Читать онлайн ««Раньше смерти не помрем!» Танкист, диверсант, смертник». Страница 2

— Herr Leutenant… — подскочил с докладом часовой, приставляя винтовку к ноге.

— Говорить только по-русски. Всем! — с ходу оборвал его Кнапке. Оглядел отделение Цойлера, застывшее посреди двора в одном нижнем белье, но с руками по швам. Бросил с легкой усмешкой: — Вольно!

Кнапке прошелся по двору между солдат отделения, окинул взглядом пуговицы и завязки на нижнем белье, едва заметно покивал с удовлетворенным видом и обернулся к Земцову:

— Цойлер, как оденутся, дайте мне знать — будем получать документы.

— Так точно!

И, кинув снятые кожаные перчатки на бензобак своего BMW, с увесистой полевой сумкой в руках направился через двор в беленую хату. Русским языком Кнапке владел великолепно. Впрочем, как и большинство чинов подразделения «20–60», входившего в 800-й полк особого назначения «Бранденбург».

На дворе между тем продолжилась распаковка привезенных накануне тюков. С немецкой обстоятельностью тюки были пронумерованы. Зная заранее свой номер, каждый брал предназначенное себе. Земцов перерезал штык-ножом бечевку, аккуратно разложил на пятнистой плащ-накидке вытащенное из бумажного пакета советское обмундирование и снаряжение. Поставил на землю яловые сапоги, накинув на голенища портянки. Кто-то рядом, в свою очередь, усмехнулся портянкам, покосился на Земцова и сделал то же самое. В каждом тюке находился полный комплект обмундирования и снаряжения кадрового пехотинца Красной Армии. Земцов придирчиво осмотрел хлопчатобумажную гимнастерку защитного цвета со стрелковыми петлицами старшины, такие же бриджи. Одел — все пришлось впору. Ловко намотал портянки и, притопнув каждой ногой, покачался с пятки на носок и обратно. Затем раскатал поясной ремень и принялся последовательно надевать на него снаряжение: круглый подсумок к автомату ППД, гранатную сумку, лямки плечевых ремней, сухарную сумку, флягу на пристяжном карабине, саперную лопатку, второй подсумок. Распределил снаряжение, подогнал все, подпоясался и расправил все складки на гимнастерке. Продел через плечо противогазную сумку.

— Помоги, — коротко обратился к рослому вестфальцу Хубе.

Тот закинул на плечи Земцову красноармейский ранец с уже притороченной к нему шинельной скаткой. Пилотку Земцов заправил за ремень и аккуратно разгладил. Подтянул подбородочный ремешок стального шлема образца тридцать шестого года с нарисованной на нем красной звездой. Все остальные в это время занимались со своим обмундированием и снаряжением тем же. Из зеленых ящиков извлекли стрелковое оружие — автоматы и самозарядные винтовки. Раздали патроны и гранаты.

— Становись! — Земцов вышел на середину двора.

Прохаживаясь вдоль строя, бросал короткие замечания: «застегни пуговицу», «расправь складки», «лямка перевернулась, поправь». Дошел до Хубе.

— Лопату на другой бок перевесь.

— Scheisse.

— Все по-русски, Хубе, по-русски. — В вестфальца впился цепкий взгляд серых глаз.

Хубе помялся с ноги на ногу и вдруг разразился отменной матерной тирадой на чистейшем русском языке, смысл которой сводился к тому, что теперь придется перебирать всю навешенную на него снарягу. Выругался с чувством, с толком и расстановкой и тут же, щелкнув каблуками, прижал руки по швам и впился вопросительным взглядом в Земцова.

— Очень хорошо, — серьезно одобрил Земцов. Но добавил: — Каблуками не щелкай.

Когда Хубе с помощью товарищей устранил нарушение, Земцов сделал движение бровями крайнему в строю солдату:

— Зови Кнапке.

Через минуту на крыльце хаты появился Кнапке в форме капитана пехоты РККА.

— Рав-няйсь! Сми-ирна! — негромко подал команду Земцов.

Кнапке прошелся вдоль строя, внимательно вглядываясь в каждого стоящего перед ним. Остался доволен, слегка покивал головой. Раздал всем красноармейские книжки и прочие документы. Посчитал необходимым напомнить:

— И чтобы подворотники всегда были чистые!

— Подворотнички, господин лейтенант, — подал голос из-за спины Кнапке Земцов.

Это было правило в команде: любой, кто заметил чью-то ошибку или неточность, должен был незамедлительно ее поправить при всех. Не важно, кто и в каком чине ее допустил, — честолюбию здесь места не было, только работа. На общее благо.

— Благодарю вас, Цойлер, — развернулся к нему на каблуках Кнапке. Проговорил с нажимом: — Подворотни-чки, а также отставить не разговоры, а разговор-чики! Все так?

— Так точно, господин лейтенант.

— Только не господин лейтенант, а товарищ капитан.

Кнапке чуть обозначил кивок подбородком на петлицы с одной шпалой у себя на воротнике гимнастерки. На Земцова в упор без тени шутки смотрели его холодные и прозрачные, чуть водянистые глаза.

— Так точно, товарищ капитан!

— Собираем вещи и грузимся. — Кнапке сделал жест в сторону грузовика. — У вас пять минут.

— Есть!

Капитан Барсуков, подобрав лежавший под ленивцем танка молоток, гулко постучал в крыло над широченной гусеницей.

— Эгей, Коломейцев!

Из люка под башней показалась голова молодого парня в танковом шлемофоне.

— Ну товарищ капитан, полчасика! Мне еще масло проверить. Да и по трансмиссии не все закончил…

Барсуков оперся о приоткрытый смотровой лючок механика-водителя. Сказал совсем по-дружески:

— Завязывай, Витяй. Хватит на сегодня. Все-таки суббота, как-никак…

Огромный профиль тяжелого штурмового танка с исполинской башней четко прорисовывался на фоне вечернего заката. Грозно чернела, коротко высовываясь из клепаной бронемаски, гаубица невероятного доселе калибра — 152 миллиметра. Новенький КВ-2 казался олицетворением мощи и несокрушимости. Таких машин, недавно полученных, в дивизии было совсем немного — всего около двух десятков. А еще танк сейчас, как это ни удивительно, очень приятно пахнул свежей краской, замешанной на аромате приносимых ветром полевых цветов. Где-то ниже, за уходящим к самой воде лугом, неспешно катила свои прозрачные воды безымянная деревенская речушка. Оттуда веяло свежестью и прохладой.

Старший сержант Коломейцев выбрался через круглый люк наружу, обтер руки ветошью, положил ее на откинутую крышку, снял шлемофон и, протопав сапогами по надгусеничной полке, спрыгнул на землю. Барсуков молча протянул ему пачку папирос. Закурили, присели у опорного катка. Некоторое время в полной тишине задумчиво оба смотрели на закат.

18 июня 1941 года дивизия, входившая в состав Прибалтийского особого военного округа, была поднята по тревоге из литовского местечка Укмерге, где дислоцировалась на постоянной основе. К исходу того же дня части дивизии были скрытно переброшены в район железнодорожных станций Гайжюны — Рукле. Относительно короткий переход вскрыл несколько неприятных моментов: поломки материальной части, неопытность большого числа механиков-водителей, нерасторопность некоторых командиров, недостатки в движении и снабжении походных колонн. К тому же выбились из графика. Впрочем, все это было давно и хорошо известно в дивизии и над устранением этих недостатков постоянно работали. Последние несколько дней не были исключением. Своей ротой капитан Барсуков был вполне доволен. Правда, на марше все-таки не обошлось без одного инцидента и у них. Матвей Москаленко, молодой водитель из последнего призыва, не справился с управлением и завалил-таки на повороте исполинский танк одним бортом в кювет. Слава Богу, движение перекрыто не было. Москаленко, испуганный и всклокоченный, застыл на обочине, виновато озираясь по сторонам, то и дело размазывая перемешанную с потом грязь по веснушчатому лицу. Рядом стоял, переминаясь с ноги на ногу, командир танка младший лейтенант Ивлев. Лейтенанта здорово потряхивало, он нервно курил в кулак и провожал растерянным взглядом проходящую мимо колонну бензозаправщиков. Оба — и механик, и командир — явно не знали, что им делать дальше. На башне запрокинутой машины, усевшись на вставшие почти горизонтально поручни подъема, расположились остальные члены экипажа. Они с невозмутимым видом густо дымили самокрутками — все были из старослужащих.

— Тормози! — коротко бросил в переговорное устройство Барсуков.

Коломейцев мягко осадил командирский КВ на тормозах.

«Ох уж эти училищные», — слезая на землю, мысленно проворчал в адрес прибывшего в полк только этой весной Ивлева капитан. Впрочем, Москаленко прибыл служить срочную еще позже. Обходя танк с кормы, Барсуков привычным слухом профессионала отметил, как ровно и достаточно тихо для дизеля работает на холостом ходу двигатель его собственной машины.

«Все-таки какой Витяй молодец. Повезло мне с ним», — в очередной раз подумал капитан.

Распекать младшего лейтенанта и механика Барсуков не стал. Просто оглядел соскочивший с башни и построившийся при его появлении экипаж.