Читать онлайн «Царская экспертиза». Страница 28

Свирепо рычащий «кавказец» бросился ему наперерез, но Шумилов в эту минуту и сам был свирепый. Не снижая шага, он со всего размаху ударил пса лавкой по морде. Тот, видимо, никогда прежде не получал такого урока, потому даже не попытался уклониться. Удар опрокинул лохматую тварь, пёс кувыркнулся в пыли, но через секунду с неожиданным для своей массы проворством вскочил. Шумилов вторично занёс лавку. Пёс отпрянул, присев на задние лапы. «Молодец, шельмец, быстро учишься!» — усмехнулся Шумилов и с занесённой для удара лавкой попятился к воротам. Пёс в ярости хрипел, наступал следом, но уже не бросался; он достаточно понял про грозное оружие в руках человека.

Достигнув ворот, Алексей Иванович вывалился в калитку, напоследок с удовольствием метнув скамейку в злобную псину. Он пошёл по улице, постепенно приходя в себя от всего пережитого, и не сразу вспомнил про извозчика, которого обязал дожидаться собственного возвращения. Шумилов двинулся в обратную сторону и, усевшись в пролётку, сказал вознице:

— Вот что, голубчик, давай — ка отъедем отсюда подалее.

Переместившись саженей на шестьдесят, к тому месту, где улица плавно изгибалась и ворота дома Гунашихи сделались едва видны, они остановились.

— Постоим здесь, подождём, — рассудил Шумилов.

Место для наблюдения оказалось выбрано весьма удачно — в тени высокого тополя и довольно далеко от интересовавшего Шумилова объекта. Алексей не сомневался, что всё случившееся должно будет спровоцировать активность колдуньи. Проблема состояла в том, сумеет ли Шумилов проследить за её действиями. Кроме того, Алексей даже приблизительно не представлял, как долго ему придётся ждать.

На удачу Шумилова извозчик оказался спокойным и абсолютно нелюбопытным человеком. Он не пытался балагурить, не лез к Алексею с расспросами, а использовал выпавшее ему свободное время весьма прагматично: купил за пятак ведро воды, напоил кобылу, ослабив упряжь, расчесал гриву. Шумилов же, предоставленный самому себе, получил возможность обдумать всё произошедшее с ним.

Теперь он знал, что Гунашиха помогла Александре Егоровне Максименко в отравлении мужа. Вернее, даже более того: Александра искала человека, способного помочь ей советом как лучше это сделать. Значит, отравление действительно имело место, оно было заблаговременно спланировано, практически подготовлено и неукоснительно исполнено. Это был первый, пожалуй, самый важный итог посещения колдуньи.

Вторым важным результатом можно было считать установление того факта, что помимо Гунашихи к подготовке убийства привлекался и некто Блокула. Именно он (или она) изготовил яд, использованный Александрой Егоровной.

Гунашиха показала хорошее знание действия мышьяка. Пусть её знание было не академичным, а носило так сказать прикладной характер, тем не менее, она была прекрасно осведомлена о том обстоятельстве, что отравление мышьяком выражается весьма специфическими симптомами, которые позволят окружающим сразу же заподозрить неладное. Стало быть, Александра Егоровна не пользовалась мышьяком. Тогда становилось непонятным, почему мышьяк в организме Николая Максименко был найден и, причём, в смертельной дозировке. Покойный получил мышьяк, хотя сами отравители не планировали пользоваться этим ядом. Отравление мышьяком явно не было хроническим, иначе бы ослабленный организм погиб от тифа и у доктора Португалова не возникло бы никаких подозрений. Так что же произошло? Почему появился мышьяк? Неужели помимо Александры Егоровны одновременно с нею и независимо от неё действовал другой отравитель? Это не мог быть кто угодно, второй отравитель должен был иметь серьёзный мотив для того, чтобы желать Николаю Максименко быстрой и неотвратимой смерти. Кто именно мог быть таким отравителем: Резнельд? Его сестрица? Варвара Протасова, мамаша Александры Егоровны? Почему возникла несогласованность в действиях убийц?

Наконец, следовало понять, почему Гунашиха обратилась к Антонину Максименко с рассказом об отравлении брата? Для чего она остановила его возле церкви, а затем пригласила к себе? Впрочем, эта загадка, возможно, была самой простой из всех. Колдунья знала точно, что именно Александра отравила мужа. Заработав на тайном желании отравительницы, Гунашиха, видимо, решила заработать ещё, продав чужой секрет Антонину Максименко. Принцип «и вашим, и нашим» многим негодяям служит руководством к действию. Антонин сказал, что выложил колдунье за её «пророческий» рассказ двести целковых — деньги немалые, на них в Ростове полгода можно жить вполне безбедно, хлеб с маслом кушать. Гунашиха неслучайно описала Антонину родинки Александры Егоровны; бабка прекрасно понимала, что по этому описанию Антонин узнает отравительницу и проникнется полным доверием к словам колдуньи. Странно даже, что она так мало запросила за своё «пророчество». Могла и пятьсот рублей потребовать, и тысячу. Антонин, видимо, купился на уловку хитрой бабки и вообще оказался неспособен в той ситуации рассуждать критично.

Шумилов ясно сознавал, что сейчас важнейшей задачей для него является розыск загадочного Блокулы. Впрочем, не факт, что это мужчина, в равной степени такое имя может носить и женщина. Как же и где искать эту Блокулу? Имя странное, явно нерусское, неказацкое — может, румынское или цыганское? Хотя, вообще — то, «Блокула» может быть вовсе не именем, а кличкой, либо каким — то специальным термином, скажем, указанием на род занятий. Хорошо было бы спросить о происхождении этого слова у этнографа. Есть ли вообще в Ростове этнограф?

Если Шумилов правильно понимал мотивы человеческим поступков — а он полагал, что к тридцати пяти годам уже вполне этому научился — то бабка — колдунья непременно постарается оповестить о подозрительном визитёре как загадочного «Блокулу», так и Александру Максименко. Ему оставалось терпеливо дождаться того часа, когда Гунашиха покинет свой дом, и посмотреть куда она направится.

Время шло. Солнце опустилось ниже крыш, жара стала спадать, дневное оцепенение прошло, из — за заборов стали доноситься голоса невидимых обитателей Замостья, где — то зазвенела пила, где — то заявил о себе петух — горлопан. Наконец, после почти трёхчасового ожидания, терпение Шумилова было вознаграждено. Он увидел, как ворота во двор Гунашихи отворились, и бабка вывела под уздцы каурую кобылку, впряжённую в небольшой одноосный возок, похожий на дагестанскую арбу, только несколько изящнее изготовленный. Пока бабка закрывала за собой ворота и усаживалась в повозке, Шумилов успел растолкать задремавшего извозчика и объяснил ему задачу:

— Если возок станет удаляться от нас, то ты, братец, развернись и поезжай за ним. Ежели возок поедет в нашу сторону, то ты спокойно сиди, как сидишь, я же соскочу и спрячусь за деревом. Пропустим этот возок мимо и поедем следом.

— Понял, барин, как скажете, — согласился извозчик.

Гунашиха направилась в противоположный конец улицы. Возница развернул тарантас и двинулся следом на приличном расстоянии. Гунашиха ехала совершенно спокойно: не оборачивалась, не ускорялась, без остановок. Шумилов был уверен, что бабка не подозревает о слежке. Прошло, должно быть, с четверть часа тряской езды как из гунашихинской арбы вдруг выскочил босоногий мальчишка лет шести — семи, который стремглав бросился в проулок, мимо которого в эту минуту проезжала бабка. Шумилов никак не ожидал чего — то подобного, он вообще не предполагал, что в повозке Гунашихи есть кто — то кроме неё.

— Мальчишку видели? — спросил извозчик, оборотясь к Алексею Ивановичу.

— Да, видел, — ответил он. — Скажи — ка, братец, как называется улица по которой он побежал?

— А бес её знает. Похоже, это самый край Аксайки.

Они продолжали двигаться за возком Гунашихи, не приближаясь к нему, но и не отдаляясь. Шумилов продолжал питать надежду, что бабка всё же приведёт его к таинственной Блокуле. Но Гунашиха не спеша объехала квартал и с другой его стороны подобрала мальчишку, с которым и вернулась назад. За всю поездку она ни разу не остановилась и ни с кем не поговорила.

Это означало только то, что гадалка провела Алексея Ивановича как младенца: почувствовав слежку, а может, просто руководствуясь соображениями конспирации, она не поехала прямиком к «Блокуле», а послала мальчишку то ли с запиской, то ли с устным сообщением. Куда забежал мальчишка, кому оставил сообщение, установить человеку постороннему была практически нереально. Что ж, красиво было придумано, с толком, просто и надёжно.

Оценивая произошедшее, Шумилов задавался вопросом: «что делать далее?» И не находил ответа.

Алексей Иванович Шумилов, уставший от бесконечных тряски по неровным улочкам ростовских предместий, вернулся в город в самом скверном расположении духа. Голова после многих часов, проведённых на июльской ростовской жаре, была чугунная, тяжелая, под веками точно был насыпан песок. Неприятно сосало под ложечкой, а ноги налились свинцом от длительного сидения в экипаже. Хотелось есть, пить, хотелось завалиться с книжкой в руках в милый сердцу гамак под раскидистой яблоней в саду. Но до гамака было ещё очень далеко. Алексей Иванович направил свои стопы в дядюшкин дом; в сложившейся ситуации это решение представлялось очевидным. Кто мог помочь в поисках Блокулы лучше, чем полицейский?