Читать онлайн «Девяносто третий год». Страница 13

Тут он вынул из кармана бант из зеленой шелковой материи, похожий на кокарду, посредине которой была вышита золотая лилия, и спросил:

— Ты умеешь читать?

— Нет, не умею, ваше сиятельство.

— Тем лучше. Человек, умеющий читать, часто бывает неудобен. А хорошая у тебя память?

— Да, кажется.

— Отлично! Ну, так слушай же, Гальмало. Ты пойдешь сейчас направо, а я — налево. Я направлюсь к Фужеру, ты — к Базужу. Котомку свою оставь при себе — это придаст тебе вид крестьянина; а оружие свое спрячь. Выдерни себе из изгороди палку и постарайся проползти незамеченным вон через то ржаное поле; затем ты проберешься мимо забора, перелезешь через изгородь и пойдешь полем. Старайся избегать прохожих и не ходи большими дорогами и через мосты. Не входи также в Понторсон. Ах, да! — тебе придется перебраться через реку Куенон! Как ты это сделаешь?

— Я ее переплыву.

— Хорошо! Да, впрочем, на ней есть и брод. Тебе он незнаком?

— Как же! Между Ансеем и Вьевиеллем.

— Отлично! Сейчас видно, что ты местный уроженец.

— Но уже приближается ночь. Где вы ее проведете, ваше сиятельство?

— Это уже мое дело. А ты где переночуешь?

— По дороге встретятся ямы от выбранного мха. Прежде чем стать матросом, я был крестьянином.

— Брось свою матросскую шапку: она может выдать тебя. Авось, где-нибудь найдешь какой-нибудь картуз.

— О, крестьянскую шапку нетрудно найти! Первый же встречный рыбак продаст мне свою.

— Хорошо! Теперь слушай. Тебе хорошо знакомы леса этой местности?

— Я знаю каждый лесок от Нуармутье и до Лаваля.

— Ты и названия их знаешь?

— Мне известны и леса и их названия, — мне все известно.

— Хорошо! Теперь слушай внимательно, что я скажу тебе, и постарайся хорошенько удержать это в своей памяти. Сколько миль ты можешь пройти в день?

— Десять, пятнадцать, восемнадцать. Если понадобится, — и все двадцать.

— Да, пожалуй, понадобится. Слушай же внимательно. Не пророни ни единого слова из того, что я скажу тебе. Ты направишься к Сент-Обенскому лесу, возле Ламбалля. На краю оврага, который тянется между Сен-Риэлем и Пледелиаком, ты увидишь большое каштановое дерево. Там ты остановишься. Ты никого не увидишь…

— Но это не значит, что там никого не будет. Понимаю.

— Ты подашь сигнал. Знаешь ли, какой нужно подать сигнал?

Гальмало надул щеки, повернулся лицом к морю и закричал по-совиному. Крик этот раздался точно из ночной тьмы; сходство было поразительное.

— Хорошо, — проговорил старик, — я вижу, что ты молодец. Вот, — продолжал он, подавая Гальмало свою зеленую шелковую кокарду, — условный знак. Возьми его. Необходимо, чтобы пока никто не знал моего имени. Но этой кокарды достаточно. Эта лилия вышита ее высочеством, сестрой короля, в Тампльской тюрьме.

Гальмало преклонил одно колено, принял со священным трепетом во всем теле кокарду с лилией из рук старика и уже поднес, было, ее к своим губам, потом, как бы сам испугавшись своей дерзости; он спросил робким голосом:

— Смею ли я приложиться к ней?

— Да, ибо ты целуешь то же распятие.

Гальмало поцеловал вышитую лилию, а старик произнес:

— Теперь встань.

Гальмало поднялся с земли и бережно спрятал кокарду за пазуху.

— Ну, так слушай же хорошо, — продолжал старик. — Вот пароль: «К оружию! Не давать пощады!» Итак, на опушке Сент-Обенского леса ты трижды прокричишь этот пароль. При третьем возгласе ты увидишь человека, выходящего как бы из-под земли.

— Из ямы под одним из деревьев, — знаю.

— Человек этот — Плашпено; у него есть еще прозвище — «Королевское Сердце». Ты покажешь ему эту кокарду: он поймет. Затем ты направишься, какими уж сам знаешь дорогами, к Астильескому лесу. Там ты встретишь кривоногого человека, не дающего никому пощады. Его прозвище Мускетон. Ты скажешь ему, что я ему кланяюсь и чтобы он поднял свои приходы. Затем ты направишься к Кубонскому лесу, в одной миле от Плоэрмеля. Ты крикнешь по-совиному; из углубления выйдет человек: то будет господин Тюо, плоэрмельский сенешал, бывший членом так называемого учредительного собрания, но стоявший в нем за законность. Ты скажешь ему, чтобы он вооружил Кубонский замок, принадлежащий эмигрировавшему маркизу де Геру. Ты найдешь там рвы, перелески, неровную почву, — вообще очень удобную местность. Господин Тюо — человек прямой и умный. Дальше ты отправишься в Сен-Гюэн-Летуа и разыщешь там Жана Шуана{55}, которого я считаю настоящим предводителем. После этого ты пойдешь в Вилль-Англозский лес, увидишь там Гиттера, по прозванию Сен-Мартен, и скажешь ему, чтобы он тщательно наблюдал за неким Курменилем, зятем старика Гупиля де Префельна{56}, предводительствующим аржантонскими якобинцами{57}. Хорошо запомни все, что я тебе говорю. Я ничего не излагаю письменно: так оно будет вернее. Ла Руари слишком много писал и этим погубил все дело. Затем ты отправишься в лес возле Ружфэ, где ты найдешь Мьелетта, перепрыгивающего через рвы с помощью длинного шеста. Умеешь ли ты пользоваться таким шестом?

— Еще бы! На то я и бретонец и крестьянин! Мы постоянно пользуемся такими шестами. Они увеличивают наши руки и удлиняют наши ноги.

— Другими словами, они приближают неприятеля и сокращают путь. Хороший снаряд.

— Один раз мне пришлось отбиваться при помощи такого шеста от трех соляных приставов, вооруженных саблями. Тому прошло уже десять лет.

— Значит, это было еще при короле?

— Да, конечно!

— Значит, ты оказывал сопротивление властям еще при короле? Кому же это ты сопротивлялся?

— А ей-богу, не знаю! Я провозил корчемную соль — вот и все. У нас это называлось — оставлять с носом соляных приставов. Но ведь одно дело — пристава, другое дело — король.

— Ну, это рассуждение не совсем верно. Впрочем, тебе все равно этого не понять.

— Прошу извинить меня, ваше сиятельство, если я сболтнул что-нибудь лишнее.

— Это ничего не значит. Теперь дальше! Знаком ли тебе замок Тург?

— Еще бы не знаком! Я тамошний уроженец. Ведь я родился в Паринье.

— Да, действительно, замок Тург недалеко от Паринье.

— Знаком ли мне Тургский замок! Да ведь это родовой замок моих господ! Старое здание отделяется от нового толстыми железными воротами, которых и пушками не пробьешь. В новом замке хранится знаменитая книга о святом Варфоломее, которую приезжали смотреть издалека. А сколько там лягушек! Ребенком я часто, бывало, играл с этими лягушками. Там есть еще подземный ход; я его знаю. Быть может, уже и не найдется другого человека, которому он был бы знаком.

— Какой подземный ход? Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Он проложен еще очень давно, когда Тургский замок подвергался осадам. Осажденные имели возможность в случае опасности спасаться через подземный ход, выводивший их в лес.

— Действительно, подобные подземные ходы существуют в Жюпельерском замке, а также в Гюнодейском и в Шампеонской башне; но ничего подобного в Тургском замке нет.

— Извините меня, ваше сиятельство, мне ничего неизвестно о тех ходах, о которых вы изволите говорить; но я отлично знаю тургский подземный ход, как местный уроженец. Да к тому же он известен только мне одному. О нем не говорили, потому что это было запрещено еще со времен войн, веденных его сиятельством герцогом Роганом. Но моему отцу эта тайна была известна, и он посвятил меня в нее. Мне известен и потайной вход и потайной выход; я могу попасть и из лесу в башню и обратно — из башни в лес, никем не будучи замеченным. А если неприятель войдет в замок, то скрыться ничего не стоит. Вот что такое Тургский замок. Мне ли его не знать!

— Ты, очевидно, ошибаешься, — проговорил старик после минутного молчания. — Если бы существовал такой секрет, он был бы мне известен.

— Уверяю вас, ваше сиятельство, что я не ошибаюсь. Там еще есть поворотный камень.

— Ну, рассказывай еще. Вы, мужики, верите и в поворотные, и в поющие камни, и в камни, отправляющиеся по ночам на водопой к соседнему ручью. Все это одни побасенки.

— Но я же вам говорю, что я сам поворачивал этот камень.

— Точно так же, как другие слушали его пение! Друг мой, Ла-Тург — крепкая и надежная цитадель, которую нетрудно защищать; но было бы наивно рассчитывать на подземный коридор для выхода из него.

— Но уверяю же вас, ваше сиятельство…

— Нечего терять попусту время, — перебил его старик. — Поговорим лучше о наших делах.

Этот решительный тон заставил Гальмало замолчать. Старик продолжал:

— Итак, слушай дальше. Из Ружфэ ты отправишься в Моншевриерский лес. Там ты встретишь Бенедикта, одного из двенадцати вождей. Это тоже малый не промах. Он читает молитву в то время, как по его приказанию расстреливают людей. Вообще всякая сентиментальность в военное время неуместна. Из Моншевриера ты отправишься…