Читать онлайн «Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров». Страница 60

Удивлены, мессер?

Тогда слушайте дальше.

Замечу также, что не будь она моей родной бабкой, а ее сарацинский отпрыск не кем иным как моим родным отцом, то, уверяю вас, я так бы и не попал в эту историю, и не качался бы сейчас вместе с вами в этом корыте посреди холодного моря.

Вот я и проговорился, мессер, хотя и старался держать разгадку за спиной до самого конца.

Итак, тайная война между иоаннитами и тамплиерами за сарацинское золото растянулась на долгие годы.

После того невиданного похищения иоанниты приложили великие усилия к тому, чтобы разыскать живым сына парижанки, и, вообразите себе, им удалось это сделать: они напали на его след в русских землях. Оказавшись в плену после неудачного похода, он, однако, хорошо устроился при дворе местного князя и даже обзавелся там семьей.

Мессер, я вижу недоверие в ваших глазах. Хорошо понимаю вас. Взяться за поиски какого-то рыцаря, сгинувшего с христианских земель пред тем за двадцать лет, и найти его в добром здравии — не слишком правдивая басня. Я тоже храню такое сомнение, но храню его в самом глубоком тайнике своего сердца, так сказать в моей собственной Акре. Возможно, мой отец был вовсе не сыном знатной парижанки, а неким подставным лицом, которого мои вездесущие ангелы-хранители, иоанниты, подобрали среди каких-нибудь незаконнорожденных полукровок. Ведь многие франкские дворяне Кипра, как известно, оставляют своих отпрысков, родившихся от восточных красавиц-рабынь, в своем услужении, зная, что из них непременно вырастут очень крепкие воины. Этих юношей очень ценят и в рыцарских Орденах, куда их принимают с большой охотой. Если моя догадка верна, то пергамент с моей родословной можно безо всякой жалости отдать уличным мальчишкам, чтобы они свернули его трубочкой и через нее плевались друг в друга рябиной и бузиной.

И вот сын парижанки, полусарацин-полуфранк и к тому же доблестный рыцарь, появился в Париже вместе со своей супругой, которой он обзавелся в русских землях.

Пестовавшие его теперь с удвоенным усердием, иоанниты понимали, что им все же вряд ли удастся завладеть сокровищами, не сокрушив Ордена Соломонова Храма. Множество донесений о пороках, свирепствовавших в стенах тамплиерских цитаделей, было передано в королевский дворец, однако монархи Франции долгое время не решались вступить с Орденом в открытую борьбу, отчасти потому что сами оказывались по уши в долгах перед Орденом, отчасти опасаясь его мощи и доблестного прошлого. И только нынешний король Франции Филипп… впрочем, мессер, позвольте сказать о нем позже.

Видя, что промедление затягивается и желая укрепить свои права в будущем, иоанниты обратили свое внимание на почтенный возраст наследника сарацинских сокровищ и на его гордый характер, который в конце концов мог привести к непредсказуемым последствиям.

После смерти первой супруги моего отца они для большей крепости наследных прав остановили свой выбор на той из родственниц парижанки, которая отличалась пригожестью и манерами, а именно — на ее двоюродной племяннице — и затем, уладив все трудности с церковным освящением задуманного ими союза, они сосватали моему отцу эту новую парижанку, что, как легко рассчитать безо всяких мер и разновесов, оказалась моей родной матушкой.

— Позвольте, синьор Сентилья, — не выдержав, перебил я флорентийца. — Мы можем выбросить все разновесы, но не вольны обойтись без меры времени. По этой мере выходит, что в год вашего рождения ваш доблестный отец должен был считаться уже весьма и весьма пожилым человеком.

— Верно, — с довольной улыбкой кивнул Сентилья. — Ему пошел в ту пору седьмой десяток, но, как рассказывают, он был очень крепкого сложенья и выглядел на все сорок.

Тут уж невольно кивнул я, поскольку во всей неправдоподобной истории флорентийца мог отметить и подтвердить только эту примету.

— Поэтому я тешу себя надеждой, — добавил Сентилья, — что и сам сумею дотянуть в добром здравии до почтенного возраста.

— Пусть Богу это будет угодно, — еще раз кивнул я, а флорентиец продолжил свой рассказ.

Жизнь моих родителей, увы, не заладилась, и вскоре после моего рождения отец куда-то исчез. Возможно, что и тут приложили руку тамплиеры, но гадать не стану.

Вполне вероятно, что тамплиеры сумели бы упрятать все свои богатства в Руме, однако в положение дел на Востоке вмешались монгольские орды, разрушившие не только множество крепостей, но и все дальние замыслы рыцарей Храма, поскольку банковское дело было совсем неведомо монгольским варварам.

Крепость Рас Альхаг оказалась теперь на довольно опасном месте, и от нее пришлось отказаться.

Между тем, сама Акра стала сердцем и мозгом всей торговли между франками и сарацинами. К тому же в ней стало появляться все больше греческих и армянских купцов, так что процветанию тамплиерских дел не было видно конца. Тогда, разуверившись в поддержке французского двора, иоанниты решили ускорить события.

Год одна тысяча двести девяностый от Рождества Христова, как и год последовавший за ним, оказался очень плодородным. Тысячи сарацинских купцов дневали и ночевали на рынках Акры.

В это время на севере Италии было собрано наемное воинство для нового Крестового похода на неверных. Надо признать, что благородных людей найти среди них было нелегко, зато, как на подбор, сошлись забияки самого первого десятка.

Не устраивая никаких шумных торжеств и процессий и, разумеется, обойдясь без святых проповедников, иоанниты посадили наемников на корабли и отправили к берегам Палестины.

Новые крестоносцы высадились в порту Акры и, проголодавшись, двинулись на рынки города. Когда тамплиеры, опрометчиво пустившие гостей в свои стены, спохватились, веселая Пляска Смерти уже вошла в полный разгар. Где только что возвышались горы арбузов и дынь, взгромоздились горы сарацинских голов. Сами рыцари Храма обнажили мечи против своих христианских братьев, прибывших для освобождения Святой Земли, однако тех оказалось слишком много, и они слишком быстро и умело распространились по всем углам и закоулкам Акры.

Египетский султан был вне себя от гнева и прислушался к голосам тех сановников и торговцев, которые не могли похвалиться богатыми вкладами в банк тамплиеров. Он поднял войско и осадил Акру, которая оказалась лишена всякой поддержки из Европы. Так пала последняя цитадель Иерусалимского королевства, и тамплиерам ничего не оставалось, как только перевезти свою казну во Францию. Только это и нужно было иоаннитам.

Они усилили свой натиск на тамплиеров со всех сторон, стараясь хотя бы в этом деле, а именно — пресечении богоотступнической деятельности рыцарей Храма, объединить замыслы враждовавших владык земли и неба, то есть короля Франции и папы. Однако и после сокрушения, так сказать, первого круга обороны осада главной башни Ордена продолжалась еще более десяти лет.

За это время наследник сарацинского золота вырос под неусыпной опекой того же семейства Ланфранко и надежной охраной братьев-иоаннитов. Я полагаю, наученные опытом, они вполне расчетливо отказались от намерения обратить меня в рыцари, а дали возможность главе компании Ланфранко привить мне повадки умелого торговца. Об этом я ничуть не сожалею. Теперь я уже не последнее лицо в этой славной компании и являюсь старшим трактатором, то есть деятелем, который, хотя и не вкладывает своих средств, но зато имеет право на заключение всех основных сделок компании в иных государствах и получает определенный процент с дохода.

И вот настал год, когда осторожный король наконец убедился, что иоаннитами предоставлена в его распоряжение мощная армия тайных исполнителей его воли, действительно способных в одну ночь настичь и арестовать тамплиеров, каждого по отдельности или всех разом.

Незадолго до этой знаменательной ночи я и был послан в Трапезунд, где, по словам моих покровителей, настал черед открытого появления главного свидетеля богомерзких поступков рыцарей, обратившихся от Бога к князю мира сего, попиравших Святой Крест и, наконец, замышлявших насильно обратить весь христианский мир к идолопоклонству.

Полный недомолвок и несуразностей рассказ флорентийца приблизил меня к истине только на два маленьких шага. Во-первых, я убедился в том, что все сведения о своем линьяже он получил только от своих покровителей из Иерусалимского Ордена Святого Иоанна. Во-вторых, у меня возникло сильное подозрение, что и сам Иоаннитский Орден — далеко не главное колесо на этой мельнице, а сарацинское золото — далеко не вся вода, которая этим колесом движет. Очень странной показалась мне эта тактика проволочек длиною в целое поколение. Судьба же сарацинского отпрыска, опекавшегося иоаннитами даже на необозримых просторах Скифии, показалась мне столь неправдоподобной, что я не поверил бы ни единому слову Сентильи, если бы не держал в своей памяти эту же историю, рассказанную иным, куда более надежным лицом.