Читать онлайн «Веспасиан. Трибун Рима». Страница 23

Гости миновали тенистый прохладный садик, засаженный причудливо остриженными кустами. Тщательно сберегаемые от зимнего холода растения ждали весны, чтобы проснуться в празднике цветов. В дальнем конце Палл постучал в черную лакированную дверь.

– Войдите, – раздался повелительный женский голос.

– Домина, – подобострастно доложил Палл, открыв дверь. – Сенатор Гай Веспасий Поллон и его племянники, Тит Флавий Сабин и Тит Флавий Веспасиан.

– Гай, как мило, что ты пришел.

Антония подошла и взяла сенатора за руку. С близкого расстояния она выглядела гораздо красивее, чем Веспасиан мог ожидать от женщины шестидесяти лет. Темно-каштановые волосы были забраны наверх и уложены замысловатыми волнами, которым не давали рассыпаться бриллиантовые булавки. Кожа лица оставалась гладкой, если не считать нескольких морщинок вокруг сияющих зеленых глаз. Краски на нем было очень мало – высокие скулы, правильный подбородок и полные губы не нуждались в ухищрениях искусства.

– Твое приглашение – честь для нас, домина, – ответил Гай, склоняя голову.

Антония переместила свое внимание на братьев, встретившись взглядом с Сабином.

– Добро пожаловать, Сабин. Мой деверь, император, сказал, что ты хорошо показал себя во время недавней войны в Африке. – Когда юноша зарделся от похвалы, матрона улыбнулась. – Ты должен был воистину отличиться, чтобы привлечь внимание принцепса.

– Я польщен, что ему хотя бы известно мое имя, не говоря уж о добрых словах в мой адрес, – ответил Сабин.

– Воздавать должное – один из главных его принципов. Тиберию необходимо приглядывать за многообещающими молодыми офицерами. Как еще ему узнать, кого из них ставить во главе легионов, охраняющих нашу империю?

– Воистину так, домина, – заявил Гай. – Император в высшей степени усердно изучает все депеши легатов. Будучи отмечен в них, Сабин принес почет нашей семье.

Антония повернулась к Веспасиану.

– Значит, это ты тот парень, который испугал мою служанку, – сказала она с напускной строгостью.

Веспасиан уткнулся взглядом в мозаичный пол, не зная, что сказать. Замешательство стало полным, когда Антония нежно приподняла его подбородок изящной рукой.

– Не волнуйся, Веспасиан, я не сержусь. Не сомневаюсь, что такой красивый молодой человек уже разбил не одно девичье сердечко.

Юноша улыбнулся – его никогда не называли красивым.

– Спасибо, домина, – пролепетал он.

– Пойдемте, – сказала матрона. – Устраивайтесь поудобнее, и подождем прихода еще одного приглашенного.

Она ввела их в комнату. Над той господствовало окно с выступом, оказавшееся, к удивлению Веспасиана, застекленным. Предзакатное солнце лилось сквозь почти прозрачное стекло, вставленное в решетчатую раму, а с другой стороны открывался причудливо искаженный вид на сад. Внутри этого эркерного фонаря стояли на витых бронзовых ножках три обтянутые бежевой кожей кушетки с резными подголовниками из орехового дерева. Низкий столик, вокруг которого они расположились, тоже был из ореха, и отполирован так, что солнечные блики, отражаясь от него, играли на расписанном потолке. В дальнем конце комнаты стоял внушительный дубовый письменный стол, накрытый красно-коричневой тканью и заваленный кипой свитков. Рядом с ним, перед изображающей картину из сельской жизни фреской, находился обитый медью железный сундук с двумя массивного вида замками по обоим концам.

Антония хлопнула в ладоши. Из-за занавеси слева от нее появились три молодые рабыни. Дождавшись, пока мужчины снимут тоги, девушки забрали их и унесли.

Снова раздался стук в дверь.

– Войдите, – тем же тоном ответила Антония.

– Домина, – доложил Палл. – Консул Марк Азиний Агриппа.

– Консул, великая честь принимать тебя, – произнесла хозяйка дома, когда на удивление низенький и начинающий лысеть мужчина вступил в комнату.

– А мне посещать тебя, – ответил Азиний. Бегающие темные глазки скользнули по другим гостям. Появившееся в них выражение говорило, что никого неожиданного он здесь не застал. – Сенатор, надеюсь, ты в добром здравии?

– Спасибо, консул, лучше и быть не может, – отозвался Гай. – Могу я представить тебе своих племянников Сабина и Веспасиана?

– Рад познакомиться с вами, – кивнул Азиний братьям, передавая тогу поджидавшей служанке.

– Господа, прошу располагаться и перекусить, – сказала Антония, направляясь к центральной кушетке. – Консул устроятся здесь. – Она указала на ложе с правой, более почетной стороны. – А молодые люди возлягут слева.

Палл отдернул занавесь, снова появились рабыни, на этот раз, чтобы снять с гостей сандалии и омыть им ноги. Заменив уличную обувь на шлепанцы, которые мужчины принесли с собой, девушки устроили обедающих на кушетках и расстелили перед каждым по белой салфетке.

Рабыни с сандалиями ушли, уступив место пяти другим служанкам, принесшим ножи, ложки, тарелки и чаши. Обнаружив Ценис среди тех, кто прислуживает госпоже, Веспасиан ощутил волну возбуждения. Он старательно отводил глаза, когда девушка склонилась над столом, и ее простое платье соскользнуло, обнажив две идеальной формы, увенчанные розовыми сосками груди, тихо покачивающиеся в такт движениям рук, раскладывающих столовые приборы. Чувствуя, как кровь приливает к низу живота, Веспасиан заворочался на ложе, чтобы не выставить себя в смешном свете. Антония заметила его смущение и, догадываясь о причине, улыбнулась. Потом посмотрела на Азиния.

– Консул, я нахожусь в неловком положении, будучи хозяйкой, но не имея рядом хозяина. И буду очень признательна, если ты возьмешь на себя входящую в обязанности хозяину дома заботу о крепости вина.

– Разумеется, милостивая госпожа. С удовольствием. – Азиний посмотрел на Палла. – Мы начнем с четырех частей воды и одной части вина.

Управляющий кивнул и дал знак рабам, терпеливо ожидающим приказа подавать первую перемену. Веспасиан старался не смотреть вслед уходящей Ценис, чтобы не усугубить и без того значительную проблему. Он проклинал себя за то, что его угораздило увлечься невольницей, с которой ему нельзя даже переговорить, находясь в одной комнате, а про надежду обладать ею и вовсе стоит забыть.

Обед проходил в спокойной формальной обстановке. За густацио последовало блюдо из больших омаров со спаржей в качестве гарнира, а их в свою очередь сменили кефаль с Корсики и гусиная печень с трюфелями. Наконец подали жареного кабана, обсыпанного тмином, в винном соусе.

Антония вела беседу, перескакивая с темы на тему, неизменно предоставляя гостям возможность высказать свое мнение, но если возникало расхождение, поддерживала Азиния. Веспасиан постепенно успокоился, и если не считать редких взглядов в сторону Ценис, расслабился, стал находить удовольствие в еде, а подчас, пусть неуклюже, даже вносить свою лепту в разговор. Время незаметно текло в приятной компании, вышколенные рабы бесшумно сновали между гостями. Ко времени, когда принесли блюда с грушами, яблоками и фигами, солнце зашло, слуги зажгли лампы, а в дополнение к расположенному под полом отоплению притащили пару переносных жаровен. Лишившись основного источника света, комната стала как-то уютнее, разговор оживился, чему причиной отчасти было решение Азиния уменьшить долю смешиваемой с вином воды.

Палл, убедившись, что у обедающих есть все, что нужно, подал рабам знак удалиться. Он проверил, что никто не подслушивает в служебном помещении за занавесью и не стоит за дверью, кивнул Антонии и удалился в темный угол комнаты – ожидать дальнейших приказаний госпожи.

Взяв грушу, Антония принялась чистить ее ножичком.

– Все это очень мило, Гай, но ты, я уверена, понимаешь, что я пригласила тебя и твоих очаровательных племянников не затем, чтобы обсуждать недавнюю кампанию в Африке, гонки или жуткие цены на хороших рабов. Налицо серьезнейший политический кризис, начало которого мы наблюдали с вхождением Сеяна в фавор у императора, а развязку, если не примем мер, увидим через несколько месяцев.

Матрона замолчала, положила срезанную кожицу, отделила от груши кусочек и положила в рот.

– Полагаю, наш уважаемый консул лучше способен обрисовать ситуацию.

Азиний кивнул и громко рыгнул.

– Конечно. И спасибо за изысканное угощение. – Консул отхлебнул вина, посмаковал его, оценивая вкус, и приступил к делу.

– Когда после страшных лет гражданской войны Божественный Август создавал преторианскую гвардию, он руководствовался необходимостью защищать столицу от угрозы извне – со стороны мятежных легионов, а также изнутри – в лице подстрекателей толпы, которых мы во множестве навидались в последние дни республики. Единственной силой, державшей гвардейцев в узде, являлся сам император, который мудро поставил во главе преторианцев двух префектов, чтобы они уравновешивали влияние друг друга. Сеян получил пост префекта в последний год правления Августа и делил командование со своим отцом Луцием Сеем Страбоном. Честным человеком, судя по всему. Настолько честным, что первым же указом Тиберия как императора было назначение его на должность наместника Египта. К несчастью, Тиберий не удосужился назначить Страбону преемника, поэтому Сеян вот уже десять с лишним лет единолично руководит гвардией и за это время завоевал полное доверие Тиберия.