Читать онлайн «Фемистокл». Страница 27

- Но золота-то нет! - сердито прошептал Эвмел.

- Мы найдём его, - упрямо сказал Фемистокл. - А нет - я всю вину возьму на себя!

Сикинн привёл Ифиною, уже раздетую догола. Он толкнул девушку к ложу, с которого Эвмел довольно бесцеремонно стащил её униженную, связанную мать.

- Не плачь, дочь! Не позволяй себе этого, - молвила Хиона Ифиное. - Ты должна вынести это испытание без слез. Тогда мы с твоим отцом будем гордиться тобою. Крепись, дочь моя!

Геликаон с рыданиями стал умолять не подвергать позору его дочь. Он предлагал деньги, лошадей, дорогие ткани.

- Мне нужно персидское золото и письмо Писистратидов, - стоял на своём Фемистокл. - А твоего добра мне не нужно, я ведь не грабитель.

Динарх между тем уложил Ифиною на ложе и взобрался на него, уже готовый к соитию. Ифиноя выглядела испуганной, но, слыша твёрдый голос матери, не плакала. Такая стойкость юной девушки поразила даже грубоватого Динарха. Он ласково погладил нагое покорное тело девушки своими непривычными к нежности руками.

Наконец нервы Геликаона не выдержали. Он стал кричать, что готов отдать Фемистоклу персидское золото, лишь бы не трогали его дочерей.

На Геликаона набросилась его бесстрашная жена:

- Ну что ты рыдаешь, как младенец! Ты хочешь дать возможность Фемистоклу смешать нас с грязью! Не найдя улик твоей измены и после всего случившегося здесь, он и его подручные неминуемо окажутся под судом Ареопага, приговор которого милостивым не бывает. Молчи! И терпи, как терпела я!

Но несчастный Геликаон слишком сильно любил свою дочь.

Он рассказал Фемистоклу, где находится золото. Тайник был расположен под потолком спальни в узком пространстве мелотажного перекрытия. Эвмел и Динарх принесли лестницу и достали из тайника туго набитый монетами кожаный мешочек, а также два пергаментных свитка.

Фемистокл прежде всего схватил свитки и развернул сначала один, потом другой. Это было послание Писистратидов к Геликаону и его ответное письмо.

В порыве бурной радости Фемистокл не удержался и крепко прижал к себе Хиону, которая едва сдерживала слезы от переполняющей её злости на слабоволие мужа. Потом велел Сикинну увести Ифиною обратно к её сестре.

Эвмел и Динарх развязали мешок и высыпали его содержимое на смятую постель.

Динарх изумлённо присвистнул, увидев россыпь персидских золотых монет. Такой груды золота он ещё не держал в руках!

Братья принялись считать найденные деньги.

- Не утруждайтесь, - сказал Геликаон. - Там пять талантов в переводе на аттические драхмы.

Но Фемистокл настоял, чтобы деньги были сосчитаны.

- Надо же знать судьям Ареопага, за какую сумму ты готов продать отечество, - насмешливо пояснил он Геликаону, сидевшему на полу со связанными руками и поникшей головой.

Пока братья считали деньги, Фемистокл ещё раз, уже вслух перечитал письмо Геликаона к Писистратидам. При этом он остроумно комментировал каждую фразу, подтрунивая над стилем и слогом Геликаона, словно тот был его ученик, который довольно посредственно справился с домашним сочинением на тему «Кому и за сколько я готов продать родину».

Эвмел и Динарх громко смеялись.

Напряжённая мрачная атмосфера, царившая в опочивальне всего полчаса назад, неожиданно завершилась неподдельным весельем незваных гостей.

Когда Фемистокл приблизился к Хионе, чтобы стереть кровь с её лица, то гордая аристократка отшатнулась с возгласом:

- Не прикасайся ко мне, чудовище! Боги ещё покарают тебя, злодей!

Но Фемистокл силой усадил Хиону на стул и, запрокинув голову назад, осторожно принялся вытирать её губы краем смоченного в воде покрывала.

При этом он добродушно ворчал:

- Ты странная женщина, Хиона. Твой муж только что уличён в измене, а чудовищем ты называешь меня. Геликаон тайно сговаривается с врагами Афин, но злодей, оказывается, я. Ты очень красива, Хиона, но вместе с тем невероятно глупа. Извини, конечно.

Хиона сердито высвободилась из рук Фемистокла и, поднявшись со стула, потребовала:

- Развяжи мне руки! Мне нужно успокоить дочерей. Считайте поскорее деньги и убирайтесь отсюда!

Но Фемистокл не торопился снимать путы с рук Хионы, сказав, что опасается: «Ведь ты такая грозная и непредсказуемая!»

- Скоро мы уйдём. Уж потерпи.

- Тогда набросьте на меня хоть какую-нибудь одежду, - устало попросила Хиона. И снова села.

Хиона сидела на стуле посреди спальни, опустив плечи, вперив отрешённый взгляд в пол и не обращая внимания на то, как осторожные руки Фемистокла сначала прибрали её растрёпанные длинные волосы, перевязав их длинной тесьмой, а потом обернули вокруг бёдер мягкое покрывало.

- Ты думаешь, Хиона, мне награда эти персидские деньги? - говорил при этом Фемистокл. - Вовсе нет! Лучшая награда для меня - это лицезреть твою дивную наготу!

Заметив на груди Хионы крошечную засохшую капельку крови, Фемистокл наклонился и слизнул её языком.

Хиона подняла недоумевающие глаза, словно старалась узреть некий скрытый подвох.

- Сначала ты унижаешь меня, потом целуешь, - негромко и беззлобно промолвила она. - Какой ты странный, Фемистокл!

Фемистокл взял Хиону за плечи, мягко заставив её подняться. Покрывало соскользнуло с бёдер на пол. Развязывая Хионе руки, Фемистокл длинными цветистыми фразами стал просить у неё прощения за себя и своих друзей. Он сравнивал её с Афродитой, которая может злиться и негодовать, но бесподобная прелесть совершенного тела не только смягчает резкость гневных фраз, но и служит наградой тем, кто имеет счастье видеть эту красоту.

Хиона невольно зарделась от таких изысканных комплиментов. И чтобы скрыть внезапное смущение, быстро подняла с полу покрывало и отвернулась, накинув его себе на плечи.

Фемистокл приблизился к Геликаону, развязал и ему руки.

- Что ты намерен делать? - с беспокойством спросил Геликаон, встав на ноги. - Донесёшь на меня архонтам?

- Можешь не беспокоиться, к архонтам мы не пойдём, - сказал Фемистокл. - Но на будущее запомни, что ты у меня в руках!

Фемистокл потряс перед носом Геликаона двумя пергаментными свитками.

Тот сокрушённо закивал головой.

- Сколько? - обернулся Фемистокл к Эвмелу, который ссыпал горстями пересчитанные дарики обратно в кожаный мешок.

- Пять талантов, - не поднимая головы, ответил Эвмел.

Динарх тем временем торопливо собирал с пола роскошные женские плащи и хитоны.

- Отнесу жене в подарок, - проговорил он, поймав взгляд Фемистокла. - У неё таких нарядов никогда не было.

- Стыдись, Динарх! - осуждающе произнёс Фемистокл. - Разве за этим мы сюда пришли?

Динарх слегка покраснел, недовольно швырнул собранные одежды обратно на пол и вышел из спальни.

За ним последовал Эвмел с мешком золота.

Сикинн застыл в дверях спальни с горящим светильником в руке.

Фемистокл вновь извинился перед Хионой за перенесённые по его вине унижения.

- Прежде чем уйти, я хочу сказать, кто донёс мне о персидском золоте и письме Писистратидов, - как бы между прочим промолвил он, переводя взор с Хионы на Геликаона и обратно. - Это сделал Дамонид, сын Харма.

Услышав имя Дамонида, Хиона резко повернулась к Фемистоклу. На её прекрасном лице, обрамлённом распущенными волосами, отразилась душевная мука. В глазах было недоверие.

- Я сказал правду, Хиона. - Фемистокл выдержал пристальный взгляд аристократки.

- Вот мерзавец! - злобно обронил Геликаон. - И как он узнал об этом?

- Не ведаю, - пожал плечами Фемистокл.

- Это ты ему всё разболтала! - накинулся на жену Геликаон. - Что-то в последнее время красавчик зачастил к нам в гости. А недавно сопровождал тебя в поездке до Элевсина.

- Ничего я ему не говорила! - огрызнулась Хиона и вновь отвернулась, раздражённо кусая ноготь.

- Ну, это ваши дела, - с мягкой полуулыбкой произнёс Фемистокл, отступая к дверям. - Не стану мешать. Прощайте!

Удаляясь по коридору в мужской мегарон, Фемистокл слышал доносившуюся из гинекея брань Геликаона, который обзывал жену потаскухой и болтливой дрянью. Решительная Хиона отвечала, ругая мужа, Дамонида, Фемистокла и всю мужскую породу, созданную Прометеем[102], по её словам, не из глины, а из ослиного дерьма вперемежку с грязью!

«Очень смелое заявление, - подумал Фемистокл, улыбаясь, - но спорное!»

Фемистокл щедро расплатился с Эвмелом и Динархом персидскими дариками. Заплатил он и Леонтиску, чтобы тот помалкивал.

Двадцать мин на второй день после ночного вторжения к Геликаону Фемистокл отправил с Сикинном в дом Дамонида.

Однако Сикинн принёс деньги обратно. Слуга сообщил Фемистоклу оглушительную весть: Дамонида нашли мёртвым в платановой роще у холма Муз. Кто-то вогнал несчастному в глаз длинную женскую булавку.