Читать онлайн «К отцу своему, к жнецам». Страница 9

17

Досточтимому и боголюбезному господину Евсевию Иерониму, пресвитеру Вифлеемскому, Р., смиренный священник ***ский, – небесного наследия и венца славы

Если столь великую славу стяжали в древности поэты, вознесшие до небес нравы и деяния людей преступных, сколь же охотнее и усерднее следует нам воспевать деяния боголюбезных мужей, силою веры свершенные, – не ради славы воспевать, но ради правды: ибо утешение найдем там, где отринем превозношение, милость Божью – там, где покинем сладость мирскую. Как корабел дерзает в морскую пучину, ободряемый попутным ветром, так и мы, взирающие на величие предмета, не должны опасаться скудости своих сил, помянув обещание Господа: «Отверзи уста твои, и наполню их».

Когда паче обычного усилились раздоры между властителями Иерусалимской земли – ибо Бог, Который творит согласие в высотах Своих, по умножению неправды отошел от них – царь Сирии и Египта, радуясь, что царство разделившееся опустеет, во все земли, подчиненные его власти, отправил посланников, дабы всякий, кто хочет стяжать золото, серебро, владения, домы и пленников, поспешил к нему. Стеклись со всех сторон турки, кордины, сирийцы, арабы, аланы, куманы, идумеи, туркоманы, бедуины, сарацины, египтяне, и обитающие в земле Лиеман, и разбившие свой стан в месте, нарицаемом Расселем, то есть Глава воды. Тогда царь египетский, видя слабость христиан, послал семь тысяч мужей сильных, да опустошат землю Галилейскую, и те, перейдя поток, ночью вступили в ее пределы и прошли даже до Кафры, всюду избивая и пленяя христиан. Воины же, охранявшие Назарет, поутру вышли им навстречу, дабы сразиться за город; они сошлись в долине Сафории, и по суду Божьему язычники одолели, и лишь малое число христиан уцелело и спаслось.

После сего царь египетский собрал войска восемьдесят тысяч, и перешел Иордан, и в октаву апостолов Петра и Павла пришел в землю иерусалимскую, и разбил там свои шатры. Он послал своих слуг, и они опустошили область вокруг потока Киссонского в Тивериаде даже до Вифании, и подожгли все поля, куда дотянулась их рука, и взошли на святую гору, где наш Спаситель явил ученикам Своим Преображением славу будущего воскресения, и осквернили ее, чтобы впредь не говорил никто из христиан: «добро нам здесь быть». Тогда египтянин велел войску придвинуться к Тивериаде, дабы взять ее, христиане же, оставив немногих для защиты городов и крепостей, вышли во сретенье фараону, и совершилось жестокое сражение между горой Фавор и Тивериадой, и по грехам своим христиане были побеждены и истреблены, так что весьма немногие смогли избежать, и двести тридцать братьев Храма были казнены пред очами царя египетского, сидевшего подле своего шатра. В этом сражении был убит епископ Акры, несший крестное древо, и крест, на котором Христос нас искупил, был захвачен, и пленен король иерусалимский, ради коего был впоследствии отдан язычникам город Аскалон, согласно написанному: «Умолк Аскалон и остаток долины их».

После этого царь египетский принялся захватывать в руку свою города и замки и укрепления земли Иерусалимской, и не было никого, кто бы помешал ему. Так он захватил Барут, город и крепость, Акру, город и крепость, Табарию, город и крепость, город Назарет, город Кесарию, город св. Георгия, город Вифлеем, Гибелет, малую крепостцу, замок Сафет, замок Арнальди, замок Фабу, замок Барун, замок св. Петра, замок св. Лазаря от Вифании, аббатство и замок горы Елеонской, замок св. Марии от горы Сионской и многие иные.

Пленив названные города и замки, царь египетский в тот же год, перед празднеством Рождества Пресвятой Богородицы, собрав великое войско, выступил к Антиохии, где дал христианам новое сражение и одолел их; и повернул оттуда к Иерусалиму, и обложил его в двадцатый день сентября. Отовсюду был святой город омкнут гулом труб, ужасом оружий, веющими знаменами; от оружного скрежета и звона, от плача и рыдания жен и детей, от свиста и вопля идолопоклонников, от ржания и топота конского великий гром раздавался далеко на пределах палестинских, в самом же городе было не расслышать и людского голоса, и стогны его дымом, мраком и вьющимся прахом затканы. Не исчислить ни рати неприятельской, ни скорбей и утеснений, претерпенных христианами, ни слез и воздыханий, ими расточенных. Ни один язык не поведает, сколь много сарацин, копьями и стрелами пронзенных, лишились дыхания жизни и вечную смерть обрели; никто не молвит, сколько христиан, вражескими дротами уязвленных, временную жизнь утратили, дабы стяжать вечную; никто не расскажет, в оные дни, когда Бог, казалось, правил городом, как один, прободенный, погиб, как другой, раненный, спасся. Падали стрелы, как капли дождевые, так что и пальца нельзя было невредимо высунуть из-под кровли. Видя, что нет ему в этом пользы и он не может овладеть городом, царь египетский рано поутру встал и пошел в долину Иосафата, на гору Елеонскую и в иные гористые места, и поставил там свои шатры, и повелел строить машины и возводить баллисты из олив и иных деревьев, и навести их на город. Десять тысяч воинов на конях, с копьями и луками, были им отряжены на случай, если осажденные захотят выйти из города для сшибки, и еще десять тысяч, загражденные щитами, натягивали луки; сам же царь с прочими остался у машин. Когда поднялось солнце, те, кто спал в башнях, встревоженные шумом, встали и увидели: вот, турки с железными орудиями подрывают угловую башню, те же, кто у машин, мечут большие камни и огонь, называемый греческим, и во многих местах неприятель подступается к стенам. И защитники города не могли ни дротами, ни стрелами, ни камнями, ни огнем и расплавленным свинцом отогнать язычников от стен; те же, кто открыл ворота и выехал для битвы, были отбиты турками и вернулись бесславно. Тогда по городу поднялось великое стенание, в домах, на стогнах и улицах, ибо одни оплакивали святой город, Гроб Господень и Голгофскую гору, где пролилась кровь умилостивления, другие – братьев и друзей, уже убитых или близких к смерти, иные – сыновей, имущих погибнуть от варварских стрел, и каждый – тяготу смерти или пленения, приступившую ко всякой душе в городе. Несколько дней бились язычники, и христиане были столь истощены, что лишь двадцать или тридцать человек выходило на защиту городских стен. Третьего октября – день тот да обратится во тьму, да не взыщет его Бог свыше – был предан Иерусалим в руки нечестивых, и заперты врата, поставлена стража, поднят стяг египтян на вершине башни Давидовой. Всех, кто хотел остаться в городе, царь сделал данниками себе и сирийцам поручил охрану Гроба. Тут исполнилось реченное Иеремией об Иерусалиме: «Князь над областями оказался под данью. Плача плакался в ночи, и слезы его на ланитах его, и нет утешителя ему из всех любящих его; все друзья его презрели его и сделались ему недругами. Все преследователи его настигли его в теснотах». И другой пророк: «Боже, пришли язычники в наследие Твое, осквернили храм святый Твой» и проч.

Царь же, исполнив все, как хотело его сердце, послал к графу Триполийскому с приказанием, да опустошит сам свои владения; граф ответил, что все исполнит, и назначил день, когда должно было этому совершиться, и, созвав своих рыцарей и людей, всеми силами пытался склонить их к своему замыслу, дабы они сделали, что он хотел сделать. Они же, воспламененные христианской ревностью, просили у него отсрочки с ответом до утра, ибо знали, что он обещал египтянину увести себя и своих людей от христианства и прилепиться к языческим обрядам. Наутро, когда все собрались в доме графа, сам граф, ввечеру не испытывавший никакого недуга, найден был на постели своей мертвым, пораженный божественным судом, и каждый возвратился оттуда в дом свой, благодаря Бога, Который спасает уповающих на Него.

Царь же Сирии и Египта, взявший Иерусалим и всю Землю обетования, кроме Триполи и Антиохии и малого числа крепостей, коими турки не смогли завладеть, все захваченное, как города, так и замки, отдал своим соратникам, оставив за собою только царский сан и правосудие. Сыну своему он дал город Акру и все, что вокруг него, а тот, собрав великое войско, выступил на город Тир с намерением взять его в осаду. Услышав о нем, маркиз Монферратский, хорошо снабдивший этот город воинами, оружием и припасами, повелел тем, коих отрядил на охрану города, чтобы они, взяв оружие, затаились под домами и в расщелинах стен, а женщины чтобы бродили по площадям и улицам, и чтобы все городские ворота были открыты; сам же он вышел с двумя сотнями рыцарей и прочими воинами и укрыл своих людей в пещерах и пропастях земных, ожидая, когда придет сын царя египетского. Немногим позже тот явился с сильным войском турок и, видя ворота городские отпертыми и никого внутри, кроме женщин, ходящих там и сям на стогнах и улицах, помыслил, что при вести о его приходе все разбежались, и, приказав туркам войти, сам вошел с ними. Маркиз же, видя, что те вступили в город и безумие их с ними, вышел из пропастей, где укрывался со своими людьми, и, двинувшись к Тиру, разделил воинов на отряды и вступил с ними в город; а прочие, кто прятался под домами и в стенах, вышли с оружием и, ударив на язычников, поразили их жесточайшим истреблением, и те гибли, как овцы, застигнутые волком. Маркиз же, повсюду побуждая своих воинов действовать мужественно, усугубил истребление, не оказывая милости и не потворствуя усталости, покамест его воины почти всех не уничтожили и не пленили царского сына.