Читать онлайн «Аббатство Даунтон. История гордости и предубеждений». Страница 12

Мадлен Вионне за работой. Вторая половина 1930-х

Женщины стали серьезно относиться к физическим упражнениям, укрепляющим здоровье, и, в частности, произвели полную ревизию купальных костюмов. Купальный костюм викторианской эпохи — это тяжелое, громоздкое платье, которое, будучи намоченным, могло достигать веса в 14 кг и тщательно скрывало все части тела, которые могли породить у мужчин нескромные фантазии. При этом, чтобы почувствовать себя в безопасности от мужских взглядов, женщины обычно купались отдельно. Женщины XX века руководствовались очень английским девизом «Пусть будет стыдно тому, кто подумает об этом дурно», и надевали легкие рубашки и шаровары насыщенных ярких цветов, а самые смелые пробовали модели, которые облегали тело, закрывая его лишь от нижней трети бедер до шеи и плеч.

Так мужчины неожиданно обнаружили, что перед ними совсем новые женщины, требующие не столько почитания и преклонения, сколько уважения и признания равенства.

В 2011-м году телесериал «Аббатство Даунтон» получил целых шесть премий «Эмми», в том числе и приз за лучшие костюмы

Роб Джеймс-Колльер родился в Манчестере в 1976 году. Изучал бизнес в университете Хаддерсфилда и маркетинг в Манчестерском институте науки и технологий. Начал играть в кино с 2006 года. В 2007–2009 гг. пробовал себя в модельном бизнесе. В 2010 году получил место лакея в «Аббатстве Даунтон».

Характер Томаса напоминает Ричарда III из шекспировской драмы (в настоящее время многие историки полагают, что реальный Ричард III не был горбуном и не совершал большей части преступлений, которые ему приписывают). Как и шекспировский Ричард, Томас наделен от природы неким качеством, которое вызывает у окружающих неприязнь и мешает наладить близкие отношения с людьми. Ричард — горбун, Томас — гомосексуален. В начале XX века гомосексуальность считалась чем-то средним между болезнью и душевным изъяном, порождением распутства и слабоволия. Нельзя забывать, что Библия прямо называла такие отношения грехом и мерзостью в глазах Бога. Набожные протестанты считали, что гомосексуал может отказаться от своих пагубных привычек, если проявит немного больше силы воли и веры, и единственное, что удерживает его на стезе порока, — это глубокая внутренняя испорченность. «Томас — грешник», — без обиняков объясняет миссис Патмор юной Дэйзи.

Роб Джеймс-Колльер — исполнитель роли первого лакея Томаса Барроу. «Я парень из рабочего класса. Мой отец был компьютерным техником, а мама работала в отделе контроля качества, но они хотели, чтобы я получил достойное образование. И вот, мне двадцать пять, и я вдруг заявляю, что „хочу попробовать стать актером“, я с тем же успехом мог бы сказать, что решил стать футболистом Премьер-лиги, шансы у меня были те же…» (Роб Джеймс-Колльер)

И если любовь — тайная, щедро приправленная подозрениями и шантажом — все же доступна Томасу, то дружба с мужчиной или с женщиной для него — это нечто из разряда невероятного. А в условиях тяжелой работы по 15–16 часов в сутки, когда единственным, кто мог поддержать и кому можно было хотя бы пожаловаться на усталость, был другой лакей, дружба приобретала особую ценность. Томас же может рассчитывать только на себя. Он весьма амбициозен и не слишком щепетилен в средствах, и, хотя большая часть его начинаний терпит крах, разочарования, пожалуй, только раззадоривают его. Он не брезгует при случае нарушить закон, но иногда неожиданно проявляет доброту. Этот сложный и противоречивый характер, несомненно, является одной из движущих сил всего сериала.

«Нужно стараться все делать хорошо и Вам дадут шанс». (Роб Джеймс-Колльер)

Как камеристка у дамы, камердинер должен был следить за одеждой джентльмена. Ему так же приходилось начищать его сапоги. К великой радости камердинеров, им не приходилось стирать и крахмалить мужские рубашки — этим занимались прачки, однако, задачей камердинеров было сохранить безупречную белизну ткани и тугой крахмал воротничка и манжетов. При случае они могли взяться за утюг, чтобы привести рубашку в надлежащий вид. Неотъемлемой принадлежностью джентльмена был сюртучный костюм-тройка, состоящий из брюк, жилета и сюртука. Сюртук — повседневная одежда высшего и среднего классов, предшественник таких форм верхней мужской одежды, как фрак, визитка, пиджак, смокинг и т. д. Обычно был приталенным, двубортным и длинным, как пальто, однако длина и детали кроя сильно менялись, подчиняясь требованиям моды. Ушли в прошлое пышность, яркие цвета и дорогие ожерелья елизаветинских времен. Теперь мужчина должен был выглядеть скромным, подтянутым, застегнутым на все пуговицы и выбирать строгие темные цвета, отдавая предпочтение черному. «Подтяжки крест-накрест» или клетчатые штаны, которые так радовали модников прошлого, теперь решительно считались дурным тоном.

Кэролайн Макколл — художник по костюмам в телесериале «Аббатство Даунтон»

Для деловых визитов нужен был черный сюртук и цилиндр. Любой другой костюм, как учили лексиконы хороших манер, был бы признан «неджентльменским». Все больше распространялись пиджачные костюмы с жилетами из той же ткани, что и пиджак. Название «пиджак» произошло от английского «pea-jacket», где «pea» означало разновидность грубой ткани, a «jacket» — куртку. Пиджак был с открытым отложным воротником и застегивающимися на пуговицы полами. Еще одной разновидностью верхней мужской одежды была визитка. Она застегивалась всего на одну пуговицу, имела расходящиеся закругленные полы и две пуговицы сзади, на зауженной талии. Ее носили с брюками в полоску, жилетом, белой рубашкой и галстуком темных тонов и черными туфлями. Мужчина в визитке напоминал горделивую большую птицу — журавля или аиста. Визитки появились как утренняя одежда для езды верхом, на короткий период стали очень популярной утренней и дневной одеждой, но после Первой мировой войны вышли из моды и остались одеждой для официальных мероприятий.

Вечерней одеждой были смокинг и фрак. Особенностью смокинга было то, что лацканы на нем обшивались шелком, с которого легко можно было стряхнуть упавший пепел. Легенда гласит, что смокинг появился как костюм для курения, который мужчины надевали, уходя в курительные комнаты, а затем снимали, чтобы не отпугнуть запахом табака чувствительных дам. Очевидно, после Первой мировой войны им стало лень переодеваться. В одной из последних серий второго сезона «Аббатства Даунтон» граф Грэнтэм примеряет смокинг, а его консервативная и язвительная мать замечает, что с тем же успехом он мог бы выйти к ужину в пижаме. Постепенно мужчины осмелели и начали выходить в смокингах в люди. Смокинги носили с тугой крахмальной манишкой, обязательны были стоячий воротничок с загнутыми углами, черный галстук-бабочка, не лакированные ботинки из тонкой кожи, черный жилет или пояс-камербанд.

Хью Бонневилль примеряет смокинг

Фрак оставался бесспорным королем официальных приемов и балов. Лексиконы хороших манер советовали — если в приглашении не обозначена форма одежды, всегда надевать фрак и белый галстук, потому что «такой костюм никогда не покажется в Англии странным». Фрак отличался от других мужских пиджаков необычным покроем — фалды спереди были короткими, сзади — длинными и узкими. Такой покрой был связан с тем, что фрак вел свою родословную от кавалерийских мундиров. Синие, коричневые и зеленые фраки в XX веке сошли на нет, черный цвет одержал решительную победу. К фраку надевали белый галстук-бабочку и белый пикейный жилет с тремя обязательно застегнутыми пуговицами. Брюки, которые носили с фраками, украшались атласными лампасами.

На балы надевали белые перчатки, чтобы не испачкать платья дам и не допустить прикосновений, которые могут показаться неприличными; и легкие лаковые полусапожки. В качестве головного убора на бал надевали цилиндр или складную шляпу с забавным названием «шапо-кляк».

Дух элегантных денди начала XIX века, которыми восхищался Пушкин, все еще витал в гостиных и салонах начала века XX. Даже запах пороха и залпы пушек Первой мировой войны не могли его изгнать, потому что для британского аристократа быть мужчиной означало быть джентльменом, желательно, одетым с иголочки.

Костюмы сериала «Аббатство Даунтон» на выставке в Лос-Анджелесе