Читать онлайн «Как уберечься от порчи и сглаза». Страница 20

Зажать рану, по окончании заговора три раза дунуть и плюнуть.

Едет Иисус Христос на карем коне. Конь карь, стар и стал:

Так и кровь стань у раба Божия (имя). Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Заговор повторить трижды, «Аминь» не произносить.

Шли три реки: первая - кровяная, вторая - водяная, третья - каменная. Кровяная запеклась, водяная остановилась, каменная - камнем сделалась.

Трижды проговорив, трижды перекрестить рану.

На море, на Окияне, на острове Буяне, стоит дуб о девяти вершинах, на тех вершинах престол Господен, на нем лежит Книга-Евангелье. Кто книгу читает? Читает раб Божий (имя больного). Пошлю я посла к самому Кастентину. Ты, посол, воротись, а ты, руда, остановись. По мой заговор.

Идет старик стар. Под ним конь карь. А ты, руда, отстань, от щипоты, от ломоты. По мой заговор.

Шла баба бела, белу собаку вела. Бела собака стала и ты, кровь, по словам моим, у раба Божьего (имя) остановись.

Произнести трижды.

Встану я, раб Божий (имя), благословясь, перекрестясь, и попрошу Ивана-Отсечения честные главы: как у него, когда палачи отрубали святую голову, не было ни крови, ни руды, как бы и у этого раба (имя) кровь унялась и не слышал бы он ни тоски, ни болезни.

Встану я, раб Божий (имя), попрошу, Господи, красную руду заговорити у раба Божия (имя). Святой Яков, хватай копья, затыкай, замыкай раны: не пухло бы, не болело бы, не щемило бы, не шла бы руда.

Аминь. Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь.

Ехала Марина на сивой кобыле, кобыла устала, и кровь у раба Божьего (имя) стала.

Произнести три раза.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь. Дерн дернеет, земля твердеет. От дерна, земли и камня нет ни крови, ни руды, ни щипоты, ни ломоты, ни болезни. Тоже и у раба Божия (имя) не было бы ни крови, ни руды, ни щипоты, ни ломоты и ни болезни, из 70 суставов и из трех суставов, становых костей, из подпятных жил. Аминь. Аминь.

Заговор читают девять раз, зажав рану.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Не от камня воды, не от кости руда. Кровь уймется, руда остановится. Во веки веков, аминь.

На море, на Окияне, на острове Буяне стоит дуб. Под этим дубом лежит бел-горюч камень. На этом камне сидят две девицы, родные сестрицы. Шьют они, зашивают раны кровавые, иглы у них золотые, нитки шелковые. Едет Господь на вороном коне. Ты, конь, карь, а ты, кровь, не кань, перестань. Аминь.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Лягу, благословясь, встану, перекрестясь, выйду из дверей в двери, из ворот в ворота, на улицу, на отвод, на чистое поле, на Окиян-море. На Окиян-море стоит остров, в острове сидят двенадцать девиц и зашивают они двенадцать прорешек разными шелками. Во веки веков, аминь.

Игла, иголка, стальное твое тело, знай свое дело, полезай в мое тело. Вы, кости, раздайтесь, вы, жилы, расступитесь, а ты, руда, не кань, не крань. Аминь. Аминь. Аминь.

Взяв иглу в правую руку, обращают ее острием ко рту и трижды проговаривают заговор. Затем зашивают порезанное место. Крови при таком зашивании нет, боли тоже.

Пришел Никола Угодник в церковь помолиться, в святом месте перекреститься. Глядит, кто-то в углу сидит, не просто сидит, а крепко-накрепко спит. Разбудил Никола того, кто спал, спросил: «Что во сне в церкви видал?» - «Видал Павла на Мальте, Петра в Риме, Христа в Иерусалиме. А еще такое видал, что кровавою рвотою рвал и со мною мучился и страдал, и кровавою рвотою рвал раб Божий (имя)». Повелел Никола Угодник этот сон забывать, кровавой рвотой не рвать. С этого часу Николовым указом как словом, так и делом. Аминь.

На горах Афонских стоит дуб мокрецкой, под тем дубом сидят тринадесять старцев с старцем Пафнутием. Идут к ним двенадесять девиц простоволосых, простопоясых. И рече старец Пафнутий, с тремянадесять старцами: кто сии к нам идоша? И рече ему двенадесять девицы: есмь мы царя Ирода дщери, идем на весь мир кости знобить, тело мучить. И рече старец Пафнутий своим старцам: зломите по три прута, тем станем их бита по три зори утренних, по три зори вечерних. Взмолишась двенадесять дев к тринадесять старцам с старцем Пафнутием. И не почто же бысть их мольба. И начата их старцы бити, глаголя: Ой вы еси, двенадесять девицы! Будьте вы трясуницы, водяницы, расслабленные, и живите на воде студенице, в мир не ходите, кости не знобите, тела не мучьте. Побегоша двенадесять девиц к воде-студенице трясуницами, водяницами, расслабленными.

Заговариваю я раба (имя) от иссушения лихорадки. Будьте вы прокляты двенадесять девиц, в тартарары! Отыдите от раба (имя) в леса темные, на древа сухие.

Под окном у меня, под наличником есть три меча, три святителя: есть Кузьма, и Демьян, и отец Симеон. И отправляются они в путь-дороженьку на сей день Господний, и попадав им навстречу двенадцать дев, все идут косматые, волосатые и беспоясые. Вот у них святые и спрашивают: «Чьи вы дочери?» Отвечают они: «Мы дочери Идоловы». - «А куда вы пошли?» - «А пошли мы людей губить, костей ломать и сыру землю глодать». А святые на них вынимают сабли вострые и ладят им головы рубить. Они взмолилися им: «Кузьма, и Демьян, и отец Симеон, не казните вы нас». - «Кто на день эту молитву читает, мы в тот дом не зайдем». Отныне и по веку и век до веку. Окнам - молитва, дверям - аминь, жоратку - молитва, заслону - аминь.

На утреннюю зарю надо выходить и «Отче наш» прочитывать от лихорадки.

Зоря наша Дарья, Зоря наша Марья, Зоря Маремьяна, спаси, Господи, и помилуй, от Ирода-царя, от Иродовых дочерей, двенадцати сестер. «Куда идете, Иродовы дочери, растреплены, растереблены». - «Мы идем тело трепать, тело ломать, душу земле предавать». - «Мы не будем тело трепать, мы не будем к земле предавать». Наговаривают три раза на мед, на хлеб, на сахар.

Выходила раба Божья (имя) из двери в двери, из ворот в ворота, во чистое поле, под светел месяц, под частые звезды. Идет путем-дорогой в Иерусалим. В им двое ворот, лежит бел камень Алатырь. На этом камне сидели тридевять девиц, тридевять девиц, тридевять девиц, они баяли-рассуждали, как в мир идти, мирские кости трясти. Услыхал их батюшка Морон, они ему взмолилися, они ему поклонилися: «Отпусти нас, батюшка Морон, век по веки не пойдем мы в этот дом». Так на рабу Божью (имя) век по веки не было, век по веки не было, век по веки не было. Нужно прочитать три раза, а в конце плюнуть три раза.

Когда удят, первую рыбу секут и приговаривают: «Пошли мать, отца, сестру…» (всех родных). Потом рыбу отпускают, и она уносит малярию.

На зарю ходить. Вот вечерняя заря, как закатится солнышко - на вечернюю зарю. А утром встать, чтобы солнышко еще не взошло, заря только чуть, утренняя заря. И говорить: «Дуб, дуб, дуб, я тебе скажу: - У Ирода было двенадцать дочерей, и всего их было двенадцать сестер. Отпустите раба Божия (имя), если не отпустите, я буду просить Исячь-море и матушку вечернюю зарю (утром - утреннюю зарю). Аминь, аминь, аминь».

Сорок раз: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, раба Божия (имя)».

Тринадцать раз: «Избавь, Господи, от двенадцати кумох, от Иродивых дочерей, худых, босых, нагих».

Вечерняя заря-зарница, красная девица, отгони от раба Божия (имя) Иродову дочку. Заря-зарница, молодая вдовица, отгони от раба Божия (имя) Иродову дочку.

Заговор читается по двенадцать раз утром и вечером.

Заря моя, вечерняя зорюшка, прошу у тебя здоровьица, от двенадцать сестер иродских.

Заговор читается вечером. По произнесении его следует троекратно поклониться в землю вечерней заре, креститься при этом не полагается.

Боже мой, научи меня Своею молитвою. У Окияна-моря стоит дерево-корколист, на дереве корколисте висят: Козьма, Демьян, Лука и Павел, великие помощники. Прибегаю к вам, раб Божий (имя), прошу, великия помощники: Козьма, Демьян, Лука и Павел, сказать мне: для чего выходят из Окияна, из моря бабы простоволосые, для чего они по миру ходят, отбивают сон, еду, сосут кровь, тянут все жилы, точат черную печень, пилят желтые кости и все суставы? Здесь вам не житье-жилище, не прохладилище. Ступайте в болото, в глубокие озера, в быстрые реки и дремучие леса. Там кровати для вас тесовые, перины пуховые, яства сахарные, напитки медовые: там будет вам житье-жилище. По сей час, по сей день. Слово мое крепко. Аминь.