Читать онлайн «Том 9. Наброски, конспекты, планы». Страница 58

Торговля была источник Венеции. Она начала ее в грубые времена невежества, прежде Пизы и Генуи, с странами греческими и сарацинами Леванта. Крестоносцы ее обогатили более других городов Италии. Но со времени взятия Константинополя латинцами <в> 1204 нач<инается> ее эпоха величия. Французы и венециане одни были участники в этой экспедиции под начальством Генриха Дандоло. Три восьмые города Константинополя и провинции достались им, и дож принял странное, но справедливое титло герцога четверти с половиною Римской империи. Они увеличили свою часть мировыми сделками с крестоносцами и, между многими приобретениями, получили остров Кандию, который сохранили до средины XVII века. Отдаленные владения обыкновенно были отдаваемы в ленное владение феодалам республики. Ионийские острова сами перешли под покровительство Венеции, не любя латинцев. Острова архипелага были потеряны в XVI веке. Ни одно из государств не имело таких пространных отношений с магометанами. Тогда как Генуя, обладательница колоний Перы и Кафы, имела ключ Черного моря, Венеция направляла свои корабли к Акре и Александрии. Следствие этих союзов было ослабление религиозной нетерпимости, и несколько раз упрекали венециан в препятствии, деланном к сооружению <крестовых> походов.

Венеция, по словам письма Кассиодора в VI веке, была управляема 12 годовыми трибунами. Соединение разных островов было, может быть, федеративное. Как бы то ни было, венециане решили <в> 696 году сосредоточить власть в руках одного, которому дали имя герцога или, следуя их наречию, дожа Венеции. Не видно, чтобы был совет для умерения его власти и для представительства народной воли. Дож был полководец и судья. Ему иногда позволялось допускать к себе в сообщество сына и тем проложить дорогу к наследованию. Его правление было со многими преимуществами и царским великолепием. В нужных делах он должен был совещаться с народным собранием, но неимение положительных границ его власти делало ее почти независимою. Пороки этого правления заставили в 1032 году ограничить власть дожа. Ему было запрещено брать в соправители сына; он должен был действовать с согласия двух избранных советников и в делах важных принимать мнение некоторых первых граждан. Другой перемены, кажется, не было до 1172. Долгое время прежде сей эпохи города Италии основали свободу на законах конституции, более или менее счастливых, но всегда запутанных. Будучи недовольны своими конституциями, решились ввести представительный совет (1172), долженствовавший состоять из 480 граждан, взятых из ровного числа в каждой части города, возобновлявшихся каждый год. 12 избирателей, назыв<авшихся> трибунами, взятые из 6 кварталов города, назначали членов совета. Но великий совет, составленный большею частью из граждан, отличных своим рождением и обязанных назначать дожа и всех правителей, казалось, присвоил в начале XIII века право именовать своих избирателей. Не довольствуясь этим назнач<ением> трибунов, члены совета овладели правом отвергать своих последователей прежде увольнения своего от должности. Также члены были обыкновенно избираемы вновь, и достоинство советника, несмотря на то, что не было наследственное, оставалось вечно в тех же фамилиях. Во всем XIII веке народ исключался от власти. Наследственная аристократия не совер<шенно> утвердилась, закон не освящен. Право избирать великий совет было похищено в 1297 у трибунов, которых достоинство было уничтожено и перенесено в уголовную сороковую <палату>. Баллотируют имена всех членов, находящихся в должности, и кто получит 12 голосов из 40, тот сохраняет свое место. Когда место сделается вакантным по случаю отказа или смерти, прибегают к листу прибавочному, написанному тремя членами совета. Но было совершенно запрещено законами 1298 и 1300 вносить туда имя того, которого предки с отцовской стороны не пользовались такою честью. Так установилась аристократия, исключительно наследственная. Права личные благородных дополнены в 1319 уничтожением всякого рода избраний. Всякий происходящий от члена великого совета имел право на 25-летнем возрасте присутствовать в сем собрании членов, которых было число от сих пор не ограничено. Кроме того, каждый год клали в урну имена тех, которым исполнилось 20 лет, и извлекали по жребию пятого, которому позволялось присутствовать. И потому, принимая средним числом, можно допустить год допущения 23 (Janotus, De Rep<ublic.> Venet<orum>; Contarini, Amelot, de La Houssaye*).

Великий совет, спустя несколько времени, начал ограничивать герцогские привилегии. Правление уголовного правосудия было поверено в 1179 совету из 40 чел<овек>, выбираемых ежегодно. Вместо того, что дож имел право сам назначать себе советников, или pregadi, он должен был председательствовать в совете 60, которым доверялось совещаться о выгодах государственных и предвар<ительное> решение предложений>, повергаемых в большой совет. Этот совет — pregadi, которому позже дали имя сената, был увеличен в 14 веке до 60 членов, <а так> как многие из магистратов также заседали здесь, то он возрос от 200 до 300. Хотя власть законодательная присутствовала в большом совете, но сенат налагал налоги, владел исключительным правом войны и мира. Он был возобновляем каждый год. Но так как это собрание было слишком многочисленно, то составили 6 советников или видных представителей республики, которые вместе с дожем имели верховность и были обязаны наблюдать порядок, давать инструкции посланникам, трактовать с могущ<ественными> иностранцами, созывать и председательствовать в советах и другие ветви правления. Они не могли однако ж исполнить своей обязанн<ости> без споспешествования коллегии, где заседали с ними советники, выбранные из разных состояний государства.

Но ревнивость венениа<нцев>, т. е. большого совета еще более ограничила дожа. При вступлении его давалась <клятва>, которая представляла все возможные ограничения незаконного влияния. Они обязывались не иметь сношений с могущественными иностранцами, не распечатывать их депеш, как только в присутствии других членов верховных, не владеть недвижимостью вне земли венецианской, не входить ни в какие дела прямо и непрямо пред трибунами. Для большей безопасности сотворили для этого достоинства образ избрания необыкновенно многосложного. Назначение дожа предоставлялось избирателям, избранным по жребию. Баллотировка была сложна, секретна и только в последнюю минуту узнавали, кто был избиратель. В Венеции клали в урну столько шаров, сколько находилось членов, присутств<овавших> в большом совете. 30 шаров были из них золотые; вторая выемка доводила число членов, получающих золотые шары, до 9. Эти девять выбирали 40, которых жребий доводил еще до 12. Эти 12 отдельно назначали 25. Жребий приводил вновь этих 25 избирателей к 9, которые в свою очередь каждый предлагал 5 других. 45 таким образом избранных таким же образом были доводимы до 11. Наконец эти 11 назначали 41, которые были окончательно избиратели дожа.

Один только раз в Венеции дож Марино Фальери в 1355 году, осьмидесятилетний старец, имел глупость войти в заговор, <чтобы> ниспровергнуть свободу республики. Народ и некоторые фамилии, не допускавшиеся в правление, изъявляли неудовольствия и даже частые восстания. По прекращении последнего в 1310 аристократия пожертвовала своей свободой и народною сохранению особенной при<вилегии>. Она учредила знаменитый совет десяти, составленный существенно из 17 членов, т. е. со включением дожа и его 6 советников. Совет 10 владел верховною и диктаторскою властью над сенатом и другими магистратами. Он сокрушал их решения и вступал отдельно в трактаты с иностранцами. Обширное влияние, которое он имел, усилило власть исполнительную, которой он составлял часть, дало жестокость его мерам и установило тиранию в недрах Венеции. (Из него выбирался трибунал инквизиторский из 3 лиц; 2 из членов совета десяти, а один из советников дожа; установление этого трибунала относится к 1454 году. См. Дарю.) Совет 10, похитивший <права> у древних 40 уголовного суда, кроме преступлений измены и множества других, судил и наказывал, сообразно тому, что он называл причинами государственными. Никто не мог проникнуть в тайну его действий, обвиняемый был иногда услышиваем, но никогда не сличаем ни с каким свидетелем. Наставления, решения, наказания были облекаемы глубокою тайною. Коварный шпион, наемный доносчик, все низкие орудия ненавистной и страшной полиции, неизвестные беспечности феодаль<ной>, находили в Венеции соответствующую почву. Многочисленные собрания были невозможны в городе, так единственно устроенном, и частный заговор никогда не избегал бдительности совета десяти. Спокойствие Венеции было слишком противоположно респуб<ликам> тоскан<ским>. Этот совет угнетал обе оппозиционные партии и за одним разом держал и дожа и народ в субординации. Совет 10, возобновляемый каждый год, мог быть уничтожен, если бы великий совет не дал голосов своих на избрание кандидатов. Но отвлеченность торговых занятий, желание обеспечения, несмотря на сильную ненависть благородных, были в пользу его.