Читать онлайн «Области человеческого бессознательного: данные исследований ЛСД». Страница 22

Постепенный рост СКО, который можно объяснить механизмом «положительной обратной связи» (Термин «положительная обратная связь» используется здесь в кибернетическом смысле, а не так, как его часто применяют в индивидуальной или групповой психотерапии. Межличностная обратная связь, которую индивид получает в ситуациях общения, подверженных влиянию устойчивой СКО, не исправляет норму, а создает тенденцию к уклонению от нее и к первоначальному сбою.), отвечает за скрытый «инкубационный» период между первичными травмирующими событиями и будущим невротическим или даже психотическим расстройством. Психопатологические симптомы проявляются, как правило, к тому времени, когда СКО достигает определенной критической величины и травматические повторения затрагивают жизненно важные области пациента, мешая удовлетворению его основных потребностей. Понятие СКО находится в полном соответствии с многочисленными наблюдениями, полученными в ходе психолитической терапии психически больных. Детальный анализ динамики их симптомов обнаруживает глубокие параллели между содержанием ядра переживаний, их СКО и паттернами их межличностного взаимодействия в момент начала проявления клинической симптоматологии. Во многих случаях многочисленные повторения основных тем одной или нескольких СКО в важнейших областях межличностных отношений непосредственно предшествуют первым проявлениям эмоционального или психосоматического расстройства. Помимо этого, сами симптомы часто можно расшифровать как символическое вхождение в силу ядра переживаний. Это хорошо видно из случая Ренаты. Начало ее канцерофобии совпало с попыткой мужа изнасиловать ее и с атаками со стороны сотрудников, а также с гинекологическим обследованием, обнаружившим у нее изъязвление шейки матки. Как было описано ранее, канцерофобия и весьма показательное поведение этой пациентки были символически связаны с ядром переживаний.

Активизация сильной негативной СКО в ЛСД-сеансе и ее появление в поле переживания имеют типичные последствия, сказывающиеся как на содержании, так и на ходе всего сеанса. Предшествовавшее этому последовательное течение образов, эмоций, мыслей и телесных ощущений неожиданно нарушается, а их внутренняя согласованность и взаимное соответствие распадается. Это сопровождается некоторыми характерными явлениями, которые можно рассматривать в качестве предвестников возникновения СКО.

Образы, переживаемые в этом состоянии, становятся бессвязными, запутанными и фрагментарными. Пациенты часто сравнивают их с наводнением или водоворотом. Они называют такие переживания «сенсорной кашей», «каруселью» или просто «хаосом». Однако в этой аморфной смеси можно различить фрагменты человеческих тел и тел животных, фрагменты ландшафта, предметы мебели, детские игрушки и прочие предметы обихода. Это состояние часто сравнивают с бредом или же с диким горячечным кошмаром. Позднее, когда ядро переживаний повторно пережито, а его содержание ясно осознано, некоторые из сенсорных фрагментов можно ретроспективно идентифицировать как элементы первичных травматических воспоминаний детства, а другие — как символические и метафорические вариации на эту тему.

Другим типичным показателем возникновения СКО является несоответствие между содержанием переживания и эмоциональной реакцией на него. Многие аспекты ЛCД-переживания кажутся вначале совершенно абсурдными и непостижимыми и могут быть поняты лишь ретроспективно, после того, как стала известна вся система. Так, видение тривиальных объектов, таких, например, как таз, кувшин, кресло, невинная кукла или прелестная вышивка, может ассоциироваться с панической тревогой, агрессивным взрывом, сексуальным возбуждением, глубочайшей депрессией или отвращением, сопровождаемым тяжелой тошнотой и рвотой. Проработка переживания обычно показывает, что эта, казалось бы, абсурдная и парадоксальная связь обладает своей собственной внутренней логикой. Когда ядро переживаний доступно полностью, выясняется, что качество эмоциональных реакций находится в соответствии с характером первоначальной травмы. Связь между аффектом и различными незначительными предметами отражает тот факт, что последние составляют неотделимую часть обстановки, в которой имело место драматичное событие.

Немотивированные и необъяснимые качества эмоционального состояний огромной интенсивности — тоже индикаторы оболочки СКО. Паническая тревога, тяжелая депрессия, часто сопровождаемая мыслями о самоубийстве; чувство изоляции и одиночества; глубокое отвращение; не поддающееся рассудку иррациональное чувство вины или неполноценности; инфантильность; чувство моральной или физической испорченности; сильное сексуальное возбуждение; едкое, полное ненависти к себе или общее агрессивное напряжение — все эмоции подобного рода, непостижимые вначале, можно позднее осознать как логические составные части, относящиеся к системам конденсированного опыта.

Два рисунка, представляющие видения, сопровождающие возникновение детского воспоминания на ЛСД-сеансе психодинамического типа.

Хаотическая мозаика состоит из элементов первоначального травматического события и различных символических вариаций его главной темы.

Драматичные телесные и моторные проявления часто предваряют появление СКО. Некоторые из этих соматических симптомов предполагают сильную активацию автономной нервной системы. Среди них тошнота и рвота, затруднения с дыханием, различные сердечно-сосудистые осложнения, обильное выделение слюны или пота и неожиданный понос. Частыми являются ощущения интенсивной боли в различных частях тела — таких, как голова, мышцы шеи, желудок, кишечник, мочевой пузырь, матка или яички. Типичные моторные проявления, принадлежащие к этой категории, включают общее или локализованное мышечное напряжение, дрожь, судороги, конвульсии, сложные скручивающие движения, кататоническое возбуждение или ступор. Оказывается, что повторяющиеся и стереотипные движения, и особенно вербальные проявления (вербигерации, повторения бессмысленных слов), имеют большую индикативную ценность. До того как в сознании начинают возникать элементы сильной СКО, пациент может непрестанно повторять одни и те же слова или предложения. Это повторение обычно напоминает эффект закольцеванной магнитофонной ленты. Вышеприведенный перечень включает все те соматические симптомы, которые наблюдаются в различных случаях, сопутствовавших возникновению травматических переживаний. На практике, они никогда не встречаются одновременно, если проявляется одна отдельная СКО. Иногда часть из них возникает как индикатор.

То, что все эти феномены, будучи показателями появления СКО, крайне интенсивно переживаются в сеансах, когда испытуемые оживляют воспоминание родовой травмы, оказывается не случайным. Весьма вероятно, что комплекс ощущений и иннерваций, связанный с процессом родов, является глубочайшей матрицей их проявления.

На тот период времени, когда элементы СКО всплывают в сознании и преобладают в поле переживания, эта система выполняет управляющие функции и определяет природу и содержание ЛСД-сеансов. Восприятие себя и окружения искажается и трансформируется в сторону главного мотива и специфических компонентов всплывающей СКО. Иллюзорные трансформации лиц, присутствующих на сеансе, часто указывают на прототипы оживляемых переживаний, а специфические изменения помещения, где проводится терапия, или физического окружения, указывают на обстановку, в которой произошел инцидент. Они могут представлять символические вариации на общую тему личности и последовательность имевших место событий. Однако руководящая функция не ограничивается только изменениями в восприятии. Общая эмоциональная атмосфера и особые оттенки настроения, характер и содержание мыслительных процессов, реакция на окружение и особенности поведения подвергаются характерному воздействию. То, что функция активизированной СКО является определяющей для содержания ЛСД-сеанса, можно продемонстрировать на примере ранее обсуждавшегося материала.

Когда Петр прорабатывал самые поверхностные слои описанной СКО, он видел терапевта, последовательно трансформировавшегося в его прошлых партнеров-садистов или же в фигуры, символизирующие агрессию, — палача, убийцы, средневекового экзекутора, инквизитора или же ковбоя с лассо. Он воспринимал автоматическую ручку терапевта как кинжал и ожидал нападения. Заметив на столе нож с рукоятью из оленьего рога, он немедленно «увидел», как терапевт превратился в свирепого разбойника. В нескольких случаях он хотел пострадать «за доктора», воздерживаясь от уринации. В этот период комната и вид из окон иллюзорно трансформировались в разные виды обстановки, где имели место действия, совершавшиеся когда-то с его партнерами-садистами. Когда дело дошло до более глубоких слоев СКО, связанных со второй мировой войной, терапевт начал принимать облик Гитлера и других нацистских вождей, охранников концентрационного лагеря, эсэсовцев и гестаповских офицеров. Вместо обычных шумов Петр слышал тяжелую поступь солдат в коридоре, фашистские марши и национальный гимн нацистской Германии. Комната, где проводилось лечение, последовательно трансформировалась в зал рейхстага с орлом и свастикой, в барак концентрационного лагеря, в тюрьму с тяжелыми решетками на окнах и даже в камеру смертников. Когда в этих сеансах начинало проступать ядро переживаний из детства, терапевт воспринимался уже в виде наказующих родителей. Петр пытался разыгрывать с ним различные поведенческие стереотипы, характерные для его давнишних отношений с отцом и матерью. Терапевтический кабинет превращался в различные части дома его детства, главным образом в темный подвал, куда его часто запирала мать.