Читать онлайн «Призрак на палубе». Страница 21

Характер рисунка татуировки моряка также имеет историю, общую для всего морского интернационального братства. От простого рисунка креста, якоря, сердца, щита он постепенно вылился в полное изображение распятия Иисуса Христа. Вторым типом рисунка были изображения русалок, наяд, постепенно переходящие к основе основ — женщине, где стали допускаться всякого рода фривольности. Изображение голых женщин одно время было так распространено, что при приёме в американский военный флот было введено требование: путём добавочной татуировки одевать их в платья. Был обычай носить инициалы любимой женщины — с изображением сердца, пронзённого стрелой амура. Иногда и девушка ставила себе татуировку того же характера, как бы закрепляя взаимную связь. Были изображения кинжала, наполовину вошедшего в тело, с девизом «Смерть прежде бесчестия».

Или вот ещё из области предрассудков: татуировка на ноге с изображением свиньи как амулета, предохранявшего от несчастного случая на воде. С помощью татуировок моряки пытались снискать расположение морских богов и благополучно вернуться домой.

Удачу приносили изображение моря (это символ надежды), чёрной кошки, клевера с четырьмя листками и подковы. У многих моряков распространена была татуировка — изображение звезды между указательным и большим пальцами рук и, конечно, религиозные символы. Это позволяло, во-первых, получить покровительство богов, а, во-вторых, в случае гибели моряка по татуировке можно было определить, какой веры утопленник, а значит, и по каким обычаям его хоронить. Хитрые матросы делали на спине татуировку распятия, наивно полагая, что в случае наказания за какой-либо проступок боцман не будет бить «двенадцатихвостой кошкой» по кресту — символу веры.

Пучок молний на левом предплечье являл собой символ и залог бесстрашия и могущества. Череп или несколько черепов на том же левом предплечье — символ презрения к своим врагам. Татуировка распятого Христа на спине предохраняла от порки «кошками». Это была, вероятно, самая практичная из всех татуировок — кто же решится бить Спасителя! И таким образом обладатель татуировки иногда избегал заслуженного наказания. Иногда же просто делали надпись, годную на все случаи жизни: «Боже, спаси моряка!» Татуировка обнажённой дамы гарантировала успех в любви. Якорь означал надежду, спасательный круг — спасение от опасностей, маяк — благополучное возвращение домой.

В середине XIX века в ВМС США разразился крупный скандал из-за того, что голые красотки, вытатуированные на телах матросов, оскорбляют общественную мораль. После долгих дебатов было принято поистине выдающееся решение: всех голых девиц одеть, то есть зататуировать в какие-нибудь платья! В американском ВМФ до сегодняшнего дня считается, что человек, на левой стопе которого вытатуированы свинья и петушок, никогда не утонет. А потому в портовых городах США мастера тату процветают.

В пиратской среде была весьма широко распространена татуировка-талисман, изображавшая виселицу с повешенным человеком и сидящей на перекладине вороной. Считалось, что имеющий такую татуировку (как и имеющий верёвку повешенного), никогда не попадёт в руки правосудия и не будет казнён. На руках чаще всего татуировали розу ветров с сердцем, якорем и двумя магическими треугольниками, что обеспечивало удачу во время дальних плаваний. Пожалуй, самое диковинное из суеверий, связанных с татуировками, гласит, что они предохраняют от венерических заболеваний.

В эпоху парового флота кочегары всех флотов мира, не исключая и российского, делали себе фирменную «кочегарскую» татуировку. На ягодицах татуировались два кочегара (иногда это были черти), которые держали на лопатах уголь. Некоторые татуировались столь искусно, что при ходьбе создавалось впечатление, что изображённые ниже спины кочегары закидывают в «топку» уголь.

Российская военно-морская история оставила небезынтересный пример морской «талисманной» татуировки. В первом кругосветном плавании (1803–1806) на шлюпе «Надежда» под командованием капитан-лейтенанта Ивана Фёдоровича Крузенштерна участвовал и граф Фёдор Толстой, прозванный впоследствии Американцем. При посещении Гавайских островов Толстой, как и большинство российских моряков, сделал себе татуировку, однако не обычную, а особый сложнейший комплекс татуировок для предохранения а бою. По окончании плавания и возвращении в Петербург он участвовал в нескольких десятках дуэлей, убил 11 противников, но сам не получил далее царапины.

Толстой твёрдо верил в свою оберегаемость татуировкой, но оказалось, что граф-дуэлянт не учёл всей специфики охранной «тату». Жена Толстого родила ему одного за другим 11 детей, но все они умерли в младенчестве. Сам Толстой-Американец считал, что это наказание за убитых им на дуэлях людей, и, как говорят, горько сетовал, что не нанёс на Гавайях специальной охранной татуировки и на безопасность своих детей…

Татуировка, подобно морскому языку, стала неотъемлемой частью матроса, прямым указанием на его принадлежность морю и кораблю. Даже теперь татуировка среди матросов рассматривается как доказательство бывалости и право называться настоящим морским волком. Характер рисунка татуировки моряка также имеет историю, общую для всего морского интернационального братства. Центром сосредоточения татуировщиков-профессионалов были порты Индии, Китая и Японии. Поэтому на характере татуировки русского матроса в период 1840–1904 годов сильно сказывалось влияние Востока. Если накалывал японец, это была гейша; если китаец — получались дракон, морские змеи и прочие мифологические морские чудовища. Но был и чисто русский стиль, явившийся результатом спроса, а именно: комбинация из перекрещенных Андреевского флага и гюйса, спасательного круга, вёсел, якоря с надписью: «Боже, Царя храни».

Результатом некоторых поверий и религиозных проявлений является татуировка на ноге с изображением свиньи как амулета, предохранявшего моряка, чтобы он не утонул. На теле матросов 1-й Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре можно было прочесть: «Боже, спаси моряка Тихого океана».

Собиратель морской старины и хранитель флотских традиций адмирал Н.Н. Коломейцев говорил, что обычай охранной татуировки был распространён не только среди матросов, но также и среди офицеров как знак того, что ими совершено одно или несколько дальних плаваний. Этим символом-татуировкой наше офицерство хотело выделить себя из среды тех офицеров флота, кои устраивались на береговые места или плавали на судах малого каботажа. В дальние же плавания шли преимущественно любители моря.

По приходе в Японию, где искусство татуировки было доведено до наивозможного совершенства, офицеры оставляли на своём теле знак пребывания в дальних морях, в отличие от моряков внутреннего плавания. Дракон или змея, ловящая бабочку, на левой руке между локтем и кистью являлись доказательством плавания на Восток. Иметь на своём теле подобное документальное подтверждение об участии в дальних плаваниях было настолько романтичным, что от этого соблазна не могли удержаться даже отпрыски царской фамилии. По свидетельству того же Коломейцева, великий князь Алексей Александрович, ставший в 1880 году во главе Российского флота, также в молодости, во время пребывания на Востоке, отдал долг обычаю, причём татуировка его была своего рода перлом.

В годы Гражданской и Великой Отечественной войн морская татуировка матросов порой стоила им жизни. Ни белогвардейцы, ни немецкие фашисты пощады к нашим морякам не знали, а потому нередко вытатуированный на запястье якорь ставил точку в жизни попавшего в плен моряка.

В 70–80-е годы XX века в советском ВМФ матросы любили делать «тату» на предплечьях. Техника исполнения при этом была самая примитивная, а качество невысокое, так как делали эти рисунки свои же товарищи. Сюжеты тоже были незамысловаты: подводные лодки и крейсера на фоне земного шара, дельфины и русалки, а также аббревиатура флотов и частей, где служили счастливые обладатели этих рисунков.

Сегодня искусство «тату» переживает поистине всемирный бум, и наколки делают все, кому заблагорассудится, — от поп-звёзд до домохозяек. Моряки в этой «татушной» истерии остались в стороне. Наверное, это и правильно, ибо великое и старое искусство морских татуировок не имеет ничего общего с нынешним повальным увлечением. Но морское тату столь же вечно, как вечен океан, а потому ещё придёт время, и моряки снова будут постигать тайну нанесённых на тело оберегов, как некогда постигали это таинство их далёкие предшественники.

Ещё большее значение, чем амулеты, талисманы и татуировки, имели во все времена для моряков всего мира всевозможные морские приметы. В них верили со всей серьёзностью и страстностью. Ритуалы поведения в той или иной ситуации передавались из поколения в поколение, а отступников и нарушителей немилосердно карали, ибо нарушивший заповедь грозил навлечь несчастье на всех находящихся с ним на одной палубе. Мир морских примет и суеверий многолик и запутан. И всё же…