Читать онлайн «Алиовсат Гулиев - Он писал историю». Страница 27

Алиовсат муаллим никогда не приезжал один. Он всегда привозил гостей. Среди них были ученые: Гейдар Гусейнов, Мустафа Топчубашев, Джафар Хандан, Абдулла Гараев, Мамед Ариф Дадашзаде, Алисохбат Сумбатзаде, Зульфали Ибрагимов, Халил Алимирзоев, Играр Алиев, Махмуд Исмайлов, Зия Буниятов. Приезжали и деятели искусства: Алиага Кюрчайлы, Азер Сарабский, врач, поэт и композитор Миркязым Асланлы, Гулу Аскеров, Рубаба Мурадова, ашуги Панах Панахов, Бейляр Гадиров и другие.

Этих именитых и известных людей Алиовсат Гулиев всегда знакомил с отцом. Его нимало не смущало, что Наджафкули киши был простым хлопкоробом, что он был неграмотен и мог разве что поставить свою подпись под каким-нибудь документом. Алиовсат муаллим гордился своим отцом, его трудолюбием, природным умом, сказочным гостеприимством, неиссякаемым юмором и буйной фантазией. Он уважал отца, в котором видел корень рода Гулиевых.

И Наджафкули киши тоже гордился успехами сына. С крестьянской простотой он радовался тому, что его Алиовсат стал в городе большим человеком, водит дружбу со знаменитыми людьми и они уважают его. Периодически собираясь в Баку, он с гордостью объявлял односельчанам:

- Еду в Баку, Алиовсат будет меня ремонтировать.

В такие приезды "ремонтом" Наджафкули киши занимались лучшие врачи республики. Во-первых, потому что уважение, которое испытывал к отцу Алиовсат муаллим, невольно передавалось и им, а во-вторых, сам Наджафкули киши был столь весел и обаятелен, остроумен и неистощим на выдумки, что каждый невольно проникался к нему симпатией.

Абульфаз Гулиев вспоминает один из приездов брата в Гызылагадж.

Это было в августе 1949 года. Алиовсат муаллим приехал не один, с ним был его друг, великий ученый, философ, академик Гейдар Гусейнов.

Алиовсат муаллим первым делом хотел увидеться с отцом, познакомить с ним Гейдара Гусейнова. Поэтому, едва приехав, гости спросили, где Наджафкули киши.

- Он в поле, - отвечал Абульфаз.

Кто-то предложил тут же оседлать коня и поскакать за Наджафкули киши.

- Зачем же мучить лошадь, - запротестовал Гейдар Гусейнов, - когда у нас машина?

- Садись с нами, - предложил брату Алиовсат муаллим, - покажешь дорогу.

Участок, где работал Наджафкули киши, был километрах в семи-восьми от села. В то время звену Гулиева в знак особой чести и признания трудовых заслуг было доверено выращивать новый, египетский сорт хлопка, который отличался высокой урожайностью и необычайной, чуть ли не в человеческий рост, длиной побегов.

Наджафкули киши, высоко засучив брюки и повязав голову платком, чтобы не палило солнце, занимался поливкой посевов. Его с трудом можно было разглядеть среди побегов хлопчатника. Увидев сыновей и гостя с ними, он бросил шланг на землю и пошел к приехавшим. Поздоровались, расцеловались. Алиовсат муаллим познакомил отца с Гейдаром Гусейновым.

- Мы за тобой приехали, Леле, собирайся.

- Сейчас, только воду закрою, - отвечал отец.

Наджафкули киши закрыл кран и пошел к канаве, чтобы смыть грязь с ног. Увидев это, Гейдар Гусейнов стремительно подбежал к Наджафкули киши, взял его под руки и усадил на переднее сидение.

- Мы все в долгу перед такими, как ты, людьми труда с измазанными в земле ногами. Лишь бы сердце было чистым, а машину можно и отмыть.

***

Каждый приезд Алиовсат муаллима в Гызылагадж становился событием не только для села, но и для всего района. Встретиться с именитым односельчанином приходили и простые гызылагаджцы, и председатель колхоза, и секретарь райкома, приезжало районное руководство. Алиовсат Гулиев стал для односельчан заступником, помощником, своего рода неформальным депутатом в Баку. Все тянулись к нему со своими проблемами: одного надо поместить в больницу, другому - помочь с работой, третьему - с учебой. Он выслушивал каждого, все просьбы заносил в специальную тетрадь, а вернувшись в Баку, брался за их исполнение.

Он не отказывал никому, будь то уборщица сельской школы, которая просила помочь ее сыну, окончившему медицинское училище, поступить в медицинский институт, или сельские аксакалы, озабоченные отсутствием на сельском кладбище коллектора, из-за чего вода размывает могилы. Алиовсат муаллим во все просьбы вникал и все обязательно исполнял.

Люди отвечали ему за это глубокой благодарностью. В 1964 году, когда скончался Наджафкули киши, все село принимало участие в организации поминок, каждый считал святым долгом внести свою посильную лепту. Думается, здесь проявилась не только благодарность к всеобщему радетелю и заступнику Алиовсат муаллиму. Семью Гулиевых вообще любили в Гызылагадже, а трудолюбивый, не теряющий оптимизма в любой ситуации Наджафкули пользовался особой любовью односельчан.

Вернувшись после похорон отца в Баку, Алиовсат Гулиев написал полное любви и благодарности, проникновенное письмо другу детства Алисафтару, в чьем доме он прожил все дни траура. Ниже мы приводим это письмо, в каждой строке которого ощущается любовь ученого к родной земле, его неразрывная связь со своими корнями, с истоками, к чьей живительной силе он припадал в минуты душевной скорби.

"Моему дорогому Алисафтару и его прекрасной семье.

Дорогие мои! О многом хотел бы я написать. Мне есть что сказать вам. Я хотел бы отдельно рассказать о каждом члене вашей семьи. Но, к сожалению, слишком большая занятость лишает меня такой возможности, и я вынужден лишь в короткой форме выразить вам свои чувства и переживания.

Как вы знаете, нашу семью постигло огромное несчастье. Смерть Леле очень сильно потрясла меня, я до сих пор еще не могу примириться с этой утратой. Его добрый смех, приветливая улыбка, занимательные рассказы, мягкий голос - все это, как кадры киноленты, постоянно проходит перед моими глазами, звучит в моих ушах.

Мне все кажется, что пройдет время и перед ноябрьскими, новогодними, первомайскими праздниками, накануне Новруз байрама в нашем блоке вновь раздастся громкий голос Леле, и, заслышав шаги, мы все радостно бросимся его встречать. Каждый приезд Леле вызывал необычайное оживление не только в нашей семье, но и у соседей. Разве может кто-то или что-то заменить возникшую вдруг пустоту? Мысль об этом приводит меня в ужас. Осознание, что Леле ушел от нас навсегда, не дает мне покоя.

Да, мои дорогие, надо смириться с истиной, что теперь мы осиротели в полном смысле этого слова. Какое мучительное горе потерять в течение нескольких лет дядю Музаффара, потом Амира, а теперь и Леле. Не могу представить себе, как, с какими чувствами и мыслями буду я навещать Сальяны. Мне теперь кажется, что не только приезжать в село, но даже издали проезжать мимо него станет для меня невыносимой мукой. Есть ли для меня большее горе, мои дорогие, чем видеть отчий дом без Леле?!

Конечно, я рожден на гызылагаджской земле, и, пока существует мир и в моей груди бьется сердце, имя и жители нашего села всегда будут для меня самыми родными, мысли о Гызылагадже постоянно будут согревать мне душу. С другой стороны, в этой земле покоятся моя безвременно погибшая в страшной катастрофе мать и почти три месяца боровшийся с тяжелой болезнью отец. Разве имею я право хоть на миг забыть о Гызылагадже?

Алисафтар, друг мой! Если после долгого отсутствия я нашел в вашем доме силы в какой-то степени победить постигшее нас горе, за это я в первую очередь должен благодарить вашу семью. Сейчас перед моими глазами, как картины, встают твой чистый и аккуратный дом, твои прекрасно воспитанные дети, которые, печально вздыхая, смотрели на меня с приветливой преданностью и были готовы с бесконечным уважением выполнить любую мою просьбу - одним словом, все, что я пережил и перечувствовал в стенах твоего дома. Я хочу отдельно сказать о каждом из вас.

Алисафтар!

Всю свою сознательную жизнь я никогда не сомневался в том, что между нами существует какая-то сверхъестественная близость. Ведь не зря наши матери постоянно рассказывали нам, что мы - молочные братья. А разве может быть большее основание для того, чтобы между людьми возникла подобная невероятная близость? Но никогда я не ощущал силу этой близости так, как в последние дни. Быть может, для того чтобы человек почувствовал всю глубину и значение подобной близости, он должен испытать трагедию, которая потрясет ему душу?! В самом деле, в трудные, трагические минуты жизни каждый из нас испытывает особую потребность в дружбе, близких людях. Подставив мне плечо в эти тяжелые дни, ты словно старался поддержать мои уходящие силы, делил со мной горе, тяжело вздыхая, безутешно плакал вместе со мной, а иногда, желая утешить меня, пытался сделать так, чтобы я хоть на миг забыл о своем трауре.

Теперь я хочу сказать несколько слов о твоей дорогой, глубоко почитаемой мной Шовкет.

Она много заботилась о Леле, пока он был жив. А когда Леле скончался, стала одной из основных фигур на его поминках и взвалила на себя самую физически тяжелую работу.