Читать онлайн «Примула. Виктория». Страница 18

Вечером в столовой Карлтон-хауза принц Уэлльский и братья-молодожёны, герцог Кембриджский и старина Вилли-Билл, подымали бесчисленные бокалы за здоровье будущего новорождённого, которому, возможно, придётся занять трон Альбиона.

Георг отправил герцогу Кентскому письмо. Принц Уэлльский обещался выплатить часть долгов брата и приглашал его и его супругу переехать в Англию, в Лондон. Для житья принц предназначал Эду и Виктории Кенсингтон-палас, Кенсингтонский замок-дом.

В Лейнингене спешно принялись укладывать сундуки.

Герцог и его жена ехали нескоро вследствие известного положения герцогини. Им случалось останавливаться в имениях сельских помещиков. Карета вставала. Бегали взад и вперёд слуги, вынося баулы, сундуки и свёртки. Горничная бежит с тёплым салопом и зонтиком.

Герцогскую чету принимали тепло, со всею возможной теплотой. Поили чаем с бренди. Дамы садились кружком и рукодельничали. Разговоры дам велись о беременностях и деторождении. Многие почтенные жёны находились в положении, подобном деликатному положению герцогини. Обыкновенное женское страстное желание напугать будущую молодую мать охватывало дамский кружок. Чепцы склонялись друг к дружке. Полушёпотом передавались из уст в уста прерывистые повествования о необычайно трудных родах, выкидышах и мертворождениях. Но герцогиня отличалась завидным умением пропускать мимо ушей всё то, что ей не хотелось слышать. Она как будто предчувствовала, что её материнство (и супружество, уж кстати!) будет однократным. Обретение жизненного опыта в кружках сельских леди нисколько не занимало её.

И лишь ночью (супруги пользовались отдельными спальнями), когда лейнингенская камеристка, сделав книксен, выходила, герцогиня брала с ночного столика стакан сахарной воды, отпивала, затем садилась к зеркалу и сама расчёсывала свои длинные и волнистые русые волосы. В дверь тихо стучались. Но это, разумеется, не был герцог Кентский. Это была Луиза фон Литцен, ещё отнюдь не старая, но и не юная девица с блестящими живыми глазами, одетая в тёмное и скромное шерстяное платье. Эта особа, не отличавшаяся знатностью рода, являлась едва ли не с детства подругой и компаньонкой Виктории Лейнингенской.

Герцогиня оборачивалась от выразительного стекла, делала знак рукою с гребнем; длинные пряди падали на лицо, и она сквозь них видела вошедшую. Далее Луиза брала гребень слоновой кости из тонких белых пальцев герцогини и сама принималась расчёсывать её русые волосы. Начинался тихий разговор по-немецки. Руки у герцогини были хороши, белы, тонки, и как раз таковы, какими представляются многим и многим руки знатных женщин, герцогинь и даже и королев.

Спустя два-три дня отдыха пускались снова в путь. Карету украшал фамильный герб и сопровождал эскорт ливрейных слуг. Герцогиня хмурилась, карета была тряской, рессоры в то далёкое время были плохи. Герцогиня продолжала переживать недавнее общение с жёнами подданных её деверя. Они пытались запугать её! Они нагло воспользовались её положением и своей опытностью в подобных делах для того, чтобы поставить себя выше неё. Вчера она довольно наговорилась со своей Луизой о дерзости английских дам. Но герцогиня Кентская, урождённая Лейнингенская, родит сына, который будет королём, он будет править всеми этими...

Карета проезжала мимо высоких деревянных домов бедноты. Этими домами застроены были не только восточные и южные кварталы города, но и чуть поодаль от самых фешенебельных улиц попадались эти дома, от которых распространялся отвратительный запах грязи и отравляла воздух душная вонь гнили.

Уличные торговцы визгливо выхваляли свои товары. Бренчали уличные музыканты. На потёртых ковриках кувыркались и жонглировали шпагами акробаты.

Визжали худенькие юркие детишки. Женщины в простых белых чепчиках с корзинами через руку смеялись шуткам Панча, тряпичной куклы, показавшейся над ширмой. Кукольник верещал что есть мочи.

Разноцветные наёмные кареты теснились, уступая дорогу герцогскому поезду-кортежу. Лошади ржали, кучера щёлкали кнутами. Пассажиры-мужчины бранились. Женщины корили мужей. Остановилась почтовая карета с красными колёсами и королевским гербом. Наконец выехали на дорогу, покрытую прессованным щебнем.

Кенсингтонский дворец был огромен, и герцогиня, увидев прекрасное строение из окошка кареты, подумала тотчас, что содержать подобную резиденцию будет недёшево! Кенсингтон-палас выстроен был в семнадцатом веке знаменитым Кристофером Рэном, архитектором собора святого Павла. Въезд на Королевскую улицу, занимаемую дворцом, был воспрещён всем, кто не имел к этому жилищу прямого отношения. Дворец охранялся гвардейцами.

В комнатах стояла тяжёлая чиппендэйловская мебель красного дерева. В гостиных царствовали столы. Tripod-tables на изогнутых подножках, столы для чтения, круглые складные столы для завтрака, карточные столы. Комоды и книжные шкафы с застеклённым верхом, украшенным решетчатым переплётом и резным фронтоном, высились как замки средних веков.

Время делалось телесным. Беременная женщина, словно живые часы, показывала всем своим располневшим телом, что время существует и не просто движется, течёт, но движется и течёт к определённой цели. Этой целью являлся долженствующий родиться младенец.

Теперь вечерами герцогиня Виктория и верная Луиза сидели за картами, играли в пикет и двадцать одно. Будущий отец не очень интересовался женой, ожидающей ребёнка. Герцог Кентский делал новые долги и завёл любовницу, куколку из театра «Олимпия».

В 1814 году Англию посетили победители Наполеона, прусский король и российский император Александр I. Их чествовали в Дувре, Оксфорде и Сент-Джеймском дворце. Их называли «великими правителями». Всех соединяли родственные связи. В своё время Наполеон Бонапарт объявил Англии континентальную блокаду, поскольку Англия была его фактически основной и непримиримой противницей. Российская империя блокаду соблюдать отказалась, что и повлекло за собой известную кампанию двенадцатого года и дальнейший разгром Франции. В 1813-1814 годах Англия и Россия (вместе с Австрией, Швецией и Пруссией) явились союзницами в войне с Наполеоном. В марте 1814 года союзные войска вступили в Париж...

И, желая показать своё расположение императору России, королевское семейство Альбиона выбрало одним из имён новорождённой принцессы — Александрина, в честь императора России Александра I. Это был, конечно, прозорливый шаг. Потому что в дальнейшем родственные династии неоднократно соединялись брачными узами, равно как и достаточно сложными и не всегда доброжелательными внешнеполитическими отношениями.

Другим именем девочки было — Виктория, по матери и бабке. Совсем случайно имя это во всех почти языках европейских означает: «победа».

Итак, вместо ожидаемого принца родилась принцесса.

Ещё оставалась надежда на рождение всё-таки принца. Герцоги Кембриджский и Кларенский могли ещё иметь детей. Да и герцог Кентский не был ещё настолько стар. Но этим чаяниям не суждено было сбыться. Совсем скоро сделалось ясно, что маленькая принцесса остаётся единственной наследницей престола.

Но напрасно мы бы воображали, будто малютку Вики окружили роскошью, будто бы подобающей наследным принцессам. Мать твёрдо решила воспитать девочку в строгих, даже в строжайших правилах. Для этого прежде всего следовало доверить воспитание маленькой наследницы верному человеку. Но таким человеком, которому герцогиня Кентская доверяла безоговорочно, была, пожалуй, только Луиза фон Литцен, старая дева с живыми глазами. Она и сделалась главным лицом в жизни Вики.

Дальнейшие события побежали по дороге всемирной истории (и прежде всего — истории Англии!) крещендо! Александрине Виктории едва минуло восемь месяцев; она ещё не умела ни ходить, ни говорить; ещё кормилица и няньки предоставляли ей самый необходимый для столь крохотного, нового существа уход; ещё ни в каком ином попечении она не нуждалась; ещё не наступило время объяснять ей, кто она, учить её чтению и письму; ещё не наступило Её время, а она уже стала наполовину сиротой, лишившись отца.

Герцог Эдуард Кентский скоропостижно скончался. Теперь Виктории предстояло видеть отца лишь на портретах, привлекательным внешне, нарядным, парадным... Впрочем, едва ли влияние герцога-отца могло быть благодетельным, если вспомнить его образ жизни! ...И всё же герцогиня сожалела о нём. Он дал ей дочь. Благодаря ему герцогиня в будущем сделается матерью королевы Англии! С ним связано в жизни герцогини Виктории не одно лишь дурное, но и хорошее. С ним первым она познала жизнь женщины. Затем являлись и другие, с которыми она продолжала познавать жизнь женщины; но эти другие всегда оставались в глубочайшей тени, в самой таинственной тайне для окружающих. Герцогиня оделась в чёрное и уже более никогда не носила светлых платьев. Вдовствующая герцогиня.