Читать онлайн «Вирусный флигель». Страница 65

На долю Паша оставалось военное руководство Миссией, а научное руководство возложили на доктора Сэмуеля Гоудсмита, имя которого уже упоминалось на страницах книги[42].

В одном из документов Гоудсмит был охарактеризован как человек, обладающий «некоторыми ценными качествами и развитым чувством долга». Он был одним из очень немногих крупных физиков, не имевших никакого отношения к американскому атомному проекту; более того, он даже и не знал о его существовании. И доведись ему очутиться в руках немцев, он ничего не смог бы рассказать им. Некогда, еще в Амстердаме, Гоудсмит увлекался криминологией и даже занимался ею в полицейской лаборатории. Незадолго перед назначением в Миссию Алсос Гоудсмит провел пять месяцев в Лондоне, куда его откомандировали из Радиационной лаборатории. А потому, узнав о новом поручении, Гоудсмит решил, что ему придется изучать немецкую радиолокационную технику. Гоудсмит был обаятельным и человечным, он свободно владел несколькими европейскими языками и, что важнее всего, лично знал множество европейских физиков. За несколько месяцев до назначения в Алсос он писал: «Я думаю, что даже и сейчас найдутся среди немецких физиков такие, кто все еще верит в мои дружественные чувства к ним». Вот все это и позволяло рассчитывать, что Гоудсмит сумеет разузнать такое, чего не смог бы кто-либо другой.

Гоудсмита вызвали в Вашингтон, в комиссию по проверке, и здесь, когда все закончилось; майор Фурман раскрыл ему истинную цель Миссии. Сам Фурман тоже должен был отправиться с Миссией в качестве личного представителя генерала Гровса, ему было предоставлено право непосредственно обращаться к высшим представителям властей в Европе, включая самого Черчилля и его советника Черуэлла.

В мае полковник Паш приехал в Лондон с целью подготовить устройство Миссии на континенте сразу же после высадки союзников. В это время Гоудсмит, приступивший к новым обязанностям 25 мая, начал подготовку научного персонала Миссии.

Им предстояло собирать научную информацию, затрагивавшую значительно более широкий круг вопросов, чем во время работы в Италии. Тогда Миссия интересовалась главным образом немецким урановым проектом и (в основном для маскировки) вела поиски материалов, связанных с некоторыми другими областями науки. Ныне Пашу и Гоудсмиту предстояло собирать информацию не менее чем о десятке различных научно-исследовательских направлений[43]. Гоудсмит и несколько других наиболее сильных ученых должны были сосредоточить свои усилия на немецких атомных разработках, организации немецкой науки и на министерстве Шпеера. К анализу документов, которые ожидались из Германии, власти привлекли около сорока самых выдающихся ученых.

Гоудсмита ознакомили с досье, содержавшим информацию о работах немцев в области секретного оружия. В досье имелись сведения о бетонных конструкциях непонятного назначения, сооружавшихся на французском побережье против берегов Англии. Необходимо было понять, действительно ли немцы пошли на выпуск ракет — очень дорогого оружия, располагая только боеголовками с взрывчаткой обычного типа. Гоудсмиту сообщили также, что на французском побережье построены огромные бетонные бункера, которые, возможно, будут использоваться для хранения атомных боеголовок.

Еще до прибытия Миссии Алсос во Францию доктор Уолтер Колби, коллега Гоудсмита по Мичиганскому университету, был привлечен к работе в штаб-квартире Миссии Алсос в Пентагоне. При содействии Калверта, по-прежнему находившегося в Лондоне, они составили новый список европейских ученых и организаций, имевших важное значение для предстоящих операций. Помимо этого были опрошены многие находившиеся тогда в Америке люди, связанные прежде с интересующими Миссию учеными и прочими «объектами». Среди опрошенных был и Франсис Перрен, французский физик-ядерщик, который сообщил некоторые сведения о работниках лаборатории Жолио и их местонахождении; в Нью-Йорке Гоудсмит и Колби опрашивали М. Блуменфельда, директора парижской фирмы, специализировавшейся на производстве редкоземельных элементов. Он рассказал им о деятельности своей фирмы. И хотя при сборе информации Миссии приходилось полагаться на сведения довоенной давности, постепенно им удалось составить исчерпывающий перечень объектов: он охватывал все фирмы, связанные с изготовлением высокочистого металла, все фирмы, которые могли бы изготовить оборудование и аппаратуру, необходимую для ядерных исследований и разделения изотопов, физические лаборатории, поставщиков урана и тория.

Сэмуель Гоудсмит вылетел в Англию 6 июня. В Лондоне он установил контакт с Уолесом Аккерсом и Майклом Перрином и в ожидании дня высадки Миссии во Франции занимался бесконечной бумажной работой — перепиской с Вашингтоном. В своих письмах он запрашивал о «фотографиях Ж» (Жолио), о «домашнем адресе Хоутерманса», «подробности о швейцарских родственниках фон В» (Вайцзеккера) и о множестве других данных подобного рода. 12 июня на Лондон были выпущены первые самолеты-снаряды «Фау-1». Гоудсмиту и его сотрудникам пришлось заняться исследованием их обломков, они пытались найти какие-либо указания на возможность использования в них атомных зарядов. Вскоре войска союзников захватили на французском побережье весьма подозрительные бункера, но, как выяснилось, они не имели никакого отношения к атомному оружию.

В июле руководители разведки обратили свое внимание на урановые рудники в Чехословакии и стали регулярно направлять разведывательные самолеты в район рудников. По указанию Калверта дешифровщики аэрофотоснимков особенно внимательно выискивали признаки строительства новых шахтных сооружений и все другие новые или же необычные предметы на местности. На основе аэрофотоснимков они рассчитывали количество материалов, уложенных на открытых складах и, таким образом, оценивали производительность рудников. Анализ данных фоторазведки показал, что никакой особо деятельной работы в рудниках не ведется; но в этой связи нужно было ответить и еще на один важнейший вопрос: куда делись запасы урановых руд, вывезенные из Бельгии?

Первая группа работников Миссии Алсос оказалась во Франции только в начале августа; Гоудсмит еще оставался в Лондоне, а полковник Паш уже обшаривал Ренн и дачные домики Жолио и двух его коллег. Эта операция не принесла какого-либо ослепительного успеха, если не считать нескольких каталогов, которые в будущем, возможно, и принесли бы кое-какую пользу.

24 августа Миссии стал известен новый адрес Жолио, жившего в одном из парижских предместий. Паш прибыл туда, но не застал Жолио. Прислуга сказала Пашу, что профессор, по всей вероятности, находится в своей парижской лаборатории. В этой части города еще удерживались немцы. Паш со свойственным ему апломбом позвонил s лабораторию по телефону и велел передать Жолио, что хочет встретиться с ним через день или два. Паш очутился в Париже на следующие сутки, после того как в центре города появилась первая пятерка французских танков. Четырежды пришлось Пашу отступать под огнем немецких снайперов, но к вечеру он все-таки попал в лабораторию профессора

Жолио, в Коллеж де Франс. В этот же день во Францию прилетел Гоудсмит и направился в Париж. Встреча полковника Паша и майора Калверта с Жолио состоялась на лестнице, ведущей в университет. На рукаве пиджака французского физика гости увидели повязку участника Сопротивления. В лаборатории они разлили в мензурки молодое шампанское и осушили их в честь освобождения Парижа. В ответ на поставленные вопросы Жолио с полной убежденностью уверял своих посетителей в том, что немцы не добились сколько-нибудь серьезных успехов в урановых исследованиях и им очень далеко до создания атомной бомбы.

Гоудсмит прибыл в Париж 27 августа и почти немедленно встретился "с Жолио, а уже через два дня Жолио в сопровождении Калверта вылетел в Лондон, где его опрашивали Майкл Перрин и офицеры английской разведки. Здесь Жолио рассказывал в деятельности лаборатории гораздо подробнее. Оказалось, что в лаборатории работала группа немецких ученых, которые ввели в строй циклотрон и проводили с его помощью ядерные исследования. Жолио упомянул о визитах Эриха Шумана, Курта Дибнера, Вальтера Боте и Эзау; назвал он и Вольфганга Гентнера, специалиста в области циклотронов, руководившего группой немецких физиков в Париже, а также и Эриха Багге, принимавшего участие в пуске циклотрона.

В течение шестимесячного пребывания в Париже работники Миссии Алсос изучили и переработали огромное количество сведений, поступавших к ним непрерывным потоком. Миссия заняла отель «Рояль Монсо», который впоследствии стал также и пристанищем для офицеров военно-морских сил США. Она установила тесный рабочий контакт с другими разведывательными группами и, в частности, с единственным своим реальным «конкурентом» — группой Бюро стратегических служб. Пожалуй, самым трудным в работе Гоудсмита было то, что урановый проект должен был сохраняться в тайне даже от весьма высокопоставленных американцев; в каждой из организаций, с которыми Миссия имела дело, только один или два работника знали об истинных задачах Миссии. Так, официально Миссия Алсос отчитывалась перед отделом G-2 американской военной разведки. Хотя Миссия никоим образом не являлась отделением организации Гровса, в отделе G-2 имелся всего лишь один офицер, который точно знал цели работников Миссии Алсос. Им был полковник Чарлз Николе, в мирное время — профессор математики. В штабе Эйзенхауэра в дела Миссии тоже был посвящен только один офицер. Поэтому Бюро стратегических служб по собственной инициативе взялось и за разведку в области атомных исследований, что породило трения между ею и Миссией Алсос. Чтобы прекратить их, понадобилось вмешательство высших инстанций. В результате на долю Бюро стратегических служб остался сбор данных об атомных исследованиях в нейтральных странах; в Швеции и Швейцарии эту работу вел бывший бейсболист Моэ Берг.