Читать онлайн «Доктор N». Страница 35

Нариману держать речь на траурной церемонии, но прежде - понять течение событий после его отъезда из Баку.

Рассказать, как было на самом деле. А как было? Множество версий, осколки-стеклышки с ломаными лучами-зайчиками.

Из очевидностей: бурные день за днём июльские дебаты (после отъезда из Баку Наримана), когда от жаркого солнца плавятся думы, а знойное марево кажется игрой морских волн, и народнические фракции Бакинского Совета настаивают на приглашении варягов-англичан, дабы противостоять Кавказско-исламской армии - турецким частям, пришедшим на подмогу юной тюркской республике, учрежденной в Гяндже, но желающей утвердиться в своей столице Баку, такая вот триада, вдохнуть глубоко, чтоб проговорить на выдохе.

На площади, отсюда не видимой, хоть окна Бакинского Совета высоки, с пола до потолка, неумолчный гул вооруженной демонстрации революционных войск, в чьем составе (перечислить для колорита) батарея полевой артиллерии и броневой взвод Петрова, прибыла-таки советская подмога из Москвы, Красная инструкторская школа, моряки Каспийской военной флотилии, пехотные части Кавказской Красной Армии, во главе которых нарком Корганов и полковник Аветисов (из добровольческих армянских отрядов Андраника), и при штабе одним из комиссаров - Микоян; ну и казачьи части полковника Лазаря Бичерахова (из осетинских казаков) - остатки царских войск, переброшенные сюда из Персии с согласия Шаумяна. Так кто же он, Бичерахов? Англофил? Честный гражданин, готовый защитить интересы отечества, а точнее, России, которой он присягал? Все ваши условия признаю, ответил Шаумяну, который однажды обжегся, положившись на верность сородичей, и вождь армянского народа Андраник, на чью реальную поддержку Шаумян надеялся, кого настоятельно звал сотрудничать с Коммуной, его подвёл. Спасение России вижу в Советской власти, всякое выступление против неё считаю преступным предательством, ни к власти, ни к какому ответственному посту не стремлюсь, ни в политике, ни в социализме ничего не понимаю, к строительству новой жизни не подготовлен, я казак, умею немного воевать, немного понимаю в военном деле, и только.

Две власти в Азербайджане: Коммуна в Баку (непременно удержать для Советской России нефть, при невозможности - предать промыслы огню) и Демократическая республика в Гяндже, рвущаяся в Баку.

Бои уже идут: сначала терпели поражение войска республики (вся надежда на турецкую армию), а потом- силы Коммуны, состоящие из бывших добровольческих частей, и прибыла только что подмога - бронированные автомобили из России и казачьи войска Бичерахова.

Пала Шемаха, пали Сальяны - Кавказско-Исламская армия движется к Баку, и оттого настроение здесь, как сообщается в газетах, малоустойчивое.

Речи, дебаты, прения - поражение комиссаров при голосовании: большинство в Совете, а главное, рабочие и матросы Каспийской военной флотилии, высказалось за приглашение англичан - пусть помогут отстоять Баку от тюрко-турецких войск.

Чем турки с варварским деспотизмом против России и нас,- Сакоян застрельщик приглашения,- лучше англичане из страны великих демократических реформ.

Демарш честолюбивого Лазаря Бичерахова: ввиду деморализации частей, ибо воевать никто не желает и не может, он снимает с себя ответственность,казачьи его части, покинув фронт, уйдут вскоре в Сумгаит, а оттуда на север к Дербенту на соединение с отрядами родного брата Лазаря - Георгия Бичерахова, восставшего против Терской республики, и мечта с помощью Деникина создать бичераховскую Кавказско-Каспийскую республику. Плюс измена военачальников - кичливых хумбапетов и хумбов: Аветисова, Амазаспа и Казарова, он же Казарьян, потомки станут потом Казаровецкими... И коль скоро Бакинская коммуна, не собрав большинства, пала, Шаумян с соратниками демонстративно покидает заседание Совета, бросив с болью в сердце и проклятием на устах крылатую фразу: История вам этого приглашения англичан не простит! Коммуна сложила с себя полномочия, эвакуируется в Астрахань, где советская власть.

Побег?! Не успев покинуть бакинскую бухту, пароход по предписанию новых властей - Диктатуры Центрокаспия под угрозой потопления возвращается.

Переполох: комиссары вздумали увезти ценности Совета! Господа Шаумяны, Джапаридзе, Коргановы задумали эвакуацию денег, дабы прикарманить народную казну: полмиллиона золотых!

Арест комиссаров: судить за измену! Но... гремят выстрелы, пальба, взрывы, слышна канонада - Кавказско-Исламская армия уже под Баку, паника в городе, власти бегут, национальные армянские части спешно покидают казармы, устремляются к пристаням, захватывают суда, пароходы, лодки, чтоб убраться кто на север, кто на восток.

Микояну (он договорился с командой парохода Севан) удаётся в последнюю минуту зарежать убегающего сородича Велунца, он важный чин в Диктатуре Центрокаспия, вырвать у него записку на имя начальника Баиловской тюрьмы с приказом сдать арестованных комиссаров конвою. Они освобождены, спешат с семьями на пароход, увозящий беженцев. Но Севана у пристани нет, уплыл. Есть надежда сесть на пароход Туркмен, отплывающий в Астрахань. По пути встречают роту Татевоса Амирова, чей родной брат - большевик Арсен Амирян, только что освобождённый с комиссарами, - вооружённые бойцы и помогли им втиснуться в битком набитый беженцами пароход (и сесть самим).

В Астрахань? Где советская власть? Подвергнуться конфискации?! Беженцы взбунтовались, к тому же поднялся норд, движение на север затруднено, не хватит ни воды, ни топлива, до Астрахани не дотянут.

- Надо заставить, чтоб повернули на Астрахань! (Это Микоян).

- Как? (сомнения Джапаридзе).

- У нас вооруженный отряд! (Микоян удивлен наивности Джапаридзе).

- Что ты предлагаешь?

- Выбросить в море всех, кто станет сопротивляться! Пригрозить капитану расстрелом! - Кто-то сказал о гуманности. - К черту гуманность!

- Как это выбросить в море?! Ты зверь, что ли? (это Джапаридзе).

Микоян промолчал. И чего кипятится? Не хотят - не надо. Пролез под стол в кают-компании, лег и быстро уснул.

Пароход, выйдя из линии ветра, поплыл в Красноводск, куда вскоре и прибыл (17 сентября).

Обыск на пароходе: - Пошевеливайтесь! - угодили прикладом в Сурена, сына Шаумяна. - Что за список? - оплошность Корганова (или Зевина?): в кармане список зачисленных на довольствие в Баиловской тюрьме, 27 имен, но двое зачеркнуты: Канделаки, командир бронепоезда,- заболел и выбыл, попав в больницу, и Сурен Шаумян (был выпущен из тюрьмы на поруки, тоже вычеркнули). О, какие в списке знатные фамилии! Шаумян! Джапаридзе! Пушкарь Петров! И два тюрка затесались в их компанию, Азизбеков и Везиров, 25 человек, все, очевидно, комиссары, - по списку под арест!

- Не смеете их трогать! - Амиров загораживает брата, Амиряна.

- А ты кто?

- Коммерсант! Почетный гражданин!

- Ну, тогда будешь двадцать шестым!

Комиссаров - семеро, остальные - по стечению обстоятельств Баиловской тюрьмы. Гвалт на пароходе: - Вот этого еще! (на Микояна). Этих тоже! (семья Шаумяна, жена и двое сыновей Сурен и Левон, жены Фиолетова, Джапаридзе и Татевоса Амирова, Мартикян, Туманян... - к тем, кто в списке (плюс Амиров) ещё тридцать с лишним, всех в тюрьму!

Телеграмма в Асхабад: такая добыча - что делать с бывшими бакинскими комиссарами? Азербайджанской морской радиостанцией перехвачена телеграмма Лазарю Бичерахову в Порт-Петровск: Мною задержан пароход Туркмен с бакинскими комиссарами во главе с Шаумяном и Джапаридзе. Наше мнение передать их военно-полевому суду. Жду распоряжений. Кун.

Перехвачен и ответ: С мнением согласен. Лазарь Бичерахов.

Новая радиограмма на французском, сообщение Франс-пресс, со ссылкой на англичан: В Закаспии выловлены и расстреляны бежавшие из Баку советские коммунары Шаумян, Джапаридзе и други.

И первые свидетели, до коих дошли слухи в субботу масличной недели, что комиссары 20 сентября расстреляны.

Еще слухи: в Индии, мол, комиссаров скосила эпидемия (или убиты при попытке совершить побег?), и даже известна средь безымянных могил в Дели, в парке Виделгарден, могила Кавказского Ленина Шаумяна, куда приходят поклониться паломники-армяне.

Асхабад. Раскрытые могилы. 26 гробов поездом до Красноводска, далее пароходом, на бакинской пристани начало похоронной процессии к площади Свободы. Несут портреты пяти, символ интернационального братства: Шаумяна, Джапаридзе, Зевина, Азизбекова, Фиолетова; потом с чьей-то подсказки, Кобы? в качестве символа останутся четверо, без еврея Зевина: закавказцы и русский. Похороны у фонтана, где устроен склеп, в котором, это из речей, вожди нашли успокоение.

- Мы мифам не верим, но есть обстоятельства, когда в интересах пролетарского дела надо создавать легенды, - Коба Нариману говорит. - Я читал имена бакинских коммунаров. Случай свел их, большевиков, эсеров, меньшевиков, дашнаков, беспартийных. Комиссары - это вы, который жив, Надя Колесникова жива, даже Микоян, хотя комиссаром не был, я имею в виду его заслуги, но зато какой букет интернациональный эти расстрелянные товарищи, даже латыш Берг, грек Метакса, ну и евреи тоже, а главное - мы, кавказцы, много армян, это понятно, народ подвижный,- заглянул в список, - братья Амиряны, Корганов, Авакян, Борян, Костандян, Осепянц... - запнулся.