Читать онлайн «Детская книга». Страница 90

Олив не могла представить себе и не представляла, что кто-либо из обитателей сада, обнесенного стеной, захочет его покинуть или что-нибудь в нем изменить. Но ее сказки знали правду. И Олив приходилось на многое закрывать глаза, чтобы сохранять спокойствие и по-прежнему слышать уверенный скрип пера.

Почти одновременно с кончиной Виктории Олив выпустила книгу сказок, имевшую большой успех. В книгу вошла сказка про призраков и марионеток на Всемирной выставке, а также зловещая и затейливая история про «Человечков в домике», о том, как девочка запирает крохотных человечков в кукольном домике, а потом сама попадает в плен к ребенку-великану.

Популярный журнал прислал молодую женщину с фотографом, чтобы взять интервью. Фотограф заставил миссис Уэллвуд надеть бархатное платье и позировать у камина в кресле-качалке, делая вид, что она читает младшим: Филлис, которой теперь было четырнадцать лет, и Гедде, которой исполнилось одиннадцать, в платьях-халатах и черных чулках, с блестящими распущенными волосами на плечах — у Филлис светлыми, у Гедды черными; девятилетнему Флориану, семилетнему Робину и пятилетнему Гарри в матросках. Виолетта разносила какао и печенье и на снимке не фигурировала. Журналистка, Луиза Кэтчпол, благоговейно писала о блестящих головках слушателей: «Тишина стояла такая, что слышно было бы, как мышь пробежала или жук пролетел», написала она, принимая нужный тон. Она спросила каждого из детей, какую сказку он любит больше всего, и слегка растерялась, услышав ответы. Олив пришлось объяснить, что у каждого из детей есть своя личная сказка с продолжением, которая записывается в специально оформленную книгу и хранится в шкафу за стеклом. Луиза Кэтчпол сочла эту идею очаровательной и попросила разрешения взглянуть на книги. Фотограф сфотографировал книжный шкаф и по-разному украшенные обложки индивидуальных сказок. Мисс Кэтчпол сказала детям, что они, должно быть, чувствуют себя очень-очень особенными оттого, что у каждого из них есть своя особенная сказка. Филлис серьезно ответила, что да, они чувствуют себя особенными, еще бы.

Интервью с фотографиями вышло под заголовком «Матушка-Гусыня наших дней». В статье упоминались уверенное материнское спокойствие миссис Уэллвуд, ее выразительный голос, вплетающий в сказки тайну, трепет и опасность при мерцающем свете камелька, в пламени которого играют сказочные твари. Далее мисс Кэтчпол писала, что миссис Уэллвуд твердо убеждена: игра воображения не менее важна в образовании детей, чем глаголы и треугольники. Семья миссис Уэллвуд гораздо шире, чем кружок прелестных детишек, собравшихся вокруг нее; в каждой семье, обеспеченной или бедной, покупающей книги или берущей их почитать, найдутся ее благодарные дети. Люди нашего века, заявляла мисс Кэтчпол, не расстаются с детством в отличие от серьезных викторианцев. Детские сказки, в том числе сказки миссис Уэллвуд, с удовольствием читают и обсуждают и дети, и взрослые. В каждом энергичном взрослом сидит жадный до жизни ребенок, и миссис Уэллвуд умеет обратиться к этому ребенку, заворожить его, как и свое собственное внутреннее дитя.

Жила-была маленькая девочка, которая очень любила все маленькое. Она делала гнездышки и выставляла их на улицу, надеясь, что птички их найдут и поселятся в них. Она ходила к пруду ловить головастиков и сажала их в банку из-под варенья, а потом горько плакала, когда они все умирали. Она строила домики из спичечных коробков для гусениц и божьих коровок. И еще у нее был прекрасный кукольный дом, в котором жило семейство кукол с фарфоровыми лицами и тряпочными телами.

Девочка устраивала для кукол из кукольного дома роскошные кукольные пиры. Она варила варенье так, чтобы каждой кукле достался собственный кусочек черничинки, и пекла булочки с изюмом — в каждой булочке по одной изюминке, и крохотные пирожные-корзиночки, по размеру лишь чуть-чуть больше хорошеньких фарфоровых тарелочек, стоявших на столе в кукольном домике. Девочка подавала куклам крохотные стаканчики мороженого (с красносмородиновым вареньем) и крохотные печенья с цветочками из глазури. Неприятности начинались, когда еда заветривалась и приходилось ее выбрасывать, — мама девочки сказала, что иначе на нее прибегут мыши или еще какие-нибудь гадкие создания, например, жуки или мокрицы. Мама очень следила за чистотой.

Девочку звали Рози. Ее мама любила розы. Кукольный дом был раскрашен в разные оттенки розового цвета. Рози шила для кукол одеяльца и коврики. Она пыталась шить и одежду, но такая тонкая работа ей не давалась, и куклы очень смешно выглядели в шляпках и жакетах ее работы. Так что она шила им одеяльца и коврики. У некоторых кукол их было уже по десять-двенадцать.

Рози играла, как будто куклы сами застилают себе постели и готовят еду, и ходят в школу, и спят, но у нее не очень хорошо получалось, и она прекрасно знала, что они не могут и двинуться без помощи ее ловких пальчиков.

Как-то раз Рози отправилась в парк, чтобы поглядеть на зверьков и птичек. Ей показалось, что под корнями дерева мелькнул жук. Она громко засмеялась, потому что жук был ужасно похож на старушку в жестком плаще. А потом Рози увидела, что это и есть старушка в жестком плаще; старушка махала перед собой какой-то палкой, которую Рози приняла за жучиные рога. Рози очень тихо присела — она умела наблюдать за животными — и вскоре заметила еще двух человечков, которые бежали по траве, прячась в тенях листьев и камушков. Человечки были одеты в такие же негнущиеся бурые одежды, похожие на трубочки. На головах у них были круглые блестящие черные шапки. Казалось, они нарочно стараются походить на жуков.

После этого Рози часто приходила поглядеть на человечков. Она увидела, что они протаптывают тропки, как муравьи, и вечно бегают по этим тропкам. Она приносила с собой увеличительное стекло, которое подарил ей дядя, и, когда человечки прятались под землю, рассматривала корни деревьев. Рози нашла шкафчики и чуланы, где на грубо сработанных, едва различимых полках лежали сверточки из сухих листьев, а с тончайших крохотных крючков свисали тонкие сеточки, набитые семенами — бука, чертополоха, подсолнечника. Под другим корнем Рози нашла хорошо замаскированный крытый рынок, где корзинки из ореховых скорлупок стояли на складных столах из веточек, и человеческому глазу или глазу любопытного щенка все это должно было показаться случайными кучками трухи. Здесь продавались крохотные глиняные кувшинчики и кружки, наполненные жидкостью чуть гуще воды — это мог быть сок или разбавленный мед. В тарелках из каштановой кожуры лежало что-то вроде свеженарубленного мяса, но Рози не могла понять, что это за мясо.

Она смотрела, как человечки приходят и уходят, и изучила расписание их сборищ. По вторникам они танцевали под самой высокой аркой — их музыка звучала для Рози как шепот, царапанье, слабый скрип. Рози видела музыкальные инструменты, похожие на скрипки, и свирели из соломинок, но не могла разглядеть струны, смычки и дырочки для пальцев. Рынок работал не каждый день. Человечки ходили туда два раза в неделю, толкаясь и едва слышно пища, как цыплята. Рози положила у корней несколько бисеринок, чтобы посмотреть, что человечки будут с ними делать. Человечки их огибали.

Рози пришло в голову: как изумились бы человечки, если бы перенеслись из мрачного потайного мира в розовые шелковистые покои кукольного домика! Она уговорила мать купить ей сачок для бабочек, с небольшим отверстием, и пошла с ним в парк, прихватив пару банок из-под варенья, с крышками и веревочками. Она подождала, пока танцы будут в самом разгаре, прижала сачок к пространству под корнем и энергично пошевелила палкой среди танцоров, так что они подскочили и бросились врассыпную. Как она и ожидала, несколько человечков совершили ошибку и бросились в зев ее сачка. Она выудила их — их было штук восемь — и осторожно пересадила в банки. Поднесла банки к глазам и хорошенько разглядела. Ей попались три старушки, двое детей, одна молодая женщина и двое мужчин неопределенного возраста. Все они лежали ничком, прикрывшись плащами, прикидываясь дохлыми насекомыми или опавшими листьями. Но Рози-то знала правду.

Придя домой, она открыла банки, поднесла ко входу в дом и потрясла, чтобы человечки выскочили и вбежали в дом. Но они не шевелились. Ей пришлось выковыривать их вязальной спицей. Это казалось жестокостью, но на самом деле было для их же блага. Тогда человечки кое-как вползли в дом и замерли на полу в гостиной. Заботливая Рози задернула окно розовенькой шелковой занавесочкой, чтобы человечки могли прийти в себя в уединении и полумраке. Потом она хорошенько заперла дверь домика и ушла. Она решила, что человечки придут в себя, освоятся и будут с ней играть. Когда она вернулась, человечки уже отдернули занавеску и выглядывали наружу, прижимая к окну лица, похожие на бусинки. Увидев Рози, они попрятались — заползли под кукольные кроватки и за хорошенькие диванчики. Рози просунула в дверь подарки — тарталетки и бисквиты, цветы из сахарной глазури и сладкую посыпку для пудинга, ворох бальных платьиц и бархатных курток из кукольного гардероба. Вдруг она заметила, что человечки стащили всех кукол, прежних обитательниц домика, в беспорядочную кучу в углу кухни. Рози поставила в дом кукольные чайнички, наполненные лимонадом, на случай, если человечки захотят пить.