Читать онлайн «Рокоссовский». Страница 31

В степи бродили стада низкорослых коров и быков, по склонам гор паслись табуны лошадей, отары овец и коз, иногда встречались двугорбые верблюды. Караулили этот многочисленный скот мужчины, женщины, подчас даже ребятишки.

Рокоссовский знал толк в верховой езде, и его восхищала изящная посадка, легкость и естественность, с которой монголы держались в седле. Это и не мудрено, так как и мальчиков и девочек с раннего детства приучали к седлу, а соревнования в скачках считались одним из главных развлечений монгольских жителей той поры.

Путешествие до Урги продолжалось три дня. Под вечер, преодолев пологий хребет на спуске к реке Тола, путники увидели сверкающие позолотой в лучах уходящего солнца большие монастыри на холмах, раскиданные без всякого порядка юрты, саманные домики, окруженные частоколами, многочисленные кварталы китайских магазинов, складов, мастерских, переплетающиеся кривые переулки. Во всем городе ни единого деревца. Это и была столица молодой республики – город Урга, где Рокоссовскому и его семье предстояло провести более двух лет.

Работы оказалось много, и была она своеобразной. Круг задач и обязанностей инструкторов был обширным. Создать заново монгольскую армию, которая во всех отношениях отвечала бы современным требованиям, – сложное и ответственное дело, и Рокоссовский, как и все остальные советские инструкторы, ясно сознавал это. Приходилось не считаться со временем, не жалеть труда, чтобы передать монгольским ученикам весь богатый опыт, накопленный к тому времени в Красной Армии.

Самая острая проблема, стоявшая тогда перед монгольской армией, – отсутствие подготовленных командирских кадров. Обучать их нужно было, начиная с командира взвода и выше. Еще до приезда в МНР Рокоссовского, в Урге было создано объединенное военное училище, специально готовившее командиров для всех родов войск. Но этого было мало. Одновременно с воспитанием кадров инструкторы занимались формированием и организацией частей, соединений, их штабов. В подчинении у Рокоссовского как инструктора кавалерийской дивизии находилось значительное количество советских командиров, работавших инструкторами в подразделениях – от эскадрона, роты, батареи до дивизиона, полка, бригады. Вместе со своими монгольскими товарищами – будущими командирами – советские инструкторы делили все тяготы и радости боевой и политической подготовки.

Кавалерийские качества монголов могли вызывать только восхищение. Да и как было не восхищаться ловкостью всадников, на карьере ухитрявшихся подхватить брошенную на землю монету. На учениях монгольские командиры и бойцы – цирики – лихо джигитовали, с азартом участвовали в скачках. Правда, несколько хуже они владели шашкой и пикой.

Нерешенных вопросов, проблем перед инструкторами возникало очень много. В первые годы после создания Монгольской НРА во всех кавалерийских и артиллерийских частях не было постоянного конского состава. Каждая часть располагала своим табуном, в котором имелось вдвое-втрое больше лошадей, чем это требовалось по боевому расчету. Табуны содержались в степи, нередко на большом расстоянии от части. Для боевой подготовки и хозяйственных нужд из табуна поочередно пригоняли лошадей, которые через несколько месяцев заменялись следующей партией, и так на протяжении всего года. Разумеется, что такая система, при которой личный состав не имел постоянных лошадей, а лошади – постоянных хозяев, не могла быть терпима, поскольку в этом случае ни о какой выездке лошадей, обучении всадников, тем более о постоянной боеготовности не могло быть и речи. Пришлось менять заведенный порядок.

Замены требовало и само монгольское седло, которое, будучи продуктом многовековой практики, казалось, должно было удовлетворять всем требованиям верховой езды. Но высокое маленькое деревянное седло, сидеть в котором надо было боком и одно стремя которого было короче другого, удобное, по всей вероятности, в быту кочевника-скотовода, не могло быть принято в регулярной армии. Дело осложнялось и тем, что кавалерийские седла Красной Армии были слишком велики для низкорослых монгольских лошадей. Тщательно изучив этот вопрос, монгольское командование, по совету инструкторов-кавалеристов, ввело в армии не монгольское и не кавалерийское, а русское казачье седло.

Очень осложняло подготовку военных кадров то, что подавляющее большинство как рядовых цириков, так и отобранных для занятий в школах и училищах было неграмотным. Это ставило нередко, казалось, неразрешимые проблемы – обучение современных командиров просто невозможно без усвоения хотя бы элементарных понятий математики и физики. И все же инструкторы ухитрялись доносить свой опыт слушателям. А желание учиться, знать военное дело у монгольских командиров было огромным.

Монгольское правительство и Монгольская народно-революционная партия постоянно помогали инструкторам. Это, конечно, облегчало их работу. На месте сидеть инструктору 1-й кавалерийской дивизии не приходилось. Он много ездил по стране и смог познакомиться и с ее горно-лесистыми районами севера и северо-запада, и со степными районами востока, и с югом страны, где степи переходили в Гобийскую пустыню. Во время поездок по Монголии он много охотился, благо дичи здесь было в изобилии, а охотничьи угодья – прекрасные. Надо сказать, что эта страсть к охоте, приобретенная еще в Забайкалье, осталась у него в течение всей жизни.

Благодаря усилиям своего личного состава Монгольская НРА при деятельной помощи инструкторов из СССР росла и крепла год от года. Ее зрелость была доказана в последующем. И если во время боев на Халхин-Голе в 1939 году или в Маньчжурии в 1945 году монгольские кавалерийские части при столкновении с японскими милитаристами проявили себя с самой лучшей стороны, то в их успехе была и доля труда Рокоссовского.

Вернувшись в СССР, Рокоссовский не покинул Забайкалья: с октября 1928 года он становится командиром все той же 5-й отдельной Кубанской кавбригады. Теперь он не только командир бригады, но он и ее военный комиссар. Введение единоначалия в Красной Армии было важнейшим мероприятием военной реформы. Институт военных комиссаров, введенный партией в 1918 году и сыгравший существенную роль в годы строительства Красной Армии во время гражданской войны, постепенно должен был уступить место единоначалию. В ноябре 1928 года по указанию ЦК партии было принято Положение о комиссарах, командирах-единоначальниках и помощниках по политической части, согласно которому ответственность командира за все стороны жизни а армии значительно возрастала. Введение единоначалия способствовало резкому укреплению дисциплины и повышению боевой готовности наших вооруженных сил.

Той же цели служила и учеба всех командиров армии, как бы высоко ни было» их звание. Для того чтобы командиры частей и соединений всегда были в курсе всех происходивших в Красной Армии изменении, командование практиковало их регулярную переподготовку на специальных курсах. В январе 1929 года был командирован в Москву на курсы усовершенствования вывшего начальствующего состава (КУВНАС) и Константин Рокоссовский.

Учебные занятия на курсах были организованы отлично. Преподаватели, как правило, лучшие специалисты в области тактики в оперативного искусства, стремились помочь своим слушателям усвоить ряд важнейших оперативно-тактических и специальных тем, познакомить их с образцами новой техники и вооружения, которое в это время начало поступать в части Краевой Армии.

На курсах, как и ранее, как и всю последующую жизнь, Рокоссовский очень увлекался военной теорией. Он не пропускал ни одной новинки, стремился приобрести все выходящие книги по военным вопросам. А советская военная наука конца 20-х – начала 30-х годов могла удовлетворить вкусы самых высоких знатоков военного дела. Книги по военному искусству появлялись в тот период в большом количестве.

В первую очередь внимание Рокоссовского привлекали работы крупнейшего советского военачальника Михаила Васильевича Фрунзе, отстаивавшего необходимость создания единой военной доктрины, которая определяла бы дальнейший характер строительства Советских Вооруженных Сил. Тогда же, в конце 20-х годов, появился капитальный труд Б. М. Шапошникова «Мозг армии», где анализировалась роль Генерального штаба в современной армии. С интересом знакомился Рокоссовский с работами М. Н. Тухачевского, С. С. Каменева, А. И. Корка и других видных военачальников. Оживленные дискуссии среди командиров Красной Армии вызвала книга заместителя начальника штаба РККА В. К. Триандафиллова «Характер операций современных армий». С большой смелостью и глубиной автор рассматривал перспективы развития армий того времени.

Приходилось только жалеть, что занятия на курсах так кратковременны – всего два месяца. Горя стремлением преложить полученные знания к работе, возвращался Рокоссовский в апреле 1929 года в Забайкалье, к своим кубанцам, с которыми он свыкся и которых полюбил за годы совместной службы. Предстояло на деле использовать приобретенные знания для дальнейшего укрепления боеспособности 5-й отдельной Кубанской кавбригады. Части и соединения Красной Армии на востоке нашей Родины должны были находиться в состоянии полной боевой готовности.