Читать онлайн «Преображения еврея». Страница 20

А на оккупированных землях многие гетто, ощетинившиеся кто вооружённой борьбой, кто «пассивным» противодействием, часто не менее самоотверженным, а смертники в схватках над могильным обрывом? Это тоже война евреев, удивительная при их тогдашнем положении. Вражда большинства коренного населения; почти полное отсутствие союзников, а значит, ни поддержки материальной, ни даже моральной; разобщённость внутри самих евреев (социалисты, коммунисты, сионисты, ортодоксы, либералы, экстремисты - групп несчётно); обманная пропаганда нацистов; малочисленность боеспособных мужчин; условия существования-умирания в голоде до безумия, в труде до бессилия, в полшаге от расстрела; истребительная система коллективного наказания евреев, намертво вязавшая руки активистам борьбы - и во всей той беспросветности распрямиться воевать?

Давно известна вооружённая борьба евреев в европейском сопротивлении, в польских гетто и лагерях смерти. Но то, что происходило на основном пространстве Шоа - оккупированной территории СССР, лишь сейчас очутилось на слуху у историков.

Первое вооружённое еврейское подполье возникло именно на советских землях, прежде, чем где бы то ни было в оккупированной Европе. Здешние евреи первыми подверглись открытому уничтожению, первыми сообразили его всеохватность и поняли, что спастись можно только боем - восстаниями в гетто или партизанской войной в лесах.

И. Арад: «Еврейское подполье, поставившее своей целью борьбу с врагом, действовало и в немецком тылу, и в глубине оккупированных территорий в то время, как вокруг полным ходом работала гитлеровская машина уничтожения. Подполья появились и в больших гетто Вильнюса и Минска, и в маленьких гетто Лахвы, Швенчёниса и т.д.

Подполье действовало в экстремальных условиях, намного более тяжелых, чем те, в которых находилось нееврейское подполье в захваченных странах Европы. В закрытых и охраняемых гетто без всякой помощи извне добывалось, хоть и в ограниченных количествах, оружие. У подполья сложно выстраивались взаимоотношения с юденратами [еврейское руководство гетто] и обитателями гетто...» [2, 425].

В одной лишь Белоруссии с немцами воевали около 13500 членов еврейских подпольных организаций сопротивления [22, 44]. В июле-декабре 1942 г. в десятках гетто и населённых пунктов Украины и Белоруссии

(Кременце, Тучине, Мизоче, Луцке, Слониме, Клёцке, Несвиже, Мире, Копыле и в других местах) поднялись на бой евреи, имея ничтожное количество огнестрельного оружия. А случалось и вовсе без него, хватаясь, за что придётся. В белорусском местечке Лахва 3 сентября 1942 г. во время уничтожения гетто евреи восстали, не имея ни одной единицы огнестрельного оружия; они поджигали свои дома, с топорами и ножами бросались на немцев, одного зарубили. Бунт возглавил глава гетто Берл Лопатин, поджегший дом юденрата. Сотни узников сумели бежать из гетто. После преследования и уничтожения большинства свыше сотни беглецов добрались до леса. Среди спасшихся был Лопатин, он в партизанах ещё полтора года храбро воевал подрывником, пока не погиб при взрыве собственной мины [13, 31-45]. Все эти первые восстания в еврейских гетто произошли до первого боя евреев с немцами в Варшавском гетто.

В захваченной немцами части СССР, казалось бы, ничего не способствовало подпольной борьбе: во многих местах мужчины были мобилизованы на фронт или эвакуированы с предприятиями; истребление евреев происходило немедленно - опомниться некогда было евреям, не то, что организоваться для боевого сопротивления, сколотить единомышленников, найти оружие. В западных областях, менее двух лет назад захваченных большевиками, они разогнали наиболее активную часть еврейской молодёжи - сионистов, разрушили всю прежнюю организацию общинной жизни, так что и отпор оккупантам творить оказалось вроде бы некому. Однако нашлись коммунисты - люди, нацеленные сражаться, поощряемые большевистской идеологией борьбы, побуждаемые партийными приказами и комиссарским сознанием долга. Часто их намеренно оставляли для подпольной борьбы в немецком тылу, даже не соображая, что подпольщик с еврейским носом - открытая мишень для нацистов и земляков-юдофобов. Но обречённые носатые были готовы на смерть и на бой.

Воевать пришлось на редкость трудно: подпольщики в еврейских гетто никакого пособления извне не получали - не было у них, как у советских партизан, ни опекающей «Большой земли», ни действенной поддержки местного населения, не было у евреев союзников в инонациональном (польском, украинском и т.п.) антинацистском подполье, кто бы помог если не соучастием в бою, то хотя бы оружием, или деньгами на его покупку, или укрытием беглецов из гетто, или переправкой их в лес. Существовала и внутри гетто проблема: большинство узников было против подпольщиков, боялось немецкой реакции на сопротивление, свирепой, гибельной для всего гетто. Не раз подпольщикам приходилось самоотверженно отказываться от борьбы ради бессильного большинства узников.

И коммунистов часто не слишком любили в гетто. Но всё же именно они, как правило, зачинали еврейское сопротивление на оккупированной советской территории. И в гетто, и вне его.

В Минском поначалу 80-тысячном гетто уже через три недели после его создания в июле 1941 г. коммунисты Григорий (Гирш) Смоляр, Наум Фельдман, героический Михаил Гебелев стали организовывать вооружённое подполье - через несколько месяцев набралось больше 300 человек. Они обзавелись типографией для выпуска листовок, радиоприёмником, оружием, которое воровали из складов немецких трофеев, где работали подпольщики. В сентябре 1941 г. подпольщики наладили контакты с только что возникшими партизанскими отрядами, что дало возможность уже в ноябре 1941 г. начать вывод евреев в леса для борьбы в рядах партизан.

В конце ноября подполье гетто связалось с городским коммунистическим подпольем (его возглавлял опять же еврей Исай Казинец, выдававший себя за татарина) и стало частью городской организации сопротивления, которой была передана тайная типография гетто для пропагандистской работы в Минске. Городскому подполью стали помогать и некоторые члены юденрата гетто, включая его руководителя Илью Мушкина и начальника еврейской полиции Зиновия Серебрянского.

Контакты подпольщиков гетто с городским подпольем и с партизанами позволили наладить самый большой в сравнении с другими гетто поток евреев в леса - вышло 5 тысяч человек. Эта многочисленность спасшихся имела однако и обратную сторону.

Из Листов Яд Вашем:

Мазо Борис, 1894 г., механик. Не успел уехать из г. Минска и погиб в гетто. Он с друзьями пытался уйти к партизанам, но тогда Пономаренко издал приказ, чтобы евреев в партизаны не принимать. И вот когда они пришли к партизанам, его и друзей не приняли и им пришлось вернуться в гетто. И там его убили.

В ноябре 1942 г. начальник Центрального штаба партизанского движения Пантелеймон Пономаренко, основываясь на данных советских спецслужб, предупредил партизан Минской области, что среди людей, приходящих в лес из Минского подполья могут оказаться немецкие агенты. Пономаренко не упоминал слово “евреи”, однако большинство партизанских командиров включило в круг подозреваемых беженцев из гетто. (За Пономаренко устойчивая слава юдофоба, и его указание легко счесть антисемитским, но надо бы принять во внимание, что фактом были и попытки немцев завербовать евреев в лазутчики к партизанам, и шпиономания, характерная для сталинских руководителей).

И. Арад привёл свидетельство Григория Смоляра, члена партизанского штаба одного из отрядов: «У реки Неман лежали несколько расстрелянных евреек... Их убили “свои”, партизаны... В бункере штаба я спросил: кто застрелил евреек, бежавших от нацистских убийц? Ответил представитель белорусского штаба партизанского движения Владимир Царюк: “Мы получили секретное предупреждение о том, что гестапо завербовало группу женщин с целью отравить партизанские суповые котлы. Идет война, ничего не поделаешь...”» [2, 327].

Весной 1942 г. немцы выследили и разгромили Минское городское подполье. Исай Казинец был повешен. На допросах городских подпольщиков выявились их связи с Мушкиным и Серебрянским. Обоих немцы казнили.

Сотрудничество с подпольем гетто его руководителей и еврейской полиции было для этих людей особо опасным. Но они рисковали и погибали.

Подпольщики гетто Каунаса, 500 человек, неустанно выводили евреев в леса, на партизанскую борьбу. Работники гетто им способствовали: одеждой, транспортом, документами - руководил глава гетто д-р Эльханан Элькес, провозгласивший: «Если даже лишь несколько десятков или сотен молодых евреев сумеют вооружёнными выйти из гетто и воевать, это станет подвигом чести для всего еврейского народа». В марте 1944 г. в Девятом форте Каунаса после пыток расстреляли 40 командиров еврейской полиции, включая её начальника Моше Левина, за отказ выдать немцам сведения о еврейском подполье и об убежищах евреев во время облав в гетто.