Читать онлайн «История Рима». Страница 38

Быстро водворилось греческое влияние и на римской сцене. Толпа всегда любила народные игры, в течение которых устраивались и драматические диалоги, большею частью импровизированные, теперь, когда толпа стала требовать настоящей сцены и настоящих представлений, ничего не оставалось делать при отсутствии римских пьес, как заимствовать трагедии и комедии из греческой литературы.

Через школу и через сцену греческому влиянию были широко открыты пути в римское общество. Влияние это для Рима было самым революционным, так как в греческой литературе того времени, когда с нею познакомились римляне, безусловно господствовали тенденции, совершенно противоположные всему складу римской жизни, всему духу римских установлений. В греческой комедии IV в. царил Менандр, в трагедии – Еврипид. Еврипид жил за полтора столетия до того времени, когда произведения его стали проникать в Рим (480-406), он был представителем той эпохи, когда в Греции началось величественное умственное и философское движение, но когда вместе с тем иссяк уже в ней главный источник всякой поэзии – чистое, свежее чувство народности. Он не дал столь величественной, потрясающей трагедии, как Эсхил, не создал столь благородных и глубоких характеров, как Софокл, но едва ли какой-нибудь другой писатель мира отразил в своих произведениях так верно, как Еврипид, все волновавшие его современников вопросы, так полно и глубоко охватил все умственное движение своего времени, и потому его творения все более и более увлекали и современников, и потомков, по мере того как расширялось и усиливалось то движение, в которое он проник и воплотил в своих трагедиях с небывалою верностью. Еврипид интересуется преимущественно социальными, а не политическими вопросами времени и разрешает их в духе современного ему философского и политического радикализма. Он является истинным представителем того безверия, которое охватило в его время большую часть греческого общества, он сознательно и настойчиво проводит антинациональные идеи, он является главным проповедником той космополитической гуманности, которая подтачивала и расшатывала аттическую национальность, взрастившую все лучшие умственные и художественные плоды Эллады. Такое направление проникало в римское общество через греческие трагедии и комедии. Идеи греческих писателей были понимаемы и усваиваемы не во всей своей глубине, но тем не менее он способствовал уже начавшемуся разложению старого римского национального общества. В этом смысле мы и сказали, что греческое влияние на римскую литературу было революционным.

Что касается римских трагедий и комедий как чисто литературных произведений, то все они были долгое время переделками с греческого. Трагедии были в меньшем почете, чем комедии. Писались они сперва исключительно так называемым сатурнинским стихом, размером весьма неповоротливым и грубым, ямбы, дактили, анапесты появились только впоследствии. Язык первых произведений был очень груб и необработан, но скоро значительно усовершенствовался. Долгое время обязательны были различные условности: так, никакая комедия не могла относить свое действие к Риму, оно непременно должно было происходить вне столицы, даже италийские города позволено было называть местом действия не скоро, обыкновенно же действие происходило где-нибудь в Греции; никаких специально римских черт быта изображать не позволялось, нечего уже и говорить о каких-либо политических намеках. Содержание трагедий заимствовалось из мифов, комедий – из жизни. Содержание это было бедно и однообразно: почти всегда действие вращается около любви или, точнее, влюбленности, страстной, грубой и вместе с тем приторной; действие запутывается различными препятствиями, нередко малоправдоподобными, создаются грубо-комические положения, и все приводится к благополучному окончанию, обыкновенно тоже какими-нибудь грубыми, неискусными приемами. В художественном отношении латинские подражания, конечно, далеко отстали от греческих оригиналов. Но в чем римские подражатели не уступали греческим авторам, это в худших свойствах греческой комедии: к тому времени, когда с нею познакомились римляне, она приходила уже в упадок – и вся пошлость сюжета, вся низменная пустота чувств и интересов, нескромность грубых шуток – все это целиком перешло на римскую сцену. Неудивительно, что не только актерство, но и авторство комедий почиталось в Риме непристойным для настоящего римлянина, а было уделом вольноотпущенников и вообще людей низшего положения; римские граждане еще переделывали иногда с греческого трагедии, но комедии – никогда.

От древнейших римских писателей до нас дошли лишь незначительные отрывки. Первым римским автором был Ливий Андроник (приблизительно 272-207) Он был пленник из Тарента, полугрек по происхождению, занимался обучением детей и перевел – первоначально как учебное пособие – «Одиссею». Затем он составил первое драматическое произведение на латинском языке, которое было представлено в 240 г., через год по окончании первой Пунической войны. Потом он переделывал для римской сцены немало разных пьес, скоро, однако, произведения Андроника, которыми началась римская литература, казались совершенно устарелыми и по языку и по содержанию.

Младший современник Ливия Андроника, Невий, гражданин одной из союзных кампанских общин, был первым собственно латинским писателем. Как всегда бывает там, где литература не выработалась самостоятельно и постепенно, а создалась более или менее искусственно, Невий упражнялся во всех ее родах: он переделывал трагедии с греческого, писал оригинальные драмы из времен Ромула, писал отдельные небольшие стихотворения и историческую хронику первой Пунической войны в стихах.

Действительно значительным писателем является Тит Макций Плавт (254-184). Плавт был уроженец Умбрии, первоначально был актером, затем принялся за переделку для римской сцены греческих комедий. До нашего времени дошла 21 комедия Плавта. Именно они в древности признавались лучшими из сотни с лишком комедий, переделанных или редактированных им. Плавт отлично знал сцену и с большим уменьем пользовался ее эффектами: у него много остроумия и забавный диалог, язык его богат и выразителен.

Из современников Плавта известны еще Стаций Цецилий, тоже переделыватель комедий, и Тициний-первый, который стал писать комедии из быта италийских общин. Самым знаменитым писателем первого периода римской литературы был Энний (239-169), полугрек из Массалии, получивший впоследствии римское гражданство. Он переводил и писал трагедии и комедии, написал в стихах хронику войны с Ганнибалом, перевел с греческого Эпихарма и Эвгемера, которые являлись представителями крайнего рационализма в религии. Их направление и идеи космополитические Энний с особенным усердием и совершенно сознательно распространял в римской публике. Для характеристики и автора и его читателей достаточно сказать, что сам Энний, и его современники считали его писания равными «Илиаде».

Несколько позже стихотворных произведений появилась прозаическая литература. Она имела меньше представителей, пользовавшихся тем не менее большим почетом, чем сочинители трагедий и комедий. В противоположность авторам этих последних прозою писали исключительно римляне знатные и люди, занимавшие высокое положение в государстве. Прежде всего появились исторические хроники. До того времени существовали записи отдельных событий, составлявшиеся у понтифика. Около 201 г. составил на греческом языке записки о современных событиях Квинт Фабий Пиктор, один из видных деятелей борьбы с Ганнибалом. Лет через 20 по-гречески же написал хронику сын Сципиона Африканского. Затем Катон составил рассказ о древнейшей истории Рима и пополнил его многими ценными заметками об истории отдельных союзных общин, впервые у Катона и появляются те рассказы об основании Рима и о древнейшей его истории, которые затем повторяются обыкновенно в элементарном изложении римской истории. Все вышеизложенное дает достаточно оснований для того, чтобы видеть, как мало могло быть достоверного в этих рассказах при описании древнейших событий. В этих первых опытах исторической литературы с полной яркостью выступает та нечувствительность к историческим несообразностям, которая исчезает только после продолжительных и серьезных научных занятий. Достаточно одного примера: основание Рима считалось за 360 лет до сожжения Рима галлами; сожжение это записано в греческих летописях под 1-м годом 98-й Олимпиады; так как Олимпиада обнимала четыре года, то, следовательно, основание Рима падает на 1-й год 8-й Олимпиады; по общераспространенному и в Греции и в Риме мнению, 1-й год 8-й Олимпиады был 436-м годом после падения Трои – и никто этим не смущался, и все верили, что Ромул был сыном Энеевой дочери.

Из прозаических греческих писателей усердно изучались в Риме Фукидид и Демосфен. Философские произведения греков оставались еще совершенно чуждыми римлянам.