Читать онлайн «Психология будущего. Уроки современных исследований сознания». Страница 74

Насколько бы фантастическими и невероятными ни казались все эти сообщения о сношениях с миром духов, совершенно не похоже, чтобы многих сведущих и уважаемых исследователей, включая и тех, кто уже заслужил неоспоримые научные звания и награды, привлекло такое поле исследований, где бы не было никаких подлинных явлений, которые бы заслуживали наблюдения и изучения. Среди индивидов, серьёзно интересовавшихся и увлекавшихся спиритизмом, были и ученые — лауреаты Нобелевской премии. И несомненно, нет никакой иной области, где бы представления и мнения выдающихся учёных столь же легко отбрасывались и даже высмеивались.

За последние три десятка лет мы стали свидетелями быстрого возрастания количества знаний, связанных со смертью и умиранием. Танатологи провели целенаправленные исследования околосмертных переживаний и сделали сведения о них доступными широкому кругу специалистов и светской аудитории. Исследователи сознания и терапевты переживания наглядно показали, что воспоминания угрожающих жизни переживаний, в особенности травмы рождения, в психогенезе эмоциональных и психосоматических нарушений играют решающую роль. Они также осознали, что связанное с терапией психологическое столкновение со смертью может стать глубоко исцеляющим и преображающим.

Многое также изменилось и в уходе за неизлечимыми больными. Своей новаторской работой Элизабет Кюблер-Росс обратила внимание медиков на эмоциональные потребности неизлечимых больных и на необходимость обеспечить им надлежащую помощь (Kubler-Ross, 1969). Растущая сеть домов упокоения — следствие попытки очеловечить уход за неизлечимыми больными, начало которой положила работа Сисли Сондерс в лондонском Сент-Кристофере (Saunders, 1967), в огромной степени улучшила положение многих тяжело больных пациентов. Это помогло создать более спокойную и непринуждённую атмосферу с особым вниманием на тёплых человеческих отношениях, сострадании и эмоциональной поддержке.

В конце шестидесятых и начале семидесятых годов мне выпала честь на протяжении нескольких лет участвовать в исследовательской программе по психоделической терапии для неизлечимых раковых больных, которая, без всякого сомнения, была самой решительной и интересной попыткой облегчить страдания больных неизлечимой болезнью и изменить их переживание умирания. Одним из самых волнующих переживаний моей жизни было видеть, как отношение к смерти и переживание умирания многих безнадёжных раковых больных в течение психоделических сеансов преображались глубокими мистическими переживаниями.

К несчастью, политические и административные трудности, проистекающие от безнадзорного употребления ЛСД, сделали невозможным применение этого необычайно действенного метода в широком масштабе по отношению к больным из больниц и приютов. Но обнадеживало то, что к определённому времени, когда тогдашняя истерия в отношении психоделических веществ немного улеглась и административные установки стали более просвещенными, неизлечимые больные со всего мира смогли получить определённую пользу от открытий, совершенных исследованиями в Мэриленде, и встретить свою смерть с меньшей болью и с большей невозмутимостью и достоинством.

Мысль о том, что психоделики могли бы быть полезны при лечении больных, умирающих от рака, появилась независимо в умах нескольких исследователей. Первое предположение о том, что эти вещества могут быть полезными в этом отношении, выдвинула русско-американский педиатр Валентина Павловна Вассон. После нескольких лет напряженных этномикологических исследований она вместе со своим мужем Гордоном Вассоном нашла в литературе сообщения об употреблении психоделических грибов в доколумбовых культурах Америки, и они предприняли несколько путешествий в Мексику, чтобы разрешить эту загадку.

После нескольких попыток им удалось найти масатекскую курандеру, Марию Сабину, которая знала тайну волшебных грибов. В июне 1955 года Вассоны стали первыми людьми Запада, кто был допущен на веладу, обряд священного гриба. В интервью, данном два года спустя, Валентина Павловна описывала своё мощное переживание и выдвинула предположение, что, как только это снадобье станет известно получше, его будут использовать для медицинских нужд при лечении душевных болезней, алкоголизма, наркомании и неизлечимых заболеваний, связанных с сильной болью (Wasson, 1957).

Вторым известным лицом, предполагавшим, что психоделики смогут стать полезными для умирающих индивидов, был не врач, а писатель и философ Олдос Хаксли. Он глубоко интересовался и вызываемыми психоделиками мистическими переживаниями, и вопросами, связанными со смертью и умиранием. В 1955 году, когда его первая жена Мария умирала от рака, он воспользовался гипнотической техникой, чтобы ввести её в соприкосновение с воспоминаниями о нескольких непроизвольных экстатических переживаниях, которые были у неё в жизни. Явной целью этого эксперимента было облегчить её переход, вызвав мистическое состояние сознания. Этот опыт вдохновил его на написание сходного эпизода в романе «Остров», где снадобье под названием мокша, лекарство, сделанное из психоделических грибов, употребляется, чтобы помочь Лакшми, одной из главных героинь, встретиться лицом к лицу со смертью (Huxley, 1963).

Олдос Хаксли писал в письме Хамфри Осмонду, психиатру и родоначальнику психоделических исследований, познакомившему его с ЛСД и мескалином: «Мой собственный опыт с Марией убедил меня, что живущий может сделать для умирающего невероятно много: вознести самое исключительно физиологическое дело человеческого существования на уровень сознания и, пожалуй, даже духовности». В другом письме Хамфри Осмонду, написанном в 1958 году, Хаксли выдвигал предположения о целом ряде предназначений, которые, как он предвидел, будет иметь ЛСД, среди которых есть «ещё и другой план — прописывание ЛСД неизлечимым раковым больным в надежде, что это сделало бы умирание более духовным, менее жестко физиологическим процессом».

В 1963 году, когда сам Олдос Хаксли умирал от рака, он показал серьёзность своих намерений. За несколько часов до своей смерти он попросил свою вторую жену Лауру дать ему сто микрограммов ЛСД, чтобы облегчить его умирание. Этот волнующий опыт был потом описан в книге Лауры Хаксли «Это мгновенье без времени» (Huxley, 1968). Предположения Олдоса Хаксли, хоть и столь сильно подкреплённые его личным примером, в течение нескольких лет не оказывали на исследователей-медиков никакого влияния. И следующий вклад в это дело пришел из совсем неожиданного источника и не был связан с мыслями и трудами Хаксли.

В начале шестидесятых Эрик Каст из Чикагской медицинской школы изучал воздействие различных лекарств на переживание боли в поисках хорошего и надёжного анальгетика. По ходу своих исследований он, как возможно подходящим средством, заинтересовался ЛСД. В статье, опубликованной в 1963 году, Каст и Коллинс описали результаты программы исследований, в которой воздействие ЛСД сравнивалось с действием двух запатентованных наркотических средств — опиатов дилаудида и демерола. И статистический анализ показал, что обезболивающее действие ЛСД намного превосходит воздействие обоих опиатов (Kast, 1963; Kast and Collins, 1964).

Кроме облегчения боли Каст и Коллинс заметили, что некоторые из больных выказывали после ЛСД-переживания поразительное безразличие к тяжести их положения. Часто они говорили о своей приближающейся смерти с каким-то таким эмоциональным отношением, которое в нашей культуре посчитали бы ненормальным, и тем не менее, если принять во внимание положение, в котором они оказались, становилось ясно, что это новое видение было для них благотворным. При последующем изучении те же авторы подтвердили свои первоначальные находки относительно обезболивающего действия ЛСД. Облегчение болей продолжалось в среднем около двадцати часов, но у некоторых больных растягивалось и на несколько недель. Многие из больных также проявляли перемену в философском и духовном отношении к умиранию «счастливые океанические чувства» и крепкий моральный дух (Kast and Collins, 1966).

Во всех вышеописанных исследованиях больным давалось ЛСД без каких-либо предварительных сведений о его действии, и они не получали никакой психологической помощи во время сеансов. Каст истолковывал перемены в отношении к смерти в кондовых психоаналитических терминах как «регрессию на стадию младенческого всемогущества» и «психологическое отрицание серьёзности положения», нежели как настоящую перемену философских и религиозных взглядов. Несмотря на то, что ЛСД-терапевту многое в исследованиях и толкованиях Каста может показаться небрежностью, историческая ценность этой новаторской работы несомненна. Он не просто открыл обезболивающее действие ЛСД, но также предоставил первые экспериментальные доказательства идей Валентины Павловны и Олдоса Хаксли.