Читать онлайн «Две жены господина Н.». Страница 6

Пожаловали на ярмарку и шулера, и карманники, и какие-то подозрительные барышники. Все городские гостиницы были переполнены, пригородные трактиры тоже, обыватели на время ярмарки втридорога сдавали комнаты и углы в своих домах.

Рестораны по вечерам ломились от публики. Здесь, за столиком с выпивкой, купцы ударяли друг друга по рукам, и под честное купеческое слово заключались многотысячные торговые сделки.

Владелец лучших городских ресторанов и гостиниц «Гран-Паризьен» и «Прибрежной» городской голова Бычков сбивался с ног, стараясь за всем уследить и всем угодить. Он почти не спал — некогда было, но барыши за дни ярмарки собирал баснословные…

Антрепренер местной труппы подготовил в своем театре к ярмарке две премьеры и дал бенефисы лучших артистов. Особым успехом почему-то пользовалась историческая пьеса о наполеоновских временах, шедшая с неизменным аншлагом. Заезжие купцы являлись на спектакли с ворохом роз, которыми засыпали молодых актрис.

На пустыре за пристанью разбил шатер цирк-шапито, пользующийся не меньшим вниманием публики, чем театр. Развешанные по городу цирковые афиши гласили:

Цирк господина Арнольди.

Спешите видеть! Большое гимнастическое и акробатическое представление.

Дрессированные звери, хищники и собаки.

Разные удивительные и увеселительные фокусы господина Альфонса Фуше, произведенные при помощи Белой Магии, а также проворства и ловкости рук.

Кавказская джигитовка господина Измаил-бека.

Человек без костей, или Джон Каучук.

Танцы на канате под куполом в исполнении несравненной мисс Бетси.

Борьба по римско-французским правилам.

Пантомима и комические куплеты.

Весь вечер на манеже клоуны Роберт и Андреас.

Лучшие места — 1 рубль. Прочие места от 50 до 20 копеек. Вход на галерею — 10 копеек.

За неимением свободных номеров в гостиницах все артисты: акробаты, жонглеры, наездники, клоуны, борцы, фокусник, дрессировщик хищников и дрессировщица собачек — жили тут же, возле цирка в своих возках, фургончиках и кибитках, варили на кострах еду, сушили на растянутых веревках выстиранную в реке одежду. Пустырь стал сильно смахивать на стоянку цыганского табора.

Впрочем, и табор появился в городе, поставив шатры за дальней окраиной, на лесной опушке. С утра пестрая толпа цыганок с цыганятами моталась по ярмарке, гадала, попрошайничала, подворовывала что плохо лежит…

Энергичные цыганки плясали перед купцами, тряся монистами и шалями и создавая конкуренцию оседлому цыганскому хору, постоянно выступавшему в ресторанах Бычкова. Мужчины-цыгане крутились возле лошадников и тоже что-то продавали и покупали…

В передвижном паноптикуме, прибывшем на ярмарку, можно было полюбоваться восковыми фигурами. Это развлечение потрясало воображение неизбалованных демьяновцев… Клеопатра прижимала к груди черную змею. Огромная горилла уносила в джунгли, сооруженные из крашеных стружек, бесчувственную златокудрую девушку. Русалка с зеленым хвостом и лиловыми глазами сидела в цинковой ванне, наполненной мутноватой водой. Иван Грозный с перекошенным лицом опирался на окровавленный посох. У ног самодержца комфортно разлегся на потертом ковре убиенный сын, раскинув восковые руки.

Длинная очередь струилась на солнцепеке к кассам паноптикума, чтобы подивиться на столь эффектное и познавательное зрелище.

Неподалеку от паноптикума были установлены еще и качели, на которых за пятачок почтеннейшую публику «поднимают выше всех домов». Барышням при катании часто делалось дурно.

Город бурлил. На улицах было как никогда многолюдно и празднично. Василий все время просил у хозяина денег на выгодные ярмарочные покупки. То необходимо было обзавестись новой бочкой для квашения капусты, то купить молочных кринок, то весового чая лучших редкостных сортов, то казанок для каши.

Дмитрий подозревал, что бесконечные походы на ярмарку Васька предпринимает ради катания на карусели и качелях своей приятельницы горничной Дуси, а также приобретения ей в подарок пряников, фиников, полушалков и бус, но не мог осуждать молодого парня за такие невинные забавы.

Колычеву, сидевшему за бумагами в своем служебном кабинете, тоже хотелось послать к черту дела и потолкаться в нарядной ярмарочной толпе, покупая какие-нибудь забавные пустяки. Но весь город знает, что господин следователь ведет дело об убийстве, и обыватели, обнаружив слугу закона в торговых рядах, в цирке или в тире, будут недоумевать.

А посещение цирка казалось Дмитрию особенно заманчивым. Он с детства любил это зрелище и сейчас жаждал воскресить то чувство счастья и мальчишеского восторга, которое всегда вызывали в нем цирк, сильные, ловкие, красивые люди в потертых трико, расшитых блестками и мишурой, трогательные в своей нелепости клоуны, запах влажных опилок, рассыпанных по манежу…

«Служба службой, но, пожалуй, побывать на цирковом представлении не грех, — думал Дмитрий. — Завтра же вечером пойду в цирк, судебный следователь тоже человек…»

Но познакомиться с циркачами Колычеву довелось задолго до вечернего представления…

Василий, отправившийся с утра на рынок за покупками, вернулся обратно очень быстро, запыхавшийся и с пустой корзиной.

— Дмитрий Степанович! Собирайтесь скорее, цирковые мертвую бабу на пустыре нашли. Что делается — ужасти просто! Господин пристав с унтером и городовыми уже туда в экипаже поскакали и вас поскорее звать велели для осмотра тела и для этого, как его… Вот леший! Из головы выскочило… Ах, да — для протокола!

Дмитрий, собиравшийся завтракать, в сердцах швырнул на стол кусок калача с маслом.

Калач, перевернувшись в воздухе, шлепнулся, конечно же, маслом вниз, на скатерть. Василий, увидев такое безобразие, только крякнул, но тревожить барина замечанием не посмел. Убийство — дело серьезное.

Ранним утром юная цирковая канатоходка мисс Бетси вышла из фургончика, чтобы вынести ведро с помоями. Помои циркачи относили подальше от своего временного жилища, дабы не приманивать мух, которых и так немало вилось возле клеток с животными.

Придерживая полы халатика и подставляя лицо утреннему солнышку, мисс Бетси шла через пустырь к дальней канаве, тянувшейся вдоль глухих заборов городских садов. Вскоре несколько циркачей, сидевших у костра, услышали страшный крик девушки.

В ярмарочные дни с молодыми артистками могло случиться всякое, поэтому мужчины — конюх, атлет-гиревик и укротитель — сразу кинулись в ту сторону, куда ушла Бетси.

Испуганная мисс, не переставая кричать, стояла над канавой, уронив ведро и нервно комкая шелк халатика на груди. Глаза Бетси неотрывно смотрели в канаву. Там лежала залитая кровью мертвая девушка. Волосы ее пропитались грязной водой, на лице были брызги, а широко раскрытые серые глаза неподвижно смотрели в небо.

После непродолжительного совещания циркачей, на котором женщины плакали, а мужчины кричали друг на друга, было решено известить о случившемся полицию.

Нельзя сказать, что такое решение далось циркачам легко. Большинство артистов опасались, что их же в убийстве и обвинят, для местных властей это наверняка окажется самым простым решением. Положение к тому же осложнялось тем, что среди труппы было несколько беспаспортных, и привлекать к себе внимание городской полиции циркачам очень не хотелось.

Но выхода все равно не было — спрятать тело убитой девицы или молчать о страшной находке было еще хуже.

Мастер джигитовки Измаил-бек вскочил на неоседланную лошадь (наездник-виртуоз, он мог легко обойтись без такой мелочи, как седло) и помчался в город за помощью. Вскоре он вернулся с представителями власти. За вороной лошадью джигита тряслась извозчичья пролетка, битком набитая полицейскими во главе с приставом.

Чуть позже прибежал красивый молодой человек в белой рубашке, перепоясанной кавказским ремешком. Под мышкой у него был форменный китель судебного ведомства, а в руке саквояж, из которого жестом фокусника красавец извлек складной жесткий аршин, лупу, блокнот с карандашом и множество других мелочей.

Полицейские смотрели на манипуляции судейского чиновника с большим интересом. Несмотря на молодость, он пользовался явным уважением у полиции. Городовые, обычно преисполненные важности и чувства собственного достоинства, ожидали распоряжений молодого судейского и с готовностью принялись их исполнять.

Вскоре откуда-то появился фотограф с треногой, и наконец еще один извозчик подвез степенного, неторопливого врача. Прибывшие господа, негромко переговариваясь, занялись необходимыми формальностями.

Растерянные циркачи стояли тесной группкой, окружив плачущую мисс Бетси. На них долго не обращали внимания. Наконец молодой красавец, успевший накинуть свой форменный китель, все же подошел к артистам и представился: