Читать онлайн «Дмитрий Шостакович». Страница 2

В начале 30-х годов один из современников так описывал Шостаковича: "Это был худощавый молодой человек с налетом английского аристократизма в манерах. Его постоянное нервное напряжение отразилось на его лице с аскетическими чертами, которые как-то не гармонировали с его подтянутой и легкой фигурой. Вежливый и обаятельный и в то же время взвинченный и очень упрямый, Дмитрий всегда отгораживал себя от окружающего общества, присекая любые контакты близкого общения с ним".

А как же творчество? В 1929 году он написал Третью симфонию ("Первомайскую") на слова Семена Кирсанова, и она была принята с восторгом. А вот работы в двух балетах - "Золотой век" (1930) и "Болт" (1931) закончились для Шостаковича неудачей. Это были чисто пропагандистские спектакли, где главными героями были советские спортсмены ("Золотой век") и рабочие завода ("Болт").

Несмотря на заявление четырехлетней давности о том, что никакая нужда не заставит его больше работать в кино, Шостакович это свое слово нарушает. В 1930 году он пишет музыку к фильму "Золотые горы", через год - к фильму "Встречный". Эти кинопартитуры можно назвать одними из самых удачных в творчестве композитора в кино.

В 1931 году Шостакович откровенно заявил в печати о засилье халтуры и делячества в политическом агитационном искусстве, которому он отдал пять последних лет своей жизни. Будучи беспощадным к другим, Шостакович не пожалел и себя, заявив, что почти все сделанное им за последние пять лет не имеет художественной ценности. После этих слов многим тогда казалось, что впереди композитора ждет долгий и затяжной творческий кризис. Но это оказалось не так.

В 1932 году на свет появилось знаменитое произведение Шостаковича опера "Леди Макбет Мценского уезда" ("Катерина Измайлова") по одноименной повести Н. Лескова. Это произведение великий композитор посвятил своей жене Н. Варзар. А через четыре года свет увидела и Четвертая симфония. Как писал Г. Орлов, "это была первая великая опера и первая великая симфония, появившиеся в России после революции. Оба произведения поражают широтой охвата жизни, широтой, которую хочется назвать шекспировской, проникновением в сердцевину вечных проблем существования человека в мире. Оба потрясают глубиной трагизма, особенно неожиданной у композитора, известного своим музыкальным остроумием, чувством юмора, талантом карикатуриста".

В 1934 году в программе Международного музыкального фестиваля в Ленинграде звучала опера Шостаковича "Леди Макбет Мценского уезда". Сам автор оперы был на этом фестивале, и его переводчицей была 20-летняя студентка Ленинградского университета Елена Константиновская. Во время этого общения между великим композитором и молоденькой студенткой внезапно вспыхнул роман.

В июне того же года Шостакович уехал на две недели с концертами в Батуми и Баку. И за этот период Е. Константиновская выдержала целый ураган эпистолярных посланий: Шостакович прислал ей за 14 дней 42 письма и три телеграммы! В одном из этих писем, датированном 15 июня, Дмитрий Шостакович писал: "Моя радость, скучно мне без тебя и грустно от всего комплекса переживаний. Ты в мою жизнь ворвалась как гром среди ясного неба. Я влюблен безумно, страстно и жить без тебя не могу..."

Шостакович совершенно не скрывает от окружающих своей новой привязанности. Он появляется с Еленой на спектаклях, концертах, даже знакомится с ее родственниками. Однако мать Елены открыто выступила против этого знакомства и буквально заставила дочь порвать свои отношения с Шостаковичем. Чтобы доказать искренность своих чувств к Елене, Шостакович обещает ей оформить развод со своей супругой. О том, что было дальше, рассказывает сама Е. Константиновская:

"Наконец он решился. Все было как в дурном романе. Я прождала до глубокой ночи. Позвонила ему. Жена ответила: "Дмитрий Дмитриевич остается дома".

На этом все кончилось. На меня посыпались несчастья. По доносу меня исключили из комсомола, арестовали. В тюрьме я получила открытку от Шостаковича. Когда меня выпустили, он пришел ко мне с альбомом ругательных рецензий под мышкой: это было после разносных статей "Правды". Он сказал: "Вот видите, как хорошо, что вы не вышли за меня замуж".

Я попросилась в Испанию, где шла гражданская война. Там я познакомилась с кинооператором-документалистом Романом Карменом и вышла за него замуж".

Увлечение Шостаковича другой женщиной во многом объяснялось тем, что врачи запретили Варзар иметь детей. Но композитор мечтал иметь наследников. Видимо, в какой-то момент поняв, что увлечение мужа зашло слишком далеко и она может навсегда его потерять, Варзар решила забеременеть. И судьба оказалась к ней благосклонна. Узнав о том, что у них будет ребенок, Шостакович вернулся в семью. В 1936 году на свет появился первенец - дочь, которую Нина хотела назвать Варварой. Однако по просьбе мужа дочери было дано имя попроще - Галина (в дальнейшем она выйдет замуж за внука К. Чуковского). А через два года у Шостаковичей родился еще один ребенок - на этот раз мальчик, которого назвали Максимом.

Между тем разгромные статьи в "Правде", о которых упомянула Константиновская, появились в 1936 году. Самая известная из них - "Сумбур вместо музыки" - появилась 28 января. После этой статьи, в которой шельмовалась опера "Леди Макбет Мценского уезда", два года шедшая при полных аншлагах на сцене Ленинградского Малого оперного театра, опера была снята с репертуара и дружно осуждена коллегами композитора. Сразу за этим Шостакович вынужден был отменить и премьеру своей Четвертой симфонии.

Трудно объяснить, как после подобных статей Шостакович вообще остался тогда на свободе. Ведь в том же 1936 году, когда композитор приехал в Киев, одна местная газета так и написала: "В наш город приехал известный враг народа композитор Шостакович". В конце 30-х годов были арестованы и погибли в застенках НКВД многие из тех, с кем у композитора были не только родственные отношения (была арестована его теща, муж старшей сестры расстрелян, а сама сестра выслана), но и приятельские - например, он был очень дружен с маршалом М. Тухачевским, которого в июне 1937 года расстреляли как немецкого шпиона. Однако самого Шостаковича так и не тронули. А затем грянула война.

В осажденном Ленинграде Шостакович не сидел сложа руки, он участвовал в оборонных работах, состоял в ополчении, по ночам дежурил на крыше консерватории и тушил зажигалки. Но главным для него оставалось творчество. Именно во время войны композиторский талант Шостаковича заблистал с новой силой. Седьмая (декабрь 1941-го) и Восьмая (1943) симфонии приносят всемирную славу не только автору, но и стране, в которой он жил. Летом 1942 года один американский корреспондент написал о Седьмой симфонии, исполненной в Нью-Йорке оркестром под управлением Тосканини: "Какой дьявол может победить народ, способный создавать музыку, подобную этой!"

Однако когда в конце 70-х годов свет увидела книга Соломона Волкова "Свидетельство" (якобы мемуары Дмитрия Шостаковича), в ней были приведены слова самого композитора о своей Седьмой симфонии. Шокирующие слова. Композитор говорил: "Тема нашествия не имеет никакого отношения к нападению фашистов. Сочиняя эту тему, я думал о совсем другом враге человечества... У меня нет никаких возражений против того, что Седьмую называют "Ленинградской симфонией". Но в ней речь не идет о блокаде. Речь идет о Ленинграде, который Сталин обрек на гибель. Гитлер предпринимал лишь завершающие усилия".

Осенью 1941 года семью Шостакович эвакуировали самолетом сначала в Москву, затем поездом в Куйбышев. Последняя поездка запомнилась тем, что во время ее у композитора украли чемодан, в котором находились рукописи Четвертой, Пятой и Шестой симфоний. Надо сказать, что великий композитор панически боялся любых длительных путешествий. Он так не хотел уезжать в Куйбышев, что хотел даже пойти к гипнотизеру. Точно такой же страх охватил его и в 1950 году, когда в составе большой делегации (И. Эренбург, К. Симонов и др.) он должен был вылететь в США на Всеамериканский конгресс деятелей науки и культуры, выступавших против угрозы атомной войны. Шостакович наотрез отказался лететь в Америку, и никакие уговоры родных и друзей не могли заставить его изменить своего решения. И только одному человеку удалось уговорить композитора. Этим человеком был Сталин. Он лично позвонил Шостаковичу домой, и после этого звонка тот дал свое согласие на поездку. Именно во время той поездки с композитором произошла история, которая лучше всего его характеризует. Кто-то из друзей Шостаковича попросил его привезти из Америки редкое лекарство. Стоило оно довольно дорого, и Шостакович истратил на него все свои деньги. После этого все оставшиеся дни командировки он вынужден был подниматься на десятый этаж гостиницы пешком, так как денег на "чаевые" лифтеру у него не было.

Однако вернемся в начало 40-х. В 1941 и 1942 годах Шостакович наконец дождался правительственных наград - он был удостоен Сталинских премий. Еще одну такую премию он получил в 1946 году. Однако в том же году - на октябрьском пленуме Союза композиторов СССР - в адрес Шостаковича зазвучала и критика. К примеру, Бернандт в своем выступлении заявил: "Творческий облик Шостаковича весьма сложен и противоречив. Некоторые особенности его музыкального языка, как мне кажется, коренятся в известной обособленности пути Шостаковича от основных путей русской художественной культуры, в ее наиболее ярких реалистических и демократических традициях... Шостакович не обнаружил потребности окунуться в русскую классику... Отсутствие положительного идеала в творчестве Шостаковича рождает скептическое отношение к жизни..."