Читать онлайн «Ксеркс». Страница 89

— И всё же, прежде чем мы распростимся и я возвращусь в Сузы, скажу тебе, Ксеркс, только одну вещь: бойся ионян.

Ксеркс расхохотался.

— Бойся ионян! — повторил Артабан. — И не выводи их на поле против братьев по крови. При нашем численном превосходстве это не обязательно. Если они пойдут с нами, то будут либо самыми презренными, либо самыми достойными из всех бойцов. Самыми презренными — если помогут тебе надеть твоё ярмо на собственную страну, самыми достойными — если выступят за свою свободу. Ничтожество их ничем не воспрепятствует нам. Но если они решат быть достойными, это может помешать нашим планам.

Ксеркс снова расхохотался.

— Не бойся, дядя! — ответил он. — Я полностью доверяю своим ионянам. Возвращайся же в Сузы и правь моей державой и моим домом. Возлагаю на тебя свой венец и даю тебе в руки мой скипетр.

Ксеркс умел говорить подобное самым неотразимым образом. И, обращаясь с такими словами к своему дядюшке-любомудру, он всегда производил на Артабана впечатление своей гордой улыбкой, царственным движением рук и ладоней.

Парад завершился, сидевшие перед престолом вельможи разом поднялись и приблизились к царю.

Ксеркс тоже встал и проговорил:

— Персы! Глаза ваши только что видели перед собой истинное великолепие, и я приказываю вам не дать померкнуть славе бессмертных деяний моих благородных предков и незабвенного родителя моего Дария.

И царь произнёс вдохновенную речь, которую выслушали вельможи, однако воины и мореходы, скопившиеся на суше и на море, на кораблях и мачтах, могли только догадываться о том, чего хочет их властелин.

Персидскому воинству предстояло пересечь Геллеспонт на следующий день. Полководцы дождались рассвета. Над проложенным по кораблям мостом заклубился дым, повсюду поднимавшийся из огромных бронзовых курильниц. По доскам рассыпали мирт, ветвями лавра обвили ограды и палисады. И когда солнце встало, царь со своими полководцами вступил на мост. После, окружённый магами, он поклонился солнцу. Совершив возлияние из золотого кубка, он воскликнул:

— О солнце! Отврати от меня всё, что может помешать персам захватить Европу, до самых дальних её пределов!

Маги повторили молитву. А потом Ксеркс позволил себе щедрым жестом выбросить в море золотой кубок, жертвенный кувшин и изогнутый меч.

Вокруг перешёптывались, утверждая, что Царь Царей хочет подобным образом умилостивить Геллеспонт после клеймения и порки.

Началась переправа, она длилась семь дней и семь ночей. Всё это время Ксеркс, перебравшийся на противоположный берег со своими десятью тысячами Бессмертных, священной колесницей и копейщиками-телохранителями, следил за тем, как войско его шло в Европу.

Вместе с ним пошли на Запад вьючные животные с сундуками и паланкины, в которых ехали младшие жёны и наложницы, присланные из Суз.

Ксеркс же сидел на своём престоле на берегу возле Света и смотрел, как шли перед его глазами бесчисленные отряды. Наконец один из жителей Сеста закричал царю:

— О, Зевс! Зевс! Зачем ты принял облик Ксеркса, царя персидского, и ведёшь с собой столько людей, чтобы победить Грецию? Ты управишься и без войска.

В ответ Ксеркс громко расхохотался.

В самой середине воинства кобыла родила зайца. Чудо было несомненным, и маги не могли не заняться толкованием. Смысл знамения был очевиден: великое деяние закончится пустячным успехом; возможно, оно завершится бегством. Самка мула принесла жеребёнка сразу обоих полов. Это истолковать было сложнее, но тем не менее…

Ксеркс осмеивал все предзнаменования. Гордый флот Царя Царей шёл вдоль берега. Войско маршировало через выпитую досуха реку Мелас, по опустевшему её ложу, и забирало на запад, в обход, а потом вытекало на протянувшуюся до моря равнину Дориска.

По этой равнине течёт Гебр, река полноводная, которую выпить сложнее. А к западу от неё высится дворец и цитадель Дориска, в которой Дарий оставлял гарнизон, выступая на битву со скифами. И равнина, и прибрежные воды, на взгляд Царя Царей, были куда более подходящими для второго, более подробного смотра, чем произведённого на узком берегу возле Абидоса и в волнах смехотворно узкого Геллеспонта.

Корабли стали между Фасосом и Самофракией, и Царь Царей приказал своим бесчисленным ратям пройти мимо цитадели.

В итоге персидские воеводы насчитали миллион и семь сотен тысяч душ. Десять тысяч воинов под угрозой кнута поместили в ограждённый круг. Потом их выпустили, после чего в загон этот загнали новое войско. Таким-то образом и насчитали этот миллион с семью сотнями тысяч. И теперь все сии несчётные тысячи торжественно проходили мимо Царя Царей.

Первыми шли персы. Головы их покрывали остроконечные войлочные головные уборы, называемые тиарами, а на многоцветных кафтанах с рукавами в обтяжку лежали чешуйчатые, словно рыба, железные нагрудники. Штаны были узкие, тоже в обтяжку. Персы казались симпатичными и ловкими. Одежда придавала им стройности, она выгодно подчёркивала атлетические фигуры.

Плетённые из ивняка щиты и колчаны были переброшены через плечо. Персы несли чрезвычайно длинные луки, снабжённые длинными же стрелами из тростника, и кинжалы ритмично покачивались на правом бедре у каждого.

Вельможа Отан, отец царицы Аместриды и один из семи персидских князей, которые возвели на трон Дария, сидя на коне, возглавлял персов, невзирая на свой преклонный возраст.

За персами следовали мидяне. Одеты они были подобным же образом, ибо ещё при Кире персы позаимствовали одежду побеждённых ими мидян. Предводительствовал мидянами сидевший на коне Тигран Ахеменид.

Далее шли киссияне, или эламиты, в подобном облачении, только головные уборы у них были металлическими. Возглавлял их ещё один всадник — Акафес, сын Отана, брат царицы и зять Ксеркса.

За киссиянами следовали гиркане. Перед строем их ехал Мегапан, сатрап Вавилона.

Позади гиркан шествовали ассирийцы. Головы их прикрывали причудливые шлемы, выкованные из бронзовых полос. А панцири их были сделаны из льняной ткани, сложенной в восемнадцать слоёв и пропитанной солью и винным осадком. Ни одна стрела не могла пронзить подобный панцирь. В руках ассирийцы несли обитые железом боевые дубины. С ними шли вооружённые подобным образом халдеи. Вёл эту рать Отасп, сын Артахея.

За ассирийцами следовали бактрийцы. Луки их были снабжены короткими стрелами. Вместе с ними ехали саки, люди скифской крови, со стрелами уже длинными. Несчётную конницу обоих народов возглавлял Гистасп, сын Дария и Атоссы, брат Ксеркса.

Затем шагали индийцы, во главе их строя ехал Фарназафр, сын Артабата. Панцири их были из стёганого хлопка, а тростниковые луки метали бамбуковые стрелы с железными наконечниками.

Далее были арии под командой Сисамна, сына Гидарна. За ними шли парфяне и хоразмии. Артабаз, сын Фарнака, ехал во главе этой рати. После шли согды, и предводительствовал ими на коне Азан, сын Артея. Артифий, сын Артабана и племянник Ксеркса, вёл гандариев и дадиков.

За ними следовали каспии, одетые в козьи шкуры; широкоплечие и загорелые, ими командовал Ариомард, сын Артифия.

После шли саранги в причудливых, цветастых одеждах; высокие, до колен, сапоги придавали им особо воинственный облик. Ферендат, сын Мегабаза, ехал на коне во главе их.

Следом маршировали пактии, облачённые в шкуры диких зверей. Артаинт, сын Ифамитры, на коне ехал перед их строем.

Далее настала очередь утиев и миков. Во главе их, на коне, находился Арсамен, сын Дария и сводный брат Ксеркса. Сиромитр, сын Эобадз, ехал перед париканиями.

За ними следовали арабы, облачённые в длинные стёганые кафтаны, с луками, которые можно было изгибать в обе стороны. Потом были африканские эфиопы, люди дикарского вида, одетые в шкуры львов и пантер. Луки их, сделанные из пальмового дерева, достигали четырёх локтей в длину, а длинные тростниковые стрелы заканчивались наконечниками из твёрдого камня, какой идёт обычно на печати. Ещё они были вооружены дротиками с наконечниками из заточенных антилопьих рогов и узловатыми дубинками. Одна половина их тел была выбелена мелом, другая рдела охрой. Наполовину белые, наполовину рыжие, чернолицые и курчавые, они казались особенно странными. Арсам, сын Дария и Артистоны, сводный брат Ксеркса, ехал во главе их.

Потом шли эфиопы индийские. Вместо шлемов их головы покрывали лошадиные шкуры, гривы казались гребнями, уши торчали вверх. Щиты этого племени изготовлялись из оперённых шкур журавлей. Кто был их полководцем, нам неизвестно.

Массагес, сын Оариза, возглавлял ливийцев, чернокожих гигантов, облачённых в недублёные кожи.

Далее шагали пафлагоняне. Эти прикрывали свои косы кожаными шлемами. Подобно им, каппадокийцы вооружены были луками и стрелами. Дот, сын Мегасидра, ехал перед ратью пафлагонян, а Гобрий, сын Дария и Артистоны, сдерживал своего коня перед строем каппадокийцев.