. Было много суетливости и волнения среди властей.

Маркиз Телятников водворился в губернаторском доме. Он принимал офицеров, чиновников и горожан. Делал визиты.

Все в городе подтянулось.

Его светлость, член Государственного совета, сенатор, почетный опекун, генерал-адъютант, генерал от кавалерии, маркиз Эраст Эрастович Телятников был очень старый и очень влиятельный человек. Недавно ему исполнилось сто шестьдесят лет. Он прослужил отечеству и престолу более ста пятидесяти лет и все еще не помышлял об удалении от дел.

Маркиз Телятников был красивый, видный старик с осанкою и приемами старого вельможи. Для своих весьма преклонных лет он превосходно сохранился и казался лет на сто моложе. Каждый день он ел болгарскую простоквашу и выпивал в неделю по две склянки пелевского спермина. Но если всмотреться в него хорошенько, то легко было увидеть, что очень многое в нем искусно подделано.

Правый глаз его блестел как фарфоровый. Зубы все были необычайно белы и ровны. Парик пригнан был великолепно, и превосходно расчесан. Морщины на лице были очень искусно растянуты, и кожа притягивалась пружинками, скрытыми под париком. Этот способ растягивания морщин маркиз Телятников узнал лет семьдесят тому назад от военного министра графа Чернышева. Поэтому до сих пор маркиз сохранял благодарную память об этом государственном деятеле.

Для стройности стана маркиз носил корсет. Походка у него была деревянная. При каждом шаге был слышен отчетливый стук каблуками. Движения маркиза были точны и отчетливы, точно каждый жест выделывался машиною.

Маркиз Телятников родился в 1745 году. Ему было только семь лет, когда его, по обычаю того времени, записали рядовым в Семеновский полк. Первый офицерский чин он получил в 1762 году.

В 1782 году он был произведен в генерал-майоры. Чин генерал-лейтенанта маркиз Телятников получил в 1790 году и в генерал-аншефы был произведен в 1797 году. Сенатором маркиз был с 1793 года, а в 1812 году он был назначен членом Государственного совета.

Министром он был несколько раз и занимал почти все министерские посты. Он отлично справлялся и с финансами, и с путями сообщений, и с народным просвещением, и с военным ведомством, и с ведомством иностранных дел; был не самым плохим министром юстиции и превосходным министром внутренних дел. Чего-чего другого, а уж энергии-то, потребной для этого высокого поста, и непоколебимого бесстрашия было у него хоть отбавляй.

Носимый им титул маркиза был капризом императрицы Екатерины Второй. Эраст Телятников был флигель-адъютантом императрицы и ее фаворитом. Хотя фавор его продолжался только семь недель, но и после того милый маркиз не утратил расположения великой государыни. Когда праздновался пятидесятилетний юбилей его состояния в генеральских чинах, маркиз Телятников получил титул светлости. Но он не пожелал именоваться князем, – остался маркизом из благоговения к памяти великой императрицы.

Среди крестьян, бывших крепостных маркиза Телятникова, сложилось о нем немало диковинных сказаний. Эти сказания распространились далеко. Например, говорили, что маркиз давно уже умер, и даже был похоронен, но вышел из могилы, – земля его не приняла, потому что много на нем смертных грехов. Слух этот пошел, должно быть, оттого, что маркиз Телятников время от времени погружался в глубокий сон, подобный смерти.

Так как, по остроумному выражению одного из лиц очень влиятельных, на Россию надвигалась пугачевщина, то маркиз Телятников, как видевший настоящего Пугачева, был облечен громадными, хотя и не очень определенными полномочиями, и послан в те места, которые казались особенно опасными.

Маркиз Телятников приехал в город Скородож, между прочим, и за тем, чтобы повидать Триродова и поговорить с ним по секрету о новых способах сохранения жизни. Маркиз Телятников думал, что у Триродова есть жизненный эликсир. Поэтому в первый же день велел пригласить к нему Триродова на завтрак.

Триродов посетил маркиза Телятникова. В это время маркиз был очень занят: он просматривал бумаги и, чтобы не заснуть над ними, сосал конфекты, привозимые ему ежедневно из Харькова от Пока. Поэтому он принял Триродова несколько рассеянно, поговорил с ним несколько минут, принимая его то за губернатора, то за прокурора, то за испанского посла, и наконец отпустил, не сказавши, зачем Триродов ему понадобился. Но через два дня, к общему удивлению, маркиз отдал Триродову визит.

На этот раз маркиз Телятников был очень внимателен и благосклонен к Триродову. С большим удовольствием обозрел его дом и любовался видами с высокой башни. Они долго разговаривали. Оказалось, что маркиз знавал многих предков Триродова. В долгом разговоре перебрали всю родословную. Вспоминая прадеда Триродова, маркиз Телятников с видимым удовольствием говорил:

– Я и сам – вольтерианец.

Но сейчас же, вспомнив, что дед Триродова был женат на своей крепостной, маркиз с неодобрением говорил другое:

– Белая и черная кость очень между собою различны.

Триродов сказал:

– Простому народу плохо жилось в дни вашей молодости, ваша светлость.

Маркиз строго спросил:

– А теперь ему хорошо жить?

– И теперь плохо, – сказал Триродов, – а тогда было еще хуже.

Маркиз Телятников возразил:

– Где плохо, а где и хорошо. Умный помещик видел в крестьянине рабочую силу и заботился об его благосостоянии.

Триродов сказал:

– Было среди помещиков много жестоких деспотов и насильников. Страшно читать о их зверствах.

– Да, – согласился маркиз, – были звери. А теперь их нет? Вот эти дамочки свирепые, что одна другую кислотою обливают, глаза друг дружке выжигают, маски свои уродуют, – это не звери? Девку на конюшне выдрать или сопернице навек лицо обезобразить – что слаще?

Триродов сказал:

– Да ведь за это теперь и судят.

Маркиз сделал презрительную гримасу.

– Какой это суд! – сказал он. – Оправдывают. Да и в старые годы не одни помещики – и из крестьян были живодеры. Приказчики, бурмистры, старосты больше утесняли мужика, чем господа природные. А теперь кто жесточе всех бьет? Кто детей да жен смертным боем колотит? Погромы кто устраивает? Кто конокрадов до смерти заколачивает? Мужики. Насильников, правда, надо было раньше обуздать. Но и народ рано освободили, и глупо. Без опеки оставили. Разорились все.

Маркиз Телятников подумал и вдруг заявил:

– Кормить голодающих – безнравственно.

Триродов спросил с удивлением:

– Почему, ваша светлость?

Маркиз сказал:

– Кормильцы-то эти одною рукой кормят, другою прокламации раздают. Я это строго-настрого запрещу, все эти фармазонские столовые.

Триродов возражал. Маркиз не слушал, – задумался о чем-то. Тогда Триродов заговорил о своем. Сказал:

– Чиновники здешние меня преследуют.

– Чиновники? Я их презираю, – сказал маркиз Телятников.

Триродов рассказал маркизу Телятникову о том, как администрация решила закрыть его школу и приют. Маркиз выслушал и спросил:

– А детей куда?

Триродов пожал плечами и сказал:

– Не знаю.

Маркиз лаконически промолвил:

– Спрошу.

Триродов спросил:

– Может быть, ваша светлость, найдете возможным сказать, чтобы мне разрешили опять открыть эту школу?

Маркиз Телятников, не задумываясь, сказал так же коротко:

– Скажу.

И вставил кстати свое любимое выражение:

– В России все можно. Надо только все доделывать до конца. Я и от своих подчиненных так требую. Не доделает – покараю, переделает – сильно защищу.

Потом маркиз заговорил о жизненном эликсире. Он говорил:

– Умирать не хочется. Я бы еще пожил. Старость – лучшее время жизни. Живи себе да живи.

Триродов обещал изготовить снадобье для продления жизни. Но сказал:

– Должен предупредить, что я не могу поручиться за последствия.

Маркиз полюбопытствовал:

– А какие могут быть последствия?

Триродов не успел найти достаточно приятной формы для ответа, как уже маркиз догадался. Он лукаво подмигнул Триродову и сказал:

– Прожив с мое, можно и рискнуть. Двух смертей, говорят, не бывает, а одной не миновать.

В тот же день маркиз Телятников вызвал к себе директора народных училищ Дулебова. Спросил его: