Читать онлайн «Галерея римских императоров. Доминат». Страница 30

А ведь в то же самое время Галл и Константина хотели слыть примерными христианами и стремились подтвердить это богоугодными деяниями. Так, они увековечили память и мощи Вавилы, который принял смерть сотни лет назад в правление Деция. Галл торжественно перенес останки мученика в живописную загородную местность Дафна, где находился знаменитый храм и оракул Аполлона. Язычники утверждали, что оракул замолк, как только поблизости была воздвигнута часовня Вавилы. Как бы там ни было, но это первое хорошо документированное упоминание о торжественном помещении реликвий христианского святого в языческом культовом сооружении.

Проявлял Галл интерес и к богословию. Он склонялся к крайнему течению в арианстве, основателем которого стал тогда антиохийский дьякон Аэций, утверждавший, что Христос-сын не равен Богу-отцу, и суть его иная, ибо создан он Богом из ничего. Вот она — поистине византийская атмосфера: тонкие богословские диспуты, дворцовые и церковные интриги, кровь и жестокость.

Весной 354 г. виды на урожай в Сирии после явно недостаточных зимних дождей были плохи, а тем временем армия, готовившаяся к походу против персов, требовала многого. Купцы и землевладельцы принялись повышать цены на зерно, а спекулянты делали запасы. Чтобы сдержать дороговизну, Галл установил максимальные цены. Хотя и в те времена уже знали, благодаря печальному опыту Диоклетиана полувековой давности, что примитивное административное вмешательство в экономику не только бессмысленно, но и попросту вредно, ибо ведет к хаосу и новому росту цен, а благородные намерения к делу не пришьешь. Состоятельные антиохийцы сопротивлялись административному нажиму и на какое-то время угодили в тюрьму. Затем события начали принимать совсем уж неприятный оборот.

Перед тем как отправиться в поход, Галл устроил игры. Когда собравшиеся в цирке толпы принялись громогласно жаловаться на дороговизну, цезарь во всеуслышанье заявил, что всего будет вдоволь, если об этом позаботится наместник Теофил, и театральным жестом указал на последнего. Народ понял, что именно этот сановник во всем и виноват, и вскоре после отъезда Галла полилась кровь. Несколько кузнецов из антиохийских оружейных мастерских напали на Теофила в цирке и избили его, а толпа поволокла тело несчастного по улицам и разорвала на куски. Сожжен был также дом богача Евбула. Хозяин с сыновьями в последнюю минуту успел бежать в горы и, можно сказать, спасся просто чудом.

К несчастью, в начале 354 г. умер префект Талазий, человек серьезный и ответственный, присматривающий по поручению Констанция за деятельностью Галла. На его место несколько месяцев спустя уже после возвращения Галла из похода назначили некоего Домициана. Задачей последнего было уговорить цезаря отправиться в Италию, куда Констанций неоднократно приглашал того в своих письмах. Новый префект с первых же дней повел себя так нагло и нетактично, что Галл приказал своим людям окружить его резиденцию. Другой, также высокопоставленный чиновник, квестор Монций, попытался приостановить выполнение этого приказа, что вызвало ярость Галла. Его солдаты схватили сначала Монция, слабого и немощного старика, связали ему веревкой ноги и волокли по земле до дома Домициана, который тоже был связан, и уже обоих сановников гнали по улицам, пока у тех не лопнули сухожилия и суставы. Тогда их забили ногами, а окровавленные куски тел побросали в реку.

А Галл принялся за охоту на участников заговора, во главе которого — по его мнению — стояли Монций с Домицианом. Это должно было оправдать в глазах Констанция их убийство. Чтобы придать процессам хоть какую-то видимость законности, Галл назначил председателем трибунала Урсицина, бывшего до той поры комендантом крепости Нисибис, хотя старый солдат не имел никаких юридических знаний и ни малейшего опыта судебных разбирательств. Пришлось тому явиться в Антиохию, а Аммиану Марцеллину сопровождать начальника.

В сложившейся ситуации опытный полководец пытался действовать на два фронта. Как судья он выполнял указания Галла, но одновременно направлял Констанцию секретные донесения, где сообщал обо всем и просил помощи в противодействии человеку, от имени которого он выносил приговоры. Пребывавший в Медиолане император постановил отозвать Галла, но сделать это так, чтобы не вызвать у того подозрений, так как в противном случае соправитель мог взбунтоваться и самовольно облачиться в пурпур.

Поэтому сначала в Италию под предлогом совещания насчет угрозы нового персидского наступления был вызван Урсицин. Затем Констанций направил сердечное приглашение сестре навестить его после долгой разлуки. Константина подозревала, что придется давать отчет обо всем, что они натворили вместе с мужем, но в конце концов уповала на то, что родной брат ей зла не сделает, а при личном общении удастся оправдаться, многое выяснить и умилостивить императора.

В путь она отправилась по суше через страны Малой Азии. На маленькой почтовой станции у самых границ провинции Вифинии Константину свалил неожиданный приступ горячки. В момент смерти ей было, по всей видимости, чуть более тридцати. После ее кончины из детей Константина Великого в живых оставались только Констанций и Елена. Император — последний в роду — по-прежнему не имел потомства.

Тело умершей доставили в Италию и поместили в мавзолей, который она построила при via Nomentana, дороге, ведущей из города на север. Неподалеку располагалось катакомбное кладбище, одно из старейших, известное благодаря могиле святой Агнессы, почитаемой как образец девичьей чистоты и отважная приверженка христианства. Мученическую смерть она приняла, вероятно, во времена гонений Диоклетиана. Над ее могилой была воздвигнута одна из первых базилик, а сделано это было как раз на средства Константины. От первоначальной постройки до наших дней сохранилось немного, так как в последующие столетия ее неоднократно ремонтировали и перестраивали.

Зато построенный поблизости упомянутый выше мавзолей Константины является одним из наиболее интересных и хорошо сохранившихся сооружений римской архитектуры IV в. Он представляет собой кирпичную ротонду, крытую куполом, который опирается на двенадцать пар колонн, поставленных в круг внутри постройки. Напротив входа между колоннами виднеется огромный и массивный порфировый саркофаг, украшенный рельефами с изображением виноградных лоз и мальчиков, собирающих и давящих виноград. Столь же безмятежна и тематика ярких мозаик, хорошо сохранившихся на потолочных перекрытиях между наружной стеной и кругом колонн, а также в стенных нишах. Мозаичные амуры, растения, фрукты, птицы и резвящиеся дельфины так не подходят погребальному помещению христианки, что еще в XVIII в. мавзолей считали античным храмом Бахуса — бога вина. Но каждый из сюжетов мозаик можно истолковать в духе христианской символики, а все вместе они призваны символизировать рай, куда вступила душа умершей. Народная молва быстро связала юную мученицу с императрицей, раз уж их могилы оказались рядом, и уже как минимум с XIII в. Константина, она же Констанция, стала источником культа как святая девственница.

Скоропостижная смерть жены явилась для Галла сильным ударом. До сих пор он мог надеяться, что ее посредничество умилостивит Констанция, тем более что она сама участвовала в дворцовых преступлениях. Цезаря охватил страх: что делать, если император не примет никаких объяснений и не простит ошибок? По всей видимости, Галл начал подумывать, не провозгласить ли себя императором, но не был уверен, как это воспримет его окружение.

А из Медиолана тем временем шли настойчивые приглашения прибыть ко двору. В письмах содержались также некоторые утешительные намеки и фразы, заставляющие задуматься. Так, Констанций писал: «Не следует делить государство, и каждый должен поддерживать его по мере своих сил. Подумаем, например, о разоренных провинциях Галлии». Значит ли это, ломал голову Галл, что император вознамерился перевести его в этот регион? Новый посланец Констанция офицер Скудилон только утвердил его в этом мнении, убеждая, что Констанций действительно хочет с ним встретиться и все простит, ибо, как опытный человек, понимает, что у любого правителя могут быть ошибки. Мало того — доверительно делился секретами Скудилон — цезарь уже принял решение возвести Галла в августы и отдать под его управление северные провинции.

Осенью 354 г. Галл выехал из Антиохии. Он надеялся на лучшее и позволил себе отдохнуть подольше в Константинополе, устроив там гонки на колесницах. Это привело Констанция в ярость: он думал, что перед ним предстанет грешник, молящий о прощении и даровании жизни, а ему докладывали о беззаботных развлечениях уверенного в себе человека! К Галлу немедленно были отправлены несколько высокопоставленных чиновников, якобы для сопровождения и помощи, а по сути для слежки за каждым его шагом.