Читать онлайн «Гашек». Страница 34

Будучи наивным простачком, Швейк принимает свою судьбу равнодушно, идет служить на действительную «с веселым сердцем». Против угрозы насилия он защищается добродушным, обезоруживающе ясным сиянием голубых глаз. И всех сбивает с толку. Он выставляет в смешном свете режим, основанный на бездумном выполнении приказов, но при этом остается совершенно независимым от внешних жизненных обстоятельств. Этот «улыбающийся идиот» представляет собой победу здорового жизнелюбия над абсурдом двадцатого века, века техники, века цивилизации, раздираемой противоречиями корыстных империалистических устремлений.

В эпоху милитаристских систем, со всех сторон обступающих человека, так что для него, казалось бы, нет выхода, место героя «Горя от ума» занимает простачок, который скрывает свою суть под личиной неведения, под шутовской маской.

Он вступает на арену истории в момент, когда все уже сказано, когда у охранителей старого больше нет достаточно убедительных аргументов и над всем берет верх атавистический хаос, грозящий человеку гибелью. В эту минуту примитивная жизнерадостность становится для человека средством самосохранения.

Следовательно, улыбка идиота не просто способ бежать из мира, это и весьма действенный прием самозащиты, активное выступление человека против слепых сил гнета и подавления. Это непобедимое оружие беззащитных и обездоленных.

Благодаря образу Швейка Гашек нашел совершенно оригинальный взгляд на мир; защитив от внешних посягательств свою детскую непосредственность и не поддавшись враждебному произволу обстоятельств, он проник в самую сущность современной эпохи.

Весной 1911 года, вскоре после того, как возник набросок «Швейка», расцвет пражской богемы достигает кульминации и создается или, точнее, реорганизуется партия умеренного прогресса в рамках закона. Непосредственным толчком к этой «политической» акции послужили дополнительные выборы в рейхсрат, которые должны были состояться в 10-м виноградском округе в середине июня. Удивительная гашековская мистификация тесно связана с судьбой кабачка Звержины — колыбели и организационного пункта новоявленной партии.

В заведении Звержины пражская богема до известной степени чувствовала себя в семейном кругу. Один из видных членов компании Гашека, Эдуард Дробилек, служащий Политехнического института, остроумный рассказчик и находчивый организатор, влюбился в дочь этого трактирщика. Пан Звержина продавал тогда хорошее и крепкое пиво неподалеку от виноградского Народного дома.

Со временем семья Звержины перебралась на Корунни проспект, в трактир, расположенный на месте бывшей крестьянской усадьбы. Поэтому его попросту называли «Коровником». Приближалась предвыборная кампания, и пану Звержине предстояло выдержать сильную конкуренцию. Во всех других угловых домах уже давно действовали рестораны, и в каждом из них был предвыборный центр какой-нибудь партии. Здесь проходят собрания, сменяют друг друга агитаторы, варится «предвыборный гуляш»[60], делается все возможное ради успеха данной политической партии и процветания ресторации. Вот Дробилеку и пришла в голову блестящая идея основать партию, которая могла бы подогреть интерес ко все еще «аполитичному» трактиру будущего тестя.

Кто бы ни внес этот проект, но только Ярослав Гашек мог должным образом конкретизировать программу новой партии. Партия умеренного прогресса в его трактовке стала итогом и апогеем существования пражской богемы. До войны кабачки были важнейшим средоточием общественной жизни и вполне закономерно становились рассадником нигилистически окрашенной шуточной пародии, служащей средством осмеяния политических идеалов и символов.

Гашек и раньше нередко пародировал в своем творчестве реформистскую и либеральную политику. В одном из пародийных стихотворений анархистского периода мы уже найдем слова: «умеренный прогресс в рамках закона». Понятие «пивная политика», характеризующее атмосферу политической жизни, преимущественно протекавшей в пивных, мы обнаружим в стихотворении, написанном по конкретному случаю и посвященном застольной компании «Черепаха»:

Непосредственным поводом ко всей кампании было предвыборное соглашение о единстве действий, заключенное в виноградском округе в 1911 году между национально-социалистической партией и партией свободомыслящих (младочехов). В борьбе за депутатские мандаты эти партии объединились, не обращая никакого внимания на интересы и образ мыслей избирателей, и тем самым раскрыли беспринципность своей политической игры. Гашековская сатира на «умеренный прогресс в рамках закона» развенчивала иллюзию, будто с помощью старых дискредитированных институтов и авторитетов можно устранить общественные противоречия. Само название, состоящее из слов «умеренный», «прогресс», «рамки», «закон», в общих чертах определяет идею и программу партии. Благодаря выдающемуся ораторскому таланту выдвинутого партией кандидата эта интеллектуальная игра, мистифицирующая выборы, обрела огромную популярность. На собраниях партии можно было видеть общественных и культурных деятелей (впоследствии сюда пришли и провалившиеся на выборах кандидаты-соперники), представителей богемы и анархистских радикалов, писателей, художников и случайных зевак. Партия умеренного прогресса стала сенсацией Праги.

Предвыборные выступления Гашека описывает в своих воспоминаниях Франтишек Лангер:

«В воскресенье вечером трактир был полон. Собралось множество наших знакомых, людей искусства, журналистов, богемной братии, но также и солидные обыватели из прилегающих улиц, которых привлекло всем известное имя Гашека или название никому не известной политической партии. За час до начала явился весь наш центральный комитет, включая Гашека — опрятного и трезвого. Когда пробило восемь, комитет спел торжественный гимн „Мильон кандидатов“, после чего д-р Грюнбергер[61] (поручитель кандидата. — Р. П.), соблюдая все формальности, которые он, единственный из нас, знал, открыл собрание и церемонно представил избирателям кандидата в депутаты.

Потом выступил Гашек. Он охарактеризовал себя самым лестным образом и заявил, что в выборном округе Краловске Винограды нет более подходящего кандидата на депутатское кресло и жалованье. Вслед за тем он изложил свою программу, обещая избирателям массу льгот и реформ. Оратор поносил другие партии, высказывал различные подозрения по поводу кандидатов-соперников, все как положено порядочному претенденту на столь почетный пост. Д-р Грюнбергер, руководивший собранием, изредка прерывал его на пять-десять минут, чтобы дать кандидату возможность облегчиться, а официанту — разнести кружки с пивом. С этими паузами и ответами на вопросы и возражения Гашек проговорил добрых три часа…

Плакаты, которые расклеивались на окнах перед каждым собранием, сообщали, сколько тысяч новых сторонников приобрела наша партия и о чем вечером будет говорить Гашек.

Тот, разумеется, этими плакатами не руководствовался и говорил все, что ему взбрело в голову. Порой он довольно последовательно придерживался какой-либо темы, порой перескакивал с одного на другое, иной раз говорил нечто совершенно новое, в другой — повторял то, чем уже раньше снискал успех у трактирной публики или блеснул в какой-нибудь из юморесок. В результате мы услышали речи о разных святых, о борьбе против алкоголизма, о проблеме подлинности Краледворской рукописи[62], о пользе миссионеров и о других моментах современной жизни. Он обличал поддерживаемые или, по крайней мере, терпимые государством беззакония, такие, как, например, необходимость совать в руку дворника двадцать геллеров, когда он вынужден открывать вам двери ночью, или платить за вход в общественную уборную. Особенно он возмущался тем, что штрафуют заботящихся о своем здоровье неимущих граждан, у которых нет средств на входную плату в уборную и которые посему вынуждены выбирать для отправления своей нужды другое место, еще более общественное. Он не скупился на посулы, которыми соблазнял избирателей разнообразнейших профессий и интересов, и таинственными намеками давал понять, что в следующий вечер выступит со всевозможными разоблачениями против кандидатов конкурирующих партий, повинных в самых ужасных преступлениях, вплоть до убиения собственных бабушек».

В своих речах Гашек утрировал ходячие политические фразы и обороты, бывшие в употреблении у публичных ораторов. Он великолепно воспроизводил обветшалый риторический пафос семидесятых и восьмидесятых годов, словесный набор из передовиц и воззваний, жаргон митингов, клише газетных полемик; впечатление пародия возникает почти непроизвольно благодаря тому, что эти автоматизированные выражения и ходячие фразы соотносились с контрастной ситуацией, с нигилистическим духом богемной забавы.