Читать онлайн «Меч короля Артура. Так рождалась легенда». Страница 3

На деле получилось наоборот, поскольку реальной властью на острове отныне обладали не наместники провинций, а военные командиры – дукс Британии в Эбораке, комит Британии в Иске и комит Саксонского берега в Камулодуне (ныне Колчестер). Постепенно эти должности перешли в руки местных уроженцев или варваров-федератов, которые не горели желанием подчиняться центральной власти. К тому же в правление Константина Великого (306–337) столица империи была перенесена в Константинополь и внимание власти к западным провинциям заметно уменьшилось. Осмелев, провинциальные наместники стали оставлять себе большую часть налогов, которые прежде посылались в Рим. Археологические раскопки в Британии зафиксировали в этот период рост богатства городов, строительство каменных христианских храмов, невиданный приток заморских товаров. Но в этом расцвете уже скрывался упадок. Привыкшие к комфортной и безопасной жизни римские граждане отлынивали от военной и чиновничьей службы, и их место занимали федераты.

Уже в 367 году это привело к так называемому «варварскому заговору» (barbarica conspiratio) – варвары, служившие в римских гарнизонах на стене Адриана, изменили присяге и открыли своим сородичам путь в сердце острова. Историк Аммиан Марцеллин отмечал: «Британия вследствие восстания варваров оказалась в страшной опасности… В это время пикты, а также весьма воинственный народ аттекоты и скотты бродили повсюду и производили грабежи, а в приморских областях Галлии франки и соседние с ними саксы там, куда только могли прорваться с суши или с моря, производили грабежи и пожары, забирали людей в плен, убивали и все опустошали»[5]. Как мы видим, саксы в этот период уже участвовали в набегах, но не в Британии. Возможно, присутствие их на Саксонском берегу в качестве федератов до времени удерживало их соплеменников от вторжений. Археологические раскопки доказывают, что романизированные бритты и саксы долгое время мирно проживали рядом в городах Восточной Англии.

Стоит отметить, что к давним врагам-пиктам в этот период присоединились скотты, то есть ирландцы (В наше время скоттами называют себя уроженцы Шотландии (Scotland), которая в раннем средневековье была заселена выходцами из Ирландии. Другое название жителей обеих территорий – гэлы – происходит от их древнего самоназвания Goidhel (гойделы). – Прим. авт.). Хотя Ирландия не была завоевана римлянами, в ней тоже происходили важные политические изменения. Прежняя архаичная племенная структура трещала по швам: уходили в прошлое короли и воины, что накоротке общались с богами и разъезжали на колесницах, подобно героям Гомера. Молодая агрессивная династия Уи Нейлл расширяла свое королевство в центре острова, в священной Таре, отправляя в изгнание непокорных вождей. За морем, в Британии, изгнанники искали новые владения, а воинственная молодежь – добычу и славу. Ирландские лодки-курахи, обтянутые выдубленными и промасленными бычьими шкурами, брали на борт от пяти до двадцати воинов: с середины IV века флотилии таких судов почти ежегодно грабили западное побережье. Не ограничиваясь набегами, ирландцы захватили прибрежные районы Уэльса, основав там свои королевства. «Глоссарий Кормака», памятник ирландской словесности IX столетия, сообщает: «Власть ирландцев над британцами умножилась, и они разделили Британию между собой… и там построили свои жилища и королевские замки… Кримтанн Мор, сын Фидаха, был королем всей Ирландии и Британии до самого Иктийского моря (Ла-Манша. – В. Э.)»[6]. Это явное преувеличение, и все же западу острова в тот период реально угрожала ирландская колонизация.

Иногда ирландцы координировали свои вторжения с пиктами, которые через проломы в стене Адриана вторгались на север Британии, а иногда участвовали и в морских набегах. Гильдас со свойственной ему живописностью повествует: «Варвары следовали своим привычкам и прежде всего жажде крови, свойственной им так же, как обыкновение более прикрывать свои грубые лица волосами, чем свою наготу лохмотьями… Эти народы… опустошили всю дальнюю северную часть острова до самой стены, изгнав оттуда жителей. Чтобы помешать их атакам, на стенах крепостей собралось войско, слишком нерешительное для боя, слишком упрямое для бегства и бессильное из-за своей робости. Дни и ночи они стояли на своей тщетной страже: тем временем крючья нагих врагов не оставались без дела и стаскивали малодушных защитников со стены, повергая их наземь»[7].

После «варварского заговора» в Британию были отправлены дополнительные военные части во главе с легатом Феодосием, который решительными мерами смог изгнать пиктов и скоттов и восстановить порядок. Покинув провинцию в 368 году, Феодосий оставил на высоких постах своих доверенных лиц, одним из которых, по всей вероятности, стал его родственник и земляк Максим Магн (Великий), тоже родившийся в Иберии (Испании). Возможно, он занял пост комита Британии с резиденцией в Иске, поскольку его деятельность была тесно связана с западом острова. Максим оказался первым римлянином, ставшим героем кельтской эпической традиции, которая дошла до нас в передаче валлийских бардов.

После англосаксонского завоевания Уэльс, Корнуолл и отчасти Бретань остались единственными областями, где сохранились государственность и культура британских кельтов. Поэтому именно там следует искать достоверные сведения об Артуре и других героях «артуровской» эпохи, начиная с Максима – ему бритты дали прозвище Максен Вледиг. Необходимо отметить, что валлийские источники (речь идет главным образом о них, поскольку литературные памятники Корнуолла и Бретани немногочисленны и часто вторичны) крайне трудны для изучения. Во-первых, почти все они записывались через сотни лет после описываемых событий, пройдя через множество редакций, неизбежно искажавших исходный вариант. Во-вторых, валлийский язык на протяжении веков сильно менялся, понятия приобретали иной смысл, а имена трансформировались так, что определить их истинное звучание почти невозможно. Например, имя короля, известного нам как Мэлгон, в VI веке звучало как «Маглокун», имя Уриен – как «Урбаген», а древнее имя Вортимер в средневековом валлийском обрело форму «Гвертевир». На все это накладывались нормы других языков – ирландского, англосаксонского, латыни, – создавая невероятную путаницу. В-третьих, в памятниках валлийской и вообще кельтской словесности подлинные исторические факты сплетаются в запутанный клубок с древней мифологией, средневековой псевдоисторией и христианской апокалиптикой. И это не говоря уже о прямых подделках, которых за века изучения древней британской истории накопилось немало (достаточно вспомнить знаменитые «Поэмы Оссиана» или менее известные фальшивки валлийца Иоло Морганнога).

Начиная знакомство с «веком Артура», мы должны кратко охарактеризовать источники, способные послужить вехами на этом ненадежном пути. Предыстория, связанная с именами Максима Магна и других деятелей позднеримской и послеримской эпох, кратко и весьма отрывочно освещена в сочинении Гильдаса, которому с небольшими вариациями следуют двое других авторов. Первый из них, «отец английской истории» Беда Достопочтенный (673–731), был англо-саксонским монахом, составившим в северном монастыре Ярроу «Церковную историю народа англов» (Historia ecclesiastica gentis anglorum). При всем значении труда Беды его сведения обретают самостоятельную ценность только с конца VI века, когда началось обращение англосаксов в христианство. До этого он лишь повторяет данные, содержащиеся у Гильдаса и ряда других писателей. Другой ценный источник – «История бриттов» (Historia Brittonum) монаха Ненния, составленная около 830 года в Северном Уэльсе. Эта книга содержит немалую часть известных нам фактов об Артуре и его времени, но и у нее есть свои недостатки. Не слишком образованный Ненний механически переписывал в свой манускрипт обнаруженные им сведения, не обращая внимания на их недостоверность и противоречивость. В результате каждое из его свидетельств может интерпретироваться по-разному и вызывает ожесточенные споры среди ученых – впрочем, это относится едва ли не ко всем памятникам той эпохи.

В IV–V веках, когда Британия еще входила в состав Римской империи, известия о ней отразились в трудах римских и византийских историков – уже упомянутой «Истории» Аммиана Марцеллина, «Истории» Олимпиодора Фиванского, «Новой истории» Зосима, «Истории против язычников» Павла Орозия. Краткие, но весьма интересные сообщения о британских делах содержатся в двух «Галльских хрониках», составленных в 452 и 511 годах. Кое-какие данные можно найти в ирландских анналах и «Англосаксонской хронике», записанной в X веке, хотя сведения последней вызывают большие сомнения. Это касается как датировки записей раннего периода, когда англосаксы еще не знали ни письменности, ни христианской системы летосчисления, так и правдивости хвастливых сообщений о победах саксов – притом, что об их поражениях авторы хроники упорно молчат.