Читать онлайн «Собрание сочинений: В 10 т. Т. 10: Атлас Гурагона; Бронзовая улыбка; Корона Гималаев». Страница 34

Р. Н. не испытывал благоговейного трепета перед заветами старины. Более того, иногда позволял себе кощунственные высказывания, которые родители выслушивали с тихим и молчаливым укором. Они следовали принципу, что веру нельзя постичь разумом, а можно лишь обрести внутри себя.

Уже учась в школе, он считал себя атеистом и бравировал этим. Однажды вместе с товарищами дошел в своем нечестии до самого страшного для индуса кощунства. Собравшись тайком в загородном доме одного из соучеников, мальчишки отведали говядины… Р. Н. тогда чуть не умер от ужаса и отвращения.

С тех пор он перестал бравировать атеизмом, но и древние боги не стали ему ближе. Потом он научился отличать этическое начало от культа, сокровища духовной культуры от слепого суеверия. Но главное, он научился уважать чужую веру.

В восемь лет он был помолвлен, а в тринадцать уже женат. Махатма Ганди, которого родители женили в еще более раннем возрасте, впоследствии боролся против ранних браков, считая их гибельными для нации. Лишь в очень редких случаях подобный союз на всю жизнь, начало которому положила еще детская дружба, может дать чудесное душевное единство.

По примеру многих своих товарищей Р. Н. захотел продолжать свое образование в Англии. Мать согласилась на его отъезд лишь при условии, что он даст три великих обета, обязывающих воздерживаться от вина, мяса и физической любви.

Но Лондон разочаровал его. Все здесь мешало работе и сосредоточенности. Шум, обилие людей и экипажей, жестокий лондонский туман и суетные развлечения сверстников. Знакомство с Библией не принесло ничего, кроме скуки. Он оставил ее, едва дойдя до «Исхода». Индуистская мистика выглядела куда изощренней и тоньше, гораздо более достойной внимания мыслящего человека. Зато именно здесь, на чужбине, ему открылась дикая красота «Бхагавад Гиты». Он был очарован этой грозной поэмой, дышащей звездным светом и ароматом молний. Она возвратила ему удивительное чувство родины. Он не стал верить в Браму или Шиву, но какая-то неуловимая связь с душой Индии, ее древней этикой была установлена. И с каждым днем эта властительная связь крепла.

Он бросил занятия юриспруденцией, поскольку профессия адвоката показалась ему безнравственной и постыдной. С удвоенным усилием принялся он за изучение древних культур Востока. Пытаясь постигнуть темный смысл седых сказаний, он чувствовал, как крепла живительная связь с родиной. Знакомство с древнеегипетскими папирусами и клинописными табличками Двуречья вывело его на какой-то удивительный круг постижения человеческого духа. Законы вавилонского царя Хамурапи и хеттская песнь об Уилликумми заставили вновь обратиться к Библии, и он почувствовал поэтическую прелесть Песни песней. Иранская «Авеста» помогла по-иному взглянуть на великий индийский эпос — Законы Ману и Джатаки. Надписи индийского царя-миротворца Ашоки он воспринимал уже в связи с моралью Ассирии, Ниневии, Урарту и хеттов.

Иными словами, он ощутил вклад своей страны в великую культуру Востока. Точнее, испытал предчувствие этого удивительного ощущения, которое должно было прийти с сознанием и пониманием.

В Лондоне он познакомился с тогдашним губернатором Бенгалии сэром Джорджем Кемпбеллом, который пригласил его на работу в недавно открытую Бутийскую школу. Поэтому по окончании учения он лишь немного погостил дома и уехал вместе с женой в Дарджилинг.

Там по предложению Кемпбелла он ревностно начал изучать тибетский язык. Вскоре у него установились наилучшие отношения с раджой Сиккима — маленького независимого государства на границе Индии и Тибета. Познакомился он и с влиятельнейшими сиккимскими ламами, вместе с которыми совершил несколько интересных поездок по тамошним монастырям.

Однажды лама Лобсан-чжяцо, состоявший преподавателем тибетского языка в Бутийской школе, был командирован в Лхасу и Ташилхуньпо с дарами от своего монастыря. Этим случаем и воспользовались для того, чтобы узнать, нельзя ли, наконец, получить от тибетского правительства разрешения посетить Лхасу.

Одновременно Р. Н. получил от английской администрации приглашение как можно скорее прибыть в Калькутту для важного разговора. Видимо, ему было сделано несколько предложений, одно из которых означало путешествие в недоступный Тибет. Он принял большинство из этих предложений и тут же получил доступ к секретным документам.

Отныне Тибет становился для него смыслом жизни. Он должен был знать об этой стране все, что только было можно, еще до начала экспедиции.

Р. Н. читал отчеты путешественников, донесения шпионов, заметки паломников и купцов. Любая мелочь была для него исключительно важна, от случайной детали могла зависеть жизнь. Материалов было много, но как мало говорилось в них об этой удивительной стране. Ему посоветовали не делать выписок, а положиться на свою память. Со всех точек зрения это было удобнее, да и надежнее тоже. И он буквально вгрызался в английские, непальские, сиккимские, китайские, индийские и русские тексты. Он уже жил Тибетом. Итак, Тибет…

Тибет — это «страна снегов», священный центр ламаизма, куда с глубоким благоговением обращены сердца и взоры миллионов людей. Он зовется таинственным и недоступным, цивилизованный мир почти ничего не знает о нем, поскольку Тибет не хочет, чтобы о нем знали. Весь XIX век прошел под знаком все учащающихся попыток вырвать тайну великих снеговых гор. Многие пускались в это опасное предприятие, но немногие возвращались обратно. Сотни путешественников, то явно, то переодевшись паломниками, отважно отправлялись в далекий и трудный путь. Создавались прекрасно оснащенные и хорошо вооруженные научные экспедиции, которые пускались в дорогу под надежной европейской и туземной охраной. Но Тибет не хотел открыть свои тайны, и экспедиции возвращались, а смельчаки-одиночки навсегда оставались под ярким изменчивым небом.

Такие «запретные» страны, как Китай, Япония и Корея, давно уже вынуждены были открыть свои ворота для ловких миссионеров и хищных купцов, но горы Тибета, его ледники и заснеженные перевалы, пропасти и теснины — надежный союзник людей, которые хотят сберечь своеобразие своей жизни, какая бы она ни была: хорошая или плохая.

Тибет… Последняя твердыня Азии, самой природой хранимая от любопытных взоров и алчных замыслов чужеземцев. Страна пустынь и величайших гор, где живут грозные и могущественные боги, чьи высеченные в скалах лики сурово глядят в глаза незваных гостей.

Это высочайшее в мире плоскогорье занимает пространство почти в 2 миллиона квадратных километров. Средняя высота его над уровнем моря — 4 тысячи метров. С севера и юга его оберегают горные цепи Куэнь-Луня и Гималаев, на востоке и западе альпийские долины надежно защищены глубочайшими пропастями. Извилистые дороги очень редки, и мало кто знает, как можно пройти по этим дорогам. Это пути горного лабиринта, теряющиеся у отвесных стен, скользящие над бездной.