Читать онлайн «Оккультисты Лубянки». Страница 24

Главнейшие труды Б.И. Бокия: «Выбор системы работ при разработке свиты пластов. Вскрытие месторождения», «Горный журнал», 1903; «Выбор системы работ при разработке свиты пластов. Подготовительные работы. Ремонт штреков», «Горный журнал», 1904; «Основания для расчёта бремсбергов», «Горный журнал», 1911; «Практический курс горного искусства», 1913; «Бесконечный бремсберг для двухсторонней подачи грузов», «Горный журнал», 1914; «Выбор системы работ при разработке свиты пластов. Откатка», «Горный журнал», 1915; «Оценка каменноугольных месторождений», «Горный журнал», 1917; «Определение наивыгоднейшей производительности рудника», «Топливное дело», 1922; «Практический курс горного искусства». Госиздат, 1922–1923 (3-е изд. 1924–1926); «Аналитический курс горного искусства», вып. 1, 2. Издание Студенческой комиссии ЛГИ, 1924; «Аномометрические измерения скорости воздуха в рудниках», «Горный журнал», 1903; «Вентилирование выработок при помощи нескольких одновременно действующих вентиляторов», там же; «Постоянные величины при проектировании рудников», Харьков, «Хозяйство Донбасса» 1925, № 1.

Потомки Бориса Ивановича, брата Глеба, также занимались наукой и искусством. Орест Борисович (1905–1993) заведовал кафедрой экономики и организации горной промышленности Ленинградского горного института. Тамара Борисовна (1907–1996) после окончания Ленинградской консерватории преподавала в музыкальной школе.

Другой племянник Глеба Ивановича Георгий Борисович Бокий — всемирно известный ученый, профессор, член-корреспондент Академии наук, создатель и организатор отечественной кристаллохимии, родился 9 октября 1909 года в Санкт-Петербурге в семье Б.И. Бокия.

Образование Георгий Борисович получил в Горном институте, где его главными учителями были А.К. Болдырев и Н.С. Курнаков.

По окончании в 1930 году института началась работа в Ломоносовском институте под руководством А.В. Шубникова по определению оптических свойств кристаллов Федоровским методом, ас 1931 года в Физико-техническом институте по выращиванию кристаллов сегнетоэлектриков.

В 1934 году состоялся переезд Ломоносовского института в Москву, где Георгий Борисович работал у Н.С. Курнакова. В 1935 году он организовал в ИОНХ’е лабораторию кристаллографии, впоследствии переименованную в лабораторию кристаллохимии, изучавшую комплексные соединения платиновых металлов. В 1939 году Георгий Борисович начал заниматься рентгено-структурным анализом, в том же году вышли ставшие настольной книгой кристаллографов «Основы кристаллографии», написанные в се-авторстве с А.В. Шубни-ковым и Е.Е. Флинтом, и проведена совместно с Г.Г. Леммлейном работа по изучению округлых кристаллов алмаза. В то же время выполнена работа по теоретическому и экспериментальному изучению числа физически различных форм кристаллов.

Во время войны в эвакуации в Казани Георгий Борисович читает по предложению А.Н. Несмеянова свой первый курс кристаллохимии. В 1942 году он защитил докторскую диссертацию, в 1943 году получил звание профессора.

В 1944 году Г.Б. Бокий вернулся в Москву, где с 1945 года занялся преподаванием кристаллографии в МГУ. В этом же году им была организована кафедра кристаллографии и кристаллохимии на геологическом и химическом факультетах.

В 1951 году совместно с М.А. Порай-Кошицем был написан и вышел в свет первый том учебника «Практический курс рентгено-структурного анализа», по которому обучались поколения структурщиков страны.

В 1954 году получен интересный результат по количественным характеристикам трансвлияния четырехвалентной платины. В 1956 году опубликована монография «К теории дальтонидов и бертолидов», в 1958 году — ее английский перевод.

В 1954 году вышел известный учебник «Кристаллохимия», выдержавший три издания и до сих пор считающийся лучшим среди подобных отечественных изданий.

В 1958 году — избрание членом-корреспондентом АН СССР. С этого же года Георгий Борисович в течение пяти лет живет и работает в Сибири, где он был одним из двух равнозначных организаторов Института неорганической химии и создателем и руководителем рентгеноструктурной лаборатории. Там же Г.Б. Бокий стал организатором и главным редактором «Журнала структурной химии».

После возвращения в 1963 году в Москву, Георгий Борисович сотрудничал с различными учреждениями, среди которых особо следует отметить организованный им в 1968 году ВИНИТИ.

С 1972 года Г.Б. Бокий до последних дней жизни работал в ИГЕМе РАН. Среди наиболее интересных работ этого периода следует признать участие в открытии в 1978 тоду закономерного изменения структуры в изоморфном ряду полупроводников AIIIBV.

С 1955 года и до последних дней жизни Георгий Борисович отдавал много сил вопросам информатики и систематики кристаллических структур, в особенности после прихода в институт геологии рудных месторождений — систематике минералов. Им разработаны новые принципы классификации, основанной на таблице Менделеева и названной им естественной.

В 1976–1981 годах вышли в свет четыре тома с названием «Тезаурус по минералам».

С 1979 года Г.Б. Бокий — председатель комиссии по классификации Совета научных и инженерных обществ.

С 1993 года Георгий Борисович возглавлял работу по продолжению выпуска многотомного справочника «Минералы», многотомного и — фундаментального труда, включающего исчерпывающую информацию, в т. ч. структурную, по всем известным минеральным видам. В результате опубликован T.IV, вып. З и t.V, вып.1. В 1997 году в ВИНИТИ вышла книга «Систематика природных силикатов», в 1998 году — ее английский перевод. В 2000 году издана «Систематика природных оксидов».

Георгий Борисович — последний ушедший от нас представитель российской когорты основателей науки кристаллохимии и смежных наук наряду с такими выдающимися учеными как Н.В. Белов, А.В. Шубников, Г.С. Жданов, А.И. Китайгородский, Б.К Вайнштейн, каждый из которых являлся выдающейся личностью с широким кругозором.

Дочь Георгия Борисовича Нина Георгиевна Фурманова — доктор химических наук.

Дочь Глеба Ивановича Алла Глебовна живет в Москве.

О нем много говорили в Петербургском горном институте, в среде студенчества, о Глебе Ивановиче Бокии. Это был старый студент, много лет проведший в институте, сидевший в тюрьме за «большевистские, идеи» и побывавший в ссылке в Сибири. Это-то и заставило его затянуть студенческие годы.

Старый студент прославился своей выдержкой и «специальностью» — чутьем находить шпиков. Розыски их как на улице, так и в стенах института изумляли его друзей. Глядя на этого моложавого человека, с виду почти мальчика, трудно было поверить в его опытность, в знание человеческой психологии, в уменье «по запаху» определять значительность агентов охранки. Он пользовался уважением товарищей за глубокое знание марксистского учения.

Он показался мне совсем еще мальчиком, когда впервые пришел ко мне на квартиру после обструкции, учиненной студентами с целью сорвать экзамены в Горном институте. Я сначала и обращалась с ним покровительственно-жалостливо, как с заморышем, о питании которого некому позаботиться, — он был таким худеньким, молчаливым, скромным. Мое обращение с ним вызвало смех многих товарищей; они меня стали дразнить:

— Наша кого пригреть, — скунса самого ядовитого!

«Скунсом» еще долго звали у меня в доме юношу Бокия за то, что он, будучи во главе студентов-забастовщиков, явился на экзамен, чтобы разлить в аудитории нестерпимо вонючую жидкость — меркантан. Студенты-карьеристы, пришедшие экзаменоваться, разбежались.

Постепенно Глеб Бокий стал раскрываться передо мною во всех своих достоинствах и недостатках, известных уже среди товарищества.

Он был очень дружен с тихим, задумчивым и сердечным студентом Мироновым. Саша Миронов казался тенью Глеба Бокия, он подчинялся ему во всем, был беззаветно к нему привязан.

Спустя много лет, незадолго до своей вечной разлуки с Глебом, вспоминая о друге и воскрешая в памяти детские годы, когда они сидели на одной парте в Реальном училище южного города Изюма, он говорил:

— Глеб был очень властный-властный и жестокий. Ненавидя учителей-реакционеров, он им устраивал разные каверзы, был заводиловкой в устройстве «бенефисов» учителям. Как-то вымазал кафедру клеем, — да разве припомнишь все его злые мальчишеские шалости? Но зато этот озорник был несокрушимой скалой, когда его допрашивали, и горой стоял за товарищество… Он первый притащит, бывало, в училище запрещенные книги, первый выскажет инспектору и учителю недовольство класса каким-нибудь распоряжением начальства, первый скажет дерзость, смелую, за которую рискует карцером или исключением. Блестящие способности вывезли его; он благополучно кончил курс училища, и мы вместе с ним поступили в Горный институт.