Читать онлайн «Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров». Страница 52

Издавна в народной медицине практиковался такой лечебный прием: если кого ужалила ядовитая змея или укусило дикое животное, место укуса прижигали куском докрасна раскаленного металла.

В старой русской армии, где не было никаких антисептиков, с незапамятных времен применяли особый способ обеззараживания ран: их посыпали порохом из патрона с картонной гильзой, а затем поджигали. Огонь уничтожал возможную инфекцию, предотвращал «горячку» и «антонов огонь», то есть гангрену.

Истории известны случаи, когда люди, у которых начиналась гангрена, не имея надежд на врачебную помощь, отрубали себе топором часть ноги или руки. Это их спасало от смерти.

Помню, как в середине 1960-х годов наш полярник-метеоролог оказался один на станции и вынужден был сам себе удалить аппендикс. Врачи руководили его действиями по радио. Поступок мужественного полярника настолько потряс весь Советский Союз, что героя после выздоровления наградили орденом. Кажется, «Знак Почета».

Почему же мы цинично ерничаем, читая, что Гайдар, борясь с недугом, полученным на фронте, вынужден был искать и находить домашние способы борьбы со своей болезнью? Почему лжебиографы корят писателя, но при этом не осуждают меднауку?..

Недавно по телевидению была показана программа, посвященная актеру Леониду Харитонову. Это был самородок с такой чистой душой, что людям было достаточно только его увидеть, чтобы стать жизнерадостнее и счастливее.

Известно ли вам, читатель, отчего Харитонов погиб? У него со школьных лет была язва кишечника. Врачи лечили его алкоголем, даже не водкой, а спиртом. Якобы от спирта язвы заживали. Не знаю, пропала ли язва у Харитонова. А великий актер от спиртолечения пропал.

Реальная жизнь сурова. А нас всех развратил старый кинематограф, где люди болели и умирали красиво. Многие кинозрители поверили, что именно так происходит на самом деле. Хотя сегодняшний кинематограф нас уже сделал завсегдатаями операционных и моргов.

А мы пока что запишем: «Утверждения В. А. Солоухина, будто воспоминания Б. Г. Закса доказывают, что А. П. Гайдар был психически больным человеком, опасным для общества, и будто «Американские мемуары» Закса свидетельствуют о врожденных наклонностях А. П. Гайдара к массовым убийствам, оказались стопроцентной ложью».

Автор «Владимирских проселков» всерьез полагал: мемуары Закса никто искать не станет. Тем более, в зарубежных изданиях. А если станет, то не найдет, и обман не обнаружится.

А формула (как мы теперь знаем, лживая), будто Гайдар — «маньяк-убийца по своей природе (курсив мой. — Б. К.)», была нужна как фундамент для еще одного утверждения: в годы Гражданской войны была «известна его (Голикова. — Б. К.) кровавая жестокость».

С особенной силой (по утверждению Солоухина) она проявилась в период тамбовской войны, начатой Александром Антоновым.

Возникает вопрос: «Допустим, что все так и было. Предположим: раньше, до Солоухина, этого никто не знал, он стал первооткрывателем. Но где, в каком городе, в каком архиве, в каком фонде, в какой папке, на какой странице наш историк прочитал о "кровавой жестокости" Голикова?»

Нет места и времени доказывать, поверьте мне на слово: Владимир Алексеевич даже приличия ради не открыл двери ни одного московского или тамбовского архива. Не держал в руках ни одного подлинного документа за 1920–1921 годы, который бы относился к этим трагическим событиям.

Между тем, именно в тамбовских архивах сохранилось невероятно много обстоятельных, красноречивых документов. Таких, пожалуй, я больше нигде не встречал. Жаль, про антоновщину я писать уже не буду. А то отстучал бы на этом вот компьютере толщенный роман, какого у нас еще не было — такой сильный, такой драматичный лежит у меня материал… Что там Николай Вирта с его романом «Одиночество», за который он получил орден Ленина. Правда, писать ему о тамбовских событиях было несравнимо трудней, чем в наши дни.

В папках (и на микропленке) у меня документы двух видов. Если рядовому красноармейцу или командиру присуждалась награда — орден или золотой портсигар, то шло подробное описание подвига со всеми деталями, иногда на нескольких страницах.

Если это был приговор трибунала антоновцу или красноармейцу-перебежчику, то опять полный подробностей рассказ. И часто тут же с добавлением: «Привести приговор в исполнение немедленно». То есть подробнейшая картина борьбы, увиденная с двух сторон.

Я с благодарностью вспоминаю: люди в тамбовских архивах оказались отзывчивые, знающие. Сотрудницы готовы были искать и находить по моей просьбе особо драматичные материалы. Бывало, получаешь утром вчерашний вечерний заказ, смотришь «Лист использования» и с волнением, даже испугом вдруг обнаруживаешь — с 1921 года твоя рука впервые прикасается к этим обжигающим глаз и душу бумагам.

Пока я там в советские времена работал, я слышал рассказы о том, как в Тамбов приезжал Александр Исаевич Солженицын. Он тоже хотел познакомиться с бумагами об Антоновском мятеже. Это вызвало у местного начальства испуг и переполох. Оно-то знало: тут было что скрывать. И обратилось за советом в Москву — столичные власти в предоставлении диссиденту Солженицыну материалов о тамбовской войне отказали.

Но если Солоухин ни часу не провел ни в одном архиве, не ездил на Тамбовщину в поисках очевидцев событий 1921 года, то откуда ему открылось, что Голиков именно там начал совершать главные свои злодеяния? И как насчет доказательств, что у Голикова на Тамбовщине «руки были по локоть в крови»?

Владимир Алексеевич решил эту нешуточную проблему до гениального ловко. Он открыл книгу историка тамбовских событий С. П. Мельгунова «Красный террор в России» и несколько жестоких эпизодов из нее включил в «Соленое озеро».

Читатель спросит:

— Это были выписки о Голикове?

— Нет.

— Но в книге упоминается имя Голикова?

— Нет.

— Но упоминается 58-й полк, которым он командовал?

— Нет.

— Тогда должен упоминаться 5-й боевой участок Тамбовской губернии, в состав которого входил 58-й полк.

— Нет и 5-го боевого участка.

— Тогда какое же отношение книга Мельгунова имеет к Голикову и к его «рукам в крови»?

— Никакого. Солоухин процитировал выдержки из книги. Там упоминались другие командиры Красной армии.

К рассказу Мельгунова об этих командирах Солоухин скромно добавил от себя: «Вот точно так действовал и чоновец Аркадий Голиков (выделено мной. — Б. К.)»[79].

И больше ничего.

В другом месте Солоухин рассказал о жестокостях чоновцев в Крыму и снова заявил: «Значит (?!) и Голиков был такой же».

Циничный ход Солоухину подсказали инструктора по распространению лжи и паники. В наставлении «по технике одурачивания» подобный выверт именуется «доказательством по аналогии». Читатель, взволнованный или даже потрясенный выдержками из книги Мельгунова, не замечал, что Солоухин на его глазах совершает подлог: приписывает Аркадию Голикову поступки, которые совершили другие люди.

… Между тем Аркадию Петровичу Голикову принадлежит выдающаяся роль в бескровном завершении тамбовской войны. Но об этом речь впереди.

Снова отметим: ни одного доказательства личного участия А. П. Голикова в преступлениях, будто бы совершенных в 1921 году на территории Тамбовской губернии, В. А. Солоухин не привел.

Сознавал ли Солоухин, что в освещении тамбовского эпизода биографии А. П. Голикова он потерпел поражение? Что невозможно сочинить «исторический роман», не приводя исторических фактов? Что нельзя создать образ «чоновца Голикова», не располагая ни одним конкретным, достоверным эпизодом? Конечно.

Реванш за абсолютно им не исследованный и жуликовато преподнесенный «тамбовский период» Солоухин рассчитывал взять в освещении хакасских событий. По разного рода застольно-хмельным байкам выходило, что именно там Голиков занимался целенаправленным истреблением маленького, компактно проживающего народа.

В 1920-е годы Хакасия входила в состав Енисейской губернии. Ныне это Красноярский край.

Солоухин в советские времена переводил (с подстрочника!) хакасские сказки. В Абакане у него имелись знакомые. Перед вылетом, в 1993 году, он послал в Абакан телеграмму. Его должны были встретить, поселить, дать провожатых, обеспечить транспортом. А главное, знакомые должны были предупредить работников абаканского госархива, что ожидается прибытие важного московского гостя. Тема его исследования была сформулирована четко: «Действия частей особого назначения на территории Хакасии и преступная роль А. П. Голикова как начальника боевого района».