Читать онлайн «Фрагменты оккультной истины». Страница 11

Рассмотрим, как происходят такие случаи. Несчастное существо, восставшее против жизненных испытаний (испытаний, являющихся результатом его собственных прошлых поступков, испытаний, которые суть милостивое снадобье небес, исцеляющее ментальные и духовные болезни), решает – в отличие от большинства людей, ведущих борьбу с морем окружающих их трудностей, – опустить занавес и, как он воображает, покончить с ними.

Он разрушает тело, но обнаруживает, что ментально он столь же живой, как и прежде. У него есть отведенный ему жизненный срок, определенный сложнейшей сетью прошлых причин, которую не может разорвать его внезапный самовольный поступок. Этот срок должен быть истрачен до последней песчинки. Вы можете разбить нижнюю часть песочных часов так, что мельчайшие песчинки, струящиеся из верхней половины, будут рассеиваться сразу после появления из отверстия под давлением воздушных потоков, однако эта струйка будет продолжать незаметно течь до тех пор, пока не исчерпается весь запас в верхней части часов.

Точно так же вы можете разрушить тело, но не сможете прервать отмеренный срок сознательного существования, который предопределен просто потому, что растворение личности является следствием множества причин; это должно протекать в течение установленного промежутка времени.

То же самое и в остальных случаях; таких, например, как жертвы несчастных случаев или насилия – они, также, должны завершить свой жизненный срок, но о них мы поговорим в следующий раз; здесь же достаточно будет отметить, что независимо о того, добрые они или порочные, их ментальное состояние во время смерти совершенно отлично от их последующего положения. Они, также, должны пребывать в ожидании в царстве желаний до тех пор, пока волна их жизни не достигнет назначенного берега; но ждут они либо окутанные снами утешения и блаженства, либо наоборот, в соответствии с их ментальным и нравственным состоянием в момент фатальной кончины и непосредственно перед ней. И хотя они практически свободны от дальнейших материальных соблазнов и, вообще говоря, неспособны, кроме как в момент реальной смерти, общаться suo motus [по своей воле, лат. ] с человечеством, они все же доступны для высших форм «проклятой науки» – некромантии. Этот вопрос чрезвычайно глубокий и трудный для понимания. На остающихся в нашем распоряжении немногих страницах невозможно объяснить, сколь сильно отличаются друг от друга условия, в которых оказывается сразу после смерти человек, сознательно пожертвовавший (а не просто рискнувший) собственной жизнью из альтруистических побуждений в надежде сохранить жизни других людей, и тот, кто намеренно отказался от своей жизни из эгоистических мотивов в надежде избежать возникших перед ним испытаний и трудностей. Природа или Провидение, Судьба или Бог является просто самонастраивающимся механизмом, так что на первый взгляд может показаться, что результаты в обоих случаях должны быть одинаковыми. Но хотя это и машина, мы должны помнить, что это машина sui generis [особого рода, лат. ]:

– машина, по сравнению с которой самая совершенная чувствительность и приспособленность наивысшего человеческого интеллекта – всего лишь грубая неуклюжая копия.

И мы должны помнить, что мысли и побуждения являются материальными, а порой и удивительно мощными материальными силами, и тогда мы, быть может, начнем понимать, почему герой, принесший свою жизнь в жертву из чистого альтруизма, погружается, когда иссякает его жизненная сила, в сладкий сон, где

но лишь до тех пор, пока он не пробудится в состоянии активного, или объективного, сознания, возродившись в Обители Счастья; тогда как бедный, несчастный и заблудший смертный, который, стремясь избегнуть судьбы, эгоистично порвал серебряную струну и разбил золотую чашу жизни, обнаружит себя, к своему ужасу, в полном сознании и бодрствующим, исполненным всеми худыми страстями и желаниями, которые отравляли его земное существование, но без тела, в котором он мог им потворствовать, к тому же способным получить лишь такое частичное облегчение, которое может принести более или менее удачный эквивалент удовольствия, – и все это под угрозой полного разрыва со своими шестым и седьмым принципами и последующего окончательного уничтожения после продолжительного периода страдания.

Однако не следует думать, что для духов этого класса – сознательных, умышленных самоубийц – не существует никакой надежды. Если, упорно неся свой крест, он терпеливо проходит через все страдания, борясь против плотских желаний – все еще присущих ему во всей своей силе, хотя, конечно, в той мере, насколько он был увлечен ими в земной жизни, – если, говорим мы, он смиренно переносит все это, никогда не позволяя себе соблазниться недопустимым удовлетворением греховных потребностей, тогда с наступлением предначертанного смертного часа его четыре высших принципа объединятся, и в конечном разложении на части, которое затем последует, все для него может закончиться благополучно, и он вступит в период созревания и дальнейшего развития.

До тех пор, пока в урочный час не прозвонят похоронные колокола, у него еще есть шанс; страданиями и раскаянием он может стереть со страниц Кармы отметки о многих черных деяниях, но – и на этот пункт мы хотим обратить особое внимание спиритуалистов – он может добавить записи о сотнях еще более отвратительных поступков к тем черным пятнам, которые уже и так оскверняют эти страницы.

Это касается не просто медиумов или «тех, кто сидит с ними за одним столом», но, прежде всего тех несчастных наполовину потерянных братьев и сестер, которых мы призываем.

Внезапно оборвав свою жизнедеятельность, практически все сознательные самоубийцы – а мы говорим только о таковых, поскольку бессознательные самоубийцы являются всего лишь жертвами, – более или менее глубоко запятнанные одним из тяжелейших грехов – гневом, ненавистью, похотью или алчностью, – обнаруживают, что окружавшие их грехи преследуют их с неумолимой силой. В их среду проникают медиумы, многие из которых открывают себя тем, кого они неразумно считают ангелами-водителями. Им остается лишь овладеть этими ко всему готовыми добровольными помощниками, чтобы те приняли участие в их дьявольских развлечениях; или, собрав из своей ауры и слабосцементированных физических структур, и даже из еще более отвратительных источников – могил и боен, материал для создания своего собственного хрупкого физического организма, чтобы пуститься при содействии медиумов во все мыслимые греховные удовольствия. Это те, кого в средневековье называли инкубами и суккубами, те, кого в наше время называют «духами жен» и «мужей», и это те, которые, просто вселяясь в человека, не принимая какой-либо определенной объективной формы, становятся демонами пьянства, обжорства, ненависти и злобы, упоминания о дьявольских выходках которых мы находим равным образом, как в настоящем времени, так и в прошлых веках.

Вступив на путь зла и отмежевавшись (пусть и не до конца) от своего шестого и седьмого принципов, а также лишившись сдерживающих влияний, которые незаметно воздействовали на них, эти духи слишком часто деградируют, превращаясь в настоящих психических вампиров. Они подталкивают к разрушению одну жертву за другой, подстрекая к самым отвратительным, немыслимым преступлениям и получая от этого определенное наслаждение, до тех пор, пока не наступит окончательный час их смерти, когда приливная волна совершенных ими злодеяний унесет их далеко от земной ауры, в сферы, где одно лишь полное их уничтожение завершит эоны невообразимых страданий.

А ведь многие из них, прежде чем превратиться в настоящих монстров, были не такими уж очень, очень плохими при жизни – пользуясь современной фразеологией, это были, пожалуй, «темные лошадки», с неустойчивым, мятежным, вспыльчивым характером, который и привел их, в конечном счете, к самоубийству, однако им было еще очень далеко до тех демонов, которыми они впоследствии стали. И хотя отторжение высших принципов косвенным образом способствовало тому невероятно-ужасному превращению в демонические существа, которое с ними произошло, все же эта трансформация связана практически исключительно с искушениями и благоприятными условиями для удовлетворения их низменных желаний, созданными для них медиумами, дипломированными или нет, поглощенными низшими физическими проявлениями.

Увы! для большей части таких медиумов. Увы! Для слишком многих их спиритуалистических поклонников и партнеров. Мало кто из них может даже вообразить, что две трети всех самых чудовищных преступлений во всем мире происходят на почве этого низшего физического медиумизма. Непризнанные как таковые, сотни несчастных медиумов гибнут на эшафоте, заявляя, не без основания, что совершить преступления, за которые они обречены на такие страдания, их подстрекал дьявол, на самом деле это был вселившийся дух, обычно именно этого класса. Действительно, в тысячах и тысячах случаев можно проследить связь тяжелейших грехов – таких как пьянство, обжорство, половая распущенность, грубость во всех своих проявлениях, принесших горе и запустение в столь многие любящие человеческие сердца и ввергших в страдание и бесчестье не одну счастливую семью – с духами этого класса, которые обязаны своим происхождением как силе своих порочных желаний и грязных помыслов, так и той фатальной способности медиумизма, склонного к примитивным физическим манифестациям.