Читать онлайн «Триумф Анжелики». Страница 68

— Темба предлагает тебе помощь, — повторил Сирики.

— Помощь? Но чем он может мне помочь? — удивилась Анжелика, гладя машинальным движением голову маленького гнома.

Сирики бросил взгляд на супругу, затем, получив знак согласия, он начал рассказ, который он сократил, как мог, но который был необходим, чтобы она поняла, насколько интересно их предложение.

В стране, откуда были родом Акаши и ее сын, традиция обязывала племена жертвовать новорожденных калек и слабоумных своим богам. Жестокая жизнь этих обнаженных чернокожих принуждала их только к суровости и проявлению силы. Никаких лишних ртов. Приговоренных детей помещали на верхушку гигантского муравейника, обитатели которого очень быстро лишали жизни несчастные создания.

Когда королева произвела на свет — беспрецедентное несчастье — ребенка, который оказался горбатым и безобразным, она не смогла противостоять требованиям закона.

Новорожденный был без церемоний доставлен на съедение прожорливым насекомым.

Два дня спустя охотник, выслеживающий льва, услышал хныканье ребенка, доносящееся с верхушки муравейника. Подойдя, он обнаружил, что приговоренный малыш не только жив, но муравьи охраняют его.

Благодаря этим знакам защиты Богов ребенка вернули матери, королеве Акаши.

Единственный калека в племени, он вырос в обстановке недоверия и опаски по отношению к способностям к магии, которые не замедлили проявиться.

Пришли торговцы рабами, которые подкупили короля соседнего племени, и те отвлекли охотников саванны и увели их далеко от родных мест.

Воспользовавшись их отсутствием, работорговцы забрали всех женщин и детей городка.

Так королева и ее больной сын оказались на берегу Сенегала и попали в руки арабов, потом проделали первое путешествие в Сент-Есташ; потом в Сен-Доминик и затем в Ньюпорт, в одну из семи колоний Англии на севере Африки, где они и привлекли внимание графа де Пейрак, который купил их.

Сегодня, узнав об опасности, грозящей ребенку их благодетельницы, маленький колдун просил позволения сделать то, что он хотел, называя это на языке западной Африки «Билонго», то есть магическое действие.

— Ему приснилась страшная женщина. Он уверяет, что может кое-что сделать, чтобы помешать ей вредить. Он уже приготовил из дерева и кости фигурку, ее представляющую.

К счастью, африканский ребенок смог привезти во время своих скитаний основные предметы, в которых он нуждался для своих заклинаний, и этот маленький багаж у него не отняли, ибо с рабами хорошо обращались на голландских кораблях, если они были послушны.

Словно он хотел показать ей свои игрушки или предметы, найденные на земле, — предмет гордости любого ребенка — он полуоткрыл свою сумку из кожи антилопы и указал ей на предметы неизвестного назначения: коготь пантеры, перья, коробочки с шерстинками, порошками и пылью, волосяные кольца разных размеров.

Он начал вырезать из плотного дерева фигурку, которая должна была бы изображать Амбруазину. «Достаточно головы и шеи, — говорил он. — Нужно только вставить камни, совпадающие по цвету с ее глазами».

— А ты ведь относишься к этому скептически, — заметил Сирики. Он не сводил глаз с лица Анжелики. — Напрасно ты не веришь, ведь момент очень серьезен, а на карту поставлена жизнь твоей дочери.

— Но, однако, наука колдунов не помогла ему и его матери избежать плена.

Сирики вытаращил глаза.

— А ты забыла, что оба человека, которые купили Акаши в Сент-Есташе, пленившись ее красотой, умерли в первые же часы, так и не дотронувшись до нее? И что из-за этого французы и англичане с Антильских островов только и думали, как от нее избавиться, не осмеливаясь убить ее из страха перед еще большими несчастьями.

И, поскольку она молчала, он продолжал:

— Разве ты не знаешь, что магия — это оружие слабого? Все это остается женщине, ребенку, рабу для борьбы с грубой силой мужчины и его оружия из железа и огня. Но в нее посвящены немногие. Вот почему мужчина не перестает испытывать силу своего оружия на слабом, не оставляя ему почти никакого выхода.

Ты мне скажешь, что я тоже мужчина, но как моя жена и сын, я ничего не имею, я — раб. Нужно быть заключенным, попавшим в руки более сильных, чтобы понять проклятие, которое довлеет над женщинами, и детьми, и слабыми. Ибо я прошел от слабости ребенка к слабости угнетенных.

Продавцы-арабы оторвали меня от моего племени, когда я был так юн, что меня еще не отправили на охоту за первым львом, что доказало бы, что я стал мужчиной. Арабы увели меня в пески, избитого, голодного, и я не был так красив или так молод, чтобы понравиться паше, не был так силен, чтобы носить портшез, слишком слаб, чтобы перенести операцию для евнуха. Я был ничем, мое тело было так истерзано, что я не мог быть достаточно почтителен по отношению к продавцу. В Ля Рошели меня купил Амос Маниго, каким бы бесполезным я ни был, и в его доме я узнал о вере в Бога, пришедшего, чтобы защитить слабых и угнетенных… Какая мне разница, что хозяева потеряли нить доктрины. В их доме он, Бог, которого распяли, шептал мне: «Я пришел ради тебя. Узнай мой язык и мою власть… когда она открывается для защиты слабого и невинного, магия — это инструмент Бога».

Он отдышался и, прежде, чем ей удалось прервать его, он заговорил еще пуще:

— Ты забыла, что Иисус был магом, он прославился при помощи этого оружия. Кто из людей был более слаб, чем он? Человек низкого происхождения, ремесленник, зарабатывающий на хлеб трудом собственных рук, бедный гражданин порабощенной нации! Кем был этот молодой человек, который, несмотря на всю свою власть, не смог противостоять силе и оружию?.. Ему во всем было отказано в годы детства, юности, кроме унижения… Магическая сила стала его оружием. Он изгнал демонов, которые терзали бедных людей и были повсюду, он умножил хлебы, вылечил калек, оживил мертвых…

А его последователи, первые христиане? Бедные, как и он, незнающие, кем они были без этого чуда, перед которым могущественные и богатые люди, а также левиты падали и только и могли сказать: «Верую…»?

— Сирики, ты совсем меня запугал. Не знаю, что и сказать!..

Незамедлительно негр обратился с несколькими словами на родном языке к мальчику, который ответил ему непонятными фразами.

Все последующее произошло очень быстро.

— Он говорит, что уверен, что победит демона этой женщины, если у него будут какие-нибудь предметы, ей принадлежащие, или которых она касалась, а еще лучше, если ему дадут обрезки ее ногтей или пряди волос…

— Предметы! Обрезки ногтей этой женщины? Да вы с ума сошли! Кто осмелится хранить малейшую вещь, принадлежащую ей. Даже если они и были, то их давно выбросили или сожгли с молитвами о спасении. Я знаю, что мадам Каррер избавилась даже от иголок, которыми зашивала ее одежду.