Читать онлайн «Том 26. Статьи, речи, приветствия 1931-1933». Страница 60

«Форсайты» в Англии, «Буденброки» в Германии, «Мистер Бэбит» в САСШ явно неспособны родить «героев» и принуждены выдумывать их из мелких авантюристов.

В стране, где когда-то туманное благодушие оптимиста Диккенса затмило здоровый критицизм Теккерея, недавно замолчал угрюмый Т.Гарди и ныне стали возможны такие злые, полные жуткого отчаяния книги, как «Смерть героя» Р.Олдингтона. Литература Франции в XX веке не поднялась даже и до таких художественных обобщений, какие удались Голсуорси, Томасу Манну и Синклеру Льюису. Ромэн Роллан, автор прекрасной эпопеи «Жан Кристоф», человек мужественный и честный, живёт вне пределов своей родины, вытесненный из неё животным тупоумием буржуа. На этом Франция проиграла. Мир трудового народа — выиграл.

Рантье Франции живёт в настроении удава, который, проглотив слишком много пищи, не в силах переварить её и в то же время боится, что всё, чего он ещё не успел пожрать, — пожрут другие животные его типа. Конечно, интеллектуальная нищета не мешает привычному и бессмысленному стремлению лавочников к захвату новых плодородных участков земли, к порабощению людей в колониях. Но золотое ожирение всё более уродливо и тягостно давит на мозг буржуазии. Зрелище духовного оскудения Европы — поразительно, хотя в ней всё чаще являются люди, которым стыдно жить в цинических условиях, созданных лавочниками, и которые понимают, что ставка лавочников на «героя», на индивидуализм — проиграна.

На вопрос: чего достигла социальная культура Европы в XIX веке? — возможен только один ответ: разбогатела до такой уродливой степени, что её богатство стало совершенно очевидной для всех причиной небывалой нищеты рабочего класса. Вырыта пропасть между рабочим классом и буржуазией до такой глубины, которая делает совершенно неизбежным падение буржуазии в эту пропасть.

Разумеется — туда ей и дорога. Пострадает «культура»? Революции никогда не являлись паузами в истории культурного роста человечества, революция — это процесс вызова к жизни новых творческих сил.

Процесс культурной революции быстро развивается на территории бывшей России царей Романовых и полуграмотных торгашей, которые, распродавая сокровища своей страны капиталистам Европы, грабили крестьян и рабочих, отданных во власть невежественных попов, гасителей разума.

Полагаю, что здесь мне следует напомнить о моей биографии. Эта биография даёт мне право считать себя свидетелем осведомлённым и правдивым.

Почти пятьдесят лет я наблюдал жизнь людей различных классов. Не очень доверяя моим непосредственным впечатлениям, я проверял их, изучая историю моего народа, сравнивая её с историей народов Запада. Я достаточно «объективен» даже и тогда, когда чувствовал, что объективизм замедляет моё понимание простейших «правд» жизни, изгибает прямую линию развития моего познания мира.

Нелегко усвоить, что в основе объективизма скрыто свойственное большинству людей стремление если не примирять, то уравновешивать факты, внутренний смысл которых непримирим. Это очень хорошо должны понять люди, в стране которых выдумано учение о компромиссе и где лишь немногие интеллигенты, специалисты по освещению тайн жизни, только после гнусной войны 1914— 18 годов начинают понимать, что противоречия требуют не примирения, а изучения их причин.

Я утверждаю, что рабочему и крестьянину царской России жилось несравненно тяжелее, чем любому из трудовых классов Европы. Люди труда в России были более бесправны, невежественны.

Давление государства и церкви на волю и разум человека в России было более тяжёлым, грубым и уродующим, чем в Европе. Нигде талантливые люди не погибали в таком количестве и так легко, как в русской земле. Я не принадлежу к слепым «патриотам своего отечества» и уверен, что хорошо знаю «душу народа». Эта очень «широкая», ёмкая душа была насыщена и отравлена тёмными, уродливыми суевериями и дикими предрассудками примитивных бытовых условий. Кстати: с ней нужно знакомиться не по Тургеневу, Толстому и Достоевскому, а по фольклору — по её песням, сказкам, пословицам, легендам, по бытовым и церковным обрядам, по её сектам и кустарным промыслам, — по его работе в области художественной промышленности. Только это даёт полное и тягостное представление о жуткой темноте народа и вместе с тем о его удивительной, разнообразной, глубокой талантливости.

В первой половине XIX века дворяне-литераторы изображали крестьянство — «народ-богоносец» — очень жалостливо, мягкосердечным лириком и мечтателем, покорным его судьбе; нужно было убедить правительство, что крестьянин — тоже человек, что пора снять с его шеи ярмо раба — крепостное право — и учить мужика грамоте. Эту пропаганду примитивного гуманизма продолжала буржуазная интеллигенция во второй половине века, рисуя мужика теми же светлыми и нежными красками, как рисовали его Тургенев, Толстой и другие. Можно сказать, что дворяне хотели видеть мужика грамотным только для того, чтобы получить немного более продуктивную трудовую силу, а буржуазия — для того, чтоб использовать эту силу в борьбе против самодержавия.

В конце века вместе с развитием промышленности среди русской буржуазии явились «легальные марксисты» — домашние птицы мещанства вроде гусей, которые будто бы спасли Рим. Они заговорили о необходимости «выварить» лирического мужичка в «фабричном котле». Тогда же самодержавное правительство, «идя навстречу запросам времени», выдвинуло против земских — светских — школ церковно-приходские школы, в которых преподавали сельские попы. Вместе со всем этим резко изменилось отношение литературы к мужику: благодушный мечтатель и лирик исчез, явились дикие, пьяные и странные «мужики» Чехова, Бунина и других сочинителей.

Я не склонен думать, что такое изменение типа совершилось в действительности, но в литературе начала XX века оно — налицо. Эта литературная трансформация не очень убедительно говорит в пользу социальной независимости искусства, но весьма решительно указывает на гармоническое сочетание голоса «свободомыслящей индивидуальности» с голосом её класса и на замену понятия «убеждать» понятием «угождать».

Итак, в XX веке русская буржуазия имела перед собой не очень симпатичный литературный портрет мужика. Оригинал портрета в 1905-7 годах, решив освободить для себя землю, начал жечь и разорять усадьбы помещиков, но к рабочим — «забастовщикам» — отнёсся ворчливо и не очень доверчиво. Но в 1917 году он почувствовал простую правду рабочего класса и, как известно, воткнув штык в землю, отказался уничтожать рабочих и крестьян Германии.

Известно также, что германская армия, опираясь на «право завоевания», весьма основательно пограбила русского мужика, а капиталисты Европы, обиженные его необыкновенным поступком, единодушно послали своих мужиков и рабочих укрощать, истреблять строптивых русских. Это очень подлое дело было поддержано большинством русской либеральной и радикальной интеллигенции; она встала на защиту капитализма, саботируя Советскую власть, организуя заговоры против неё, прибегая к террору против вождей рабочих и крестьян. Выстрел в Ленина показал рабоче-крестьянской массе, кто является её действительным другом и вождём, показал, до какой степени гнусны её враги, и вызвал враждебное отношение к этой части интеллигенции, — отношение, оправданное её предательством. Отсюда интеллигенты Европы могут извлечь кое-какой урок для себя.

С той поры прошло пятнадцать лет.

Что сделано в Союзе Советов за эти годы? Я не стану говорить о грандиозной работе индустриального вооружения страны, технически отсталой, страны, примитивное хозяйство которой было окончательно разрушено общеевропейской войной капиталистов и затем войной рабочего класса против туземных дикарей и дикарей Европы, — войной, в которой рабочие дрались за право на культуру, интеллигенты — за право буржуазии на грабёж.

Укажу на широкое развитие — за 15 лет — университетов, научно-исследовательских институтов, на то, как много открыто в эти годы ископаемых сокровищ земли, которые на долгие века обеспечивают её дальнейший хозяйственный и культурный рост, — всё это известно. Не видят этих завоеваний разума и воли только те, кто ослеплён зоологическими интересами и бесчеловечными предрассудками класса. Не видят этого те, кому лень видеть, и журналисты, которым хозяева запретили видеть правду.

В Союзе Советов один хозяин — вот основное его достижение и отличие от буржуазных государств. Этот хозяин — рабоче-крестьянское государство, руководимое организацией учеников Ленина. Цель, которую они поставили перед собою, совершенно ясна: эта цель — создать для каждой единицы 160 миллионов разноплеменного населения условия свободного роста её талантов и способностей. Иными словами, перевести всю массу потенциальной и пассивной нервно-мозговой энергии в активное состояние, разбудить её творческие способности. Возможно ли это?