Читать онлайн «Путешествие в поисках себя». Страница 8

Внезапно, без всякого предупреждения, давление исчезло, как по волшебству, и я был освобожден из объятий родового канала. Я был переполнен светом и неописуемой радостью, я переживал новую связь с миром и с потоком жизни. Все казалось свежим и сияло красками, как на лучших картинах Ван Гога. Я чувствовал здоровый аппетит; стакан молока, простой сэндвич и несколько фруктов имели вкус нектара и амброзии олимпийских богов.

Позже я смог пересмотреть в уме свои переживания и сформулировать для себя полученный урок. Глубокие религиозные и утопические стремления людей отражают не только потребность в простом счастье внутриутробного существования, как мне показалось в начале сеанса, но также и жажду избавиться от кошмарных воспоминаний о травме рождения, обретя свободу появившегося на свет младенца. Но и это только поверхность: за всеми биологически детерминированными потребностями лежит подлинное стремление к трансценденции, которое не может быть описано никакой простой формулой естественных наук.

Я понял, что неполнота человеческой жизни объясняется тем, что мы не справились с травмой рождения и страхом смерти. Мы родились только анатомически, но не завершили и не интегрировали этот процесс психологически. Вопросы о смысле жизни симптоматичны для этой ситуации. Поскольку жизнь циклична и включает в себя смерть, невозможно найти ее смысл посредством разума и логики. Нужно настроиться на поток жизненной энергии и наслаждаться собственным существованием тогда ценность жизни самоочевидна. После этого переживания я чувствовал себя спортсменом, радостно скользящцм на дощечке по волнам жизни.

Многие важные аспекты этой матрицы обьясняются ее связью со второй клинической стадией родов, когда продолжаются сокращения матки, но, в отличие от предыдущей стадии, шейка матки раскрыта, что позволяет плоду постепенно продвигаться по родовому каналу. Это чудовищкая борьба за выживание, в которой младенец подвергается сокрушительному механическому давлению, испытывает недостаток кислорода и удушье. Я уже отмечал, что по анатомическим причинам каждое сокращение матки ограничивает приток крови к плоду, и ограничение его на этой стадии родов усугубляется многими осложнениями. Пуповина может оказаться зажатой между головой и тазовым отверстием или захлестнуться вокруг шеи. Если пуповина коротка анатомически или укорочена петлями, образовавшимися вокруг различных частей тела младенца, она может при натяжении оторвать плаценту от стенки матки. Это прерывает связь с материнским организмом и может привести к опасному удушью. На конечной стадии родов младенец может оказаться в непосредственном контакте с различными биологическими материалами — околойлодной жидкостью, кровью, слизью, мочой и даже калом.

В регрессивных терапевтических переживаниях сложный и разветвленный паттерн БПМ-III принимает форму решительной борьбы смерюи и возрождения. Кроме реалистического воспроизведения различных аспектов борьбы в родовом канале, он включает широкий спектр архетипических и других трансперсональных феноменов, появляющихся в виде типичных групп и последовательностей. Самые важные из них элементы титанической борьбы, садомазохистские переживания, сильное сексуальное возбуждение, демонические эпизоды, скатологические переживания и встреча с огнем. Все эти аспекты и стороны БПМ-III в силу глубокой эмпирической логики могут быть связаны с различными анатомическими, физиологическими и эмоциональными характеристиками соответствуюших стадий родов.

Терапевтический аспект объясняется чудовищностью сил, действующих на этой стадии родов. Нежная головка младенца втискивается в узкую тазовую полость сокращениями матки с силой от пятидесяти до ста фунтов. Регрессивно воспроизводя этот аспект БПМ-III, человек сталкивается с сокрушительными потоками энергии, усиливающейся до взрывоподобного извержения. Часто это переживается как отождествление с неистовыми силами природы — вулканами, электромагнитными бурями, землетрясениями, волнами прилива или ураганами. Это могут быть также сцены войн или революций, огромные энергии, технологические объекты высокой мощности — термоядерные реакторы, атомные бомбы, танки, космические корабли, ракеты, лазеры и т. п.

В более мягкой форме это может быть участием в опасных приключениях — охоте или схватке с дикими животными, боях гладиаторов, увлекательных исследованиях, освоении новых земель. Соответствующие архетипические и мифологические образы — Страшный Суд, Чистилище, необыковенные подвиги мифологических героев, битвы космического размаха между силами света и тьмы, богами и титанами.

Агрессивные и садомазохистские аслекты этой матрицы отображают одновременно деструктивные силы, действию которых плод подвергается в родовом канале, и его яростную биологическую реакцию на удушье, боль и тревогу. Таким образом, садизм и мазохизм, будучи двумя аспектами одного и того же эмпирического процесса, двумя сторонами одной монеты, образуют логическое единство — садомазохизм. В этом контексте часто появляются сцены кровавых жертвоприношений, самопожертвования, насилия над собой и другими, пыток, казней, поединков, бокса, вольной борьбы, садомазохистские сцены и сцены изнасилования.

Появление в процессе смерти и возрождения сексуального компонента не столь логически понятно. Его можно объяснить тем, что некий механизм в психике переводит нечеловеческое страдание и удушье в странного рода сексуальное возбуждение и в некоторых случаях — в экстатический восторг, Примерами этого явления изобилует история религиозных сект. Их можно найти в воспоминаниях о концентрационных лагерях и в свидетельствах "Эмнисти Интернейшнл".

Переживания, принадлежащие к этой категории, характеризуются необыкновенной интенсивностью сексуального влечения, его механичностью, неизбирательностью, часто порнографической или извращенной природой. Неизбежная на этом уровне связь сексуальности с опасностью, смертъю, тревогой, агрессией, саморазрушительными импульсами, физической болью и контактом с различными биологическими материалами (кровью, слизью, калом, мочой) создает естественную основу для появления большинства известных форм сексуальных расстройств, отклонений и извращений. Связь между сексуальным оргазмом и оргазмом рождения дает возможность добавить к фрейдовскому анализу, основанному на поверхностном сексуальном и биографическом материале, более глубокое и значимое перинатальное измерение. Следствие этих взаимосвязей в отношении различных форм сексуальной патологии детально рассмотрены в моей книге "За пределами мозга: рождение, смерть и трансценденция в психотерапии" (Grof, 1985).

Элементы демонизма могут на этой стадии представлять особую трудность как для пациента, так и для терапевта или помощника.

Жуткая сверхъестественная природа подобных переживаний часто вызывает нежелание иметь с ними дело. В этом контексте чаще всего появляются сцены шабаша ведьм (Вальпургиева ночь), сатанинских оргий, черных месс или искушения. Эти темы связываются с данной стадией родов причудливой амальгамой смерти, извращенной сексуальности, страха, агрессии, скатологии и искаженного духовного порыва.

Скатологический аспект процесса смерти и возрождения имеет своим естественным биологическим основанием тот факт, что на последней стадии родов плод может войти в близкое соприкосновение с фекалиями и другими биологическими продуктами. Однако переживания здесь намного превосходят то, что новор. ожденный мог остро пережить во время родов. Пациент может почувствовать себя копающимся в отбросах, ползущим через канализационную трубу, валяющимся в луже нечистот, пьющим кровь или мочу, отвратительно гниющим и разлагающимся. Это непосредственный контакт и потрясающая встреча с самыми худшими аспектами биологического существования.

Элемент огня проявляется либо в своей обычной форме (как наблюдение сцен сожжения или отождествление с жертвой), либо в архетипической форме очищающего огня (пирокатарсис), который разрушает все испорченное в человеке, готовя его к духовному возрождению. Это самый труднопостижимый аспект символизма рождения. Соответствующим ему биологическим компонентом может быть, наверное, кульминационная сверхстимуляция новорожденного беспорядочной «пальбой» периферических нейронов. Интересно, что аналогичный опыт выпадает на долю роженицы, у которой на этой стадии часто возникает ощущение, что ее влагалище в огне.

Религиозный и мифологический символизм этой матрицы тяготеет к темам жертвоприношения и самопожертвования, Часто встречаются сцены ритуалов жертвоприношений из доколумбовой Америки, видения распятия и отождествление себя с Христом, переживание связи с божествами, символизирую-щими смерть и возрождение — Осирисом, Дионисом, Атисом, Адонисом, Персефоной, Орфеем, Вотаном, поклонение ужасным богиням Кали, Коатликуэ или Рангде. Сексуальные мотивы представлены эпизодами фаллических поклонений, храмовой проституции, ритуалов плодородия, ритуального изнасилования, различными ритуальными церемониями первобытных племен, включающих чувственные ритмические танцы. Классическим символом перехода от БПМ-III к БПМ-IV является легендарная птица Феникс, умирающая в огне и возрождающаяся из пепла.