Читать онлайн «Бабуин мадам Блаватской». Страница 21

Считая себя двумя половинами духовного единства, Эдвард и Анна отлично сотрудничали, хотя миссис Кингсфорд явно была главной в этом партнерстве. Мэйтленд записывал то, что диктовала его подруга, время от времени вставляя от себя живописные детали. Видения приходили к Анне во время транса или сна и были весьма диковинными. Иногда она видела свои внутренние органы, благодаря чему могла диагностировать болезни. Ее посещали Жанна д'Арк, Дева Мария и Анна Болейн, дух Сведенборга, мимоходом упомянувший, что Иисус возродил конфуцианство; а также некий американский дух, сообщивший ей, что в партнерстве с Мэйтлендом она играет роль мужчины, а Эдвард — женщины. Несомненно, миссис Кингсфорд было приятно это узнать.

Более того, она была удостоена откровения целой новой доктрины, приходившей к ней по частям — словно серии космической "мыльной оперы". Эта доктрина была основана на сведенборгианском представлении о том, что доступный нашим чувствам мир состоит из символов и что религия, таким образом, является формой герменевтики — науки интерпретации. В результате Анна отвела Гермесу покровителю интерпретаторов — более высокое место в своем экуменическом пантеоне, чем Иисусу, и много писала об истинной интерпретации мифологии, духовных и литургических текстов, придерживаясь учения о карме и реинкарнации.

Учитывая сложность и полноту ее собственной теологии, трудно понять, что нашла Кингсфорд в теософии. Позднее она утверждала, что не доверяла Теософскому Обществу и его основателям с самого начала, присоединившись к ним лишь в тщетной надежде реформировать Общество изнутри. Весьма вероятно, что она стремилась стать во главе Теософского Общества (по крайней мере, в Англии) и воспользоваться этой организацией для пропаганды своих личных воззрений. Для приема в Общество ее порекомендовал один из ранних его членов — идеалистически настроенный барристер С.С.Мэсси, который, подобно Мэйтленду, искал благородную женщину в противовес ненадежной ЕПБ. Вскоре Анна заняла видное место в Лондонской ложе и за удивительно короткий срок добилась президентского кресла.

Однако вскоре миссис Кингсфорд пожалела, что связалась с теософией. Виной тому, впрочем, была на сей раз не Блаватская, а А.П.Синнетт, издавший две книги о теософии, вызвавшие шумный скандал. В первой из этих книг, "Оккультный мир" (1881), он опубликовал (по предложению самого Учителя) письма, полученные от Кут Хуми через мадам Блаватскую. Книга широко распространилась в спиритических кругах и попала в поле зрения американского медиума Генри Киддла, который написал Синнетту полное упреков письмо, заметив, что Кут Хуми почти слово в слово воспроизвел фрагмент из какой-то речи самого Киддла. Синнетт не смог ответить на это письмо, и тогда Кидал опубликовал свои обвинения в шарлатанстве в спиритическом журнале "Лайт". Разразился скандал. Блаватская отнеслась к этому высокомерно: "Кут Хуми украл у Киддла! Господи помилуй… Украсть у "ЗНАМЕНИ СВЕТА"!! — у этой сточной канавы духов!"[59]. Признавая сходство между двумя упомянутыми фрагментами (и, по-видимому, опасаясь дальнейших неприятных разоблачений), она высказала предположение, что Кут Хуми неким образом уловил по "астральному радио" часть речи Киддла, а затем забыл об этом, подобно тому как человек может иногда неосознанно повторять чужие фразы. Это вносило пикантный аспект в представление о непогрешимости Учителя, поэтому Блаватской поверили лишь немногие.

Ко времени скандала с Киддлом в 1883 г. Кингсфорд и Мэйтленд уже всерьез сомневались в теософии, но окончательно разъярила их вторая книга Синнетта — "Эзотерический буддизм", где теософия выступала синонимом весьма своеобразной интерпретации автором буддийских текстов. Анне это не понравилось, тем более что ее еще раньше смущала тенденция Теософского Общества отвергать христианство в пользу восточного оккультизма. Дополнительно усугубляло проблему то, что Синнетт сосредоточился на том, что Анна считала чисто "эстетической" стороной буддизма: на психических феноменах, бодхисаттвах ("малых буддах") и явлениях духов. Тем самым Синнетт, с точки зрения Кингсфорд, впадал в ужасный грех: он принимал символы за реальность. Эта книга была, по мнению Анны, весьма далекой от эзотерики, насквозь порочной и материалистичной, а также чувственной во всех смыслах этого слова. Если таков был официальный курс теософии (а ЕПБ поддерживала Синнетта), то Анна Кингсфорд не желала иметь с ней ничего общего. Синнетт теперь жил в Англии (он вернулся из Индии в 1883 г. после увольнения из аллахабадского "Пионера") и был членом Лондонской ложи, которая уже раскололась на две партии: одни теософы поддерживали Синнетта, другие стояли на стороне Кингсфорд.

В феврале 1884 г. ЕПБ и Олькотт отправились в Англию улаживать скандал. Описав последователей Анны как "панургово стадо, следующее за надушенными вожаками из жокей-клуба"[60], Блаватская не собиралась идти на мировую со своей соперницей. Ворвавшись на собрание Общества (при виде ее некоторые экзальтированные теософы упали на колени), ЕПБ попыталась покорить своей воле Мэйтленда и Кингсфорд, испепелив их взглядом, однако те не сдались и обвинили Блаватскую в том, что она пытается заколдовать их. Полковник, испугавшись, что подспудный скандал может перерасти в нечто худшее, разрядил обстановку, добродушно попросив ЕПБ не "гипнотизировать" оппонентов.

Впрочем, мятежники быстро успокоились, когда 9 апреля 1884 г. Анна основала новую Герметическую ложу. Таким образом, члены Лондонской ложи получили возможность выбирать между ортодоксальной и новой группировками. Но даже этого Анне показалось недостаточно. Уже через несколько дней, все больше убеждаясь в порочности Теософского Общества, она решила отколоться от него и отстоять свою чистоту, авторитет и независимость. 22 апреля Кингсфорд основала свое собственное Герметическое Общество. Заявленные цели нового Общества — изучение восточной и западной мифологии и интерпретация священных текстов — были близки к теософским, однако, как отметила Анна, в них не было никакого вздора о Тибетских Учителях.

Конфликт между Блаватской и Кингсфорд был не только доктринальным, но и личным. Эти две сильные женщины, у каждой из которых был доверчивый и кроткий помощник-мужчина, не могли не вступить в схватку. Характеризуя Мэйтленда и Кингсфорд как "неугомонных близнецов на Пути Совершенства", ЕПБ яростно обрушилась на свою соперницу, обвинив ее в "невыносимом снобизме", назвав ее "змеей, рогатым аспидом среди роз, эгоистичным, тщеславным и медиумическим созданием"[61]. Сознавая претенциозность Анны и ее привлекательность для противоположного пола, Блаватская насмехалась над чувством вкуса и литературным стилем своей соперницы, над "научной чепухой" и "глупыми интерпретациями"[62] "Кингсфорд, вырядившейся, словно зебра"[63]. Анна пользовалась менее красочными, но столь же язвительными определениями.

Таким образом, шанс на примирение был упущен, и это обидно. Ведь две соперницы могли бы прекрасно дополнить друг друга. Если Анна превосходила ЕПБ красотой, богатством и социальным положением, то Блаватская держала под контролем международную организацию. Однако разногласия были чересчур глубоки. Сама Анна определяла их как противостояние восточного оккультизма западной мистике, и в последующие годы этот конфликт породил немало расколов в Теософском Обществе. Если ЕПБ презрительно называла Кингсфорд "медиумом", то в книге Анны ее соперница представлена "оккультисткой" — а оккультисты стояли куда ниже на духовной ступени, соприкасаясь с высшим миром лишь опосредованно.

Незадолго до своей смерти Анна Кингсфорд заявила, что ей снилась встреча с Блаватской в буддийском раю. Блаватская по-прежнему курила отвратительные сигареты, но ей пришлось просить об этом дозволения у покровителя Анны Гермеса (чье присутствие в буддийском раю не совсем понятно). Эта сцена весьма символична. Раскол между западной и восточной верой (прозвучавший интересным отголоском в разделении христианских церквей, которое произошло много веков назад) был первым, но далеко не последним бунтом в среде тех, кто чувствовал, что теософия слишком увлеклась Востоком, отойдя от христианства. Критики теософии считали это не признаком религиозного универсализма, а предательством родной веры ради чуждой.

На этом этапе Теософское Общество было достаточно сильным и собранным, чтобы справиться с кризисом, а ранняя смерть Анны в 1885 г. устранила опасность крупного конфликта. Однако серьезные доктринальные разногласия в Лондоне не шли ни в какое сравнение с трагикомедией, разыгравшейся в Адъяре. где обыкновенная экономка, занимавшаяся в штаб-квартире хозяйством, внезапно оказалась сильным и куда более страшным врагом, чем блестящая аристократка Анна Кингсфорд.