Читать онлайн «Мистическая история Донбасса». Страница 11

Цивилизация древней Индии (Хараппа и Мохенджо-Даро) принадлежала, как многие считают, предкам нынешних дравидийских народов, населяющих юг Индостана. Но существует мнение, высказанное Туром Хейердалом, что еще более древними жителями Индии были предки современных полинезийцев, позже широко расселившихся на островах Тихого океана. В культуре Полинезии и индийских народов имеются сходные черты. Например, легко бросается в глаза традиция этих народов украшать почетных гостей венками из цветов, которые вешают на шею. Имеются непосредственные параллели между полинезийцами и жителями древнейшей индийской цивилизации. Так, некоторые знаки письма о. Пасхи «кохау ронго ронго» разительно напоминают протоиндское письмо44. Известно также, что когда более трех тысячелетий назад кочевые арии вторглись в Индию, то встретили давно пустующие развалины некогда цветущих городов, а местные жители-дравиды не имели представления ни о письменности, ни о других достояниях древней цивилизации. Возникает естественное предположение — сами дравиды также не являлись древнейшими обитателями Индии. Они пришли несколько ранее ариев и разрушили цивилизацию Хараппы и Мохенджо-Даро. Местные жители вынуждены были покинуть города и уйти в море. Со временем память об индийской родине была утрачена и современные полинезийцы считают себя извечными обитателями океана. Но есть иная память — языковая. Именно по языку полинезийцы могут быть определены как отдаленные родственники древних египтян и европейцев. Древнеегипетское слово ра — солнце совпадает с полинезийским «раа» — солнце. Название земли у полинезийцев «генуа» сходно с египетским «Геб» и греческим «Гея» — боги земли. В полинезийском названии неба rangi можно услышать сходство с греческим «уран» — небо, или шумерским «анки» — океан. Греческое и полинезийское название рыбы тоже сходно — «ихтис» и «ика». С вероятными потомками трипольцев, а ныне сибирским народом кетов (см. «Потомки трипольцев») жителей Полинезии роднит слово человек — «денг» у кетов и «тангата» у островитян. Слово «женщина» у полинезийцев звучит «вахине», что близко к греческому слову, обозначающему женский половой орган — «вагина». А полинезийское название вождей «арики» очень напоминает нам слово «арии», означавшее у праиндоевропейцев «благородные». Имеются некоторые языковые параллели полинезийцев и с финно-уграми, но объяснение этому оставим на потом, так как финно-угры имеют также ряд сходных слов и с египтянами. Из всего этого заключаем, что полинезийцы в далеком прошлом — одна из ветвей атлантов, строители цивилизации долины Инда, позже смешавшиеся с обитателями тихоокеанских островов.

Оказывается, что даже далекий Китай не возник сам по себе, — и тут можно найти родство с культурами средиземноморья (например, упоминавшееся уже сходство систем письма). Так, египтяне называли свою страну «черная земля», а себя — черными. Шумерцы и древние китайцы называли себя почти аналогично — «черноголовые». Более того, слово «голова» у шумерцев и китайцев созвучно — «санг» и «цянь», а земля имеет общий корень у египтян и китайцев — соответственно «та» и «ту». И эти случаи языкового сходства не единичны. Не случайно лингвисты объединяют китайский язык в одну макросемью с северокавказскими, которые, в свою очередь, сближают с шумерским и с палеоевропейскими (в частности — с этрусским).

Родственниками древних европейцев были и хатты, претендующие на роль творцов древнейшей цивилизации Малой Азии. Исследователи считают их язык близким современным абхазскому и адыгским, то есть северокавказским. Но родство хаттов можно проследить и с трипольцами древней Украины, поскольку славянский корень «ул», который слышим в словах «улица», «улитка», «улей» мог произойти только из языка, родственного хаттскому, где слово «вул» означало дом.

Заключая этот обзор, необходимо сказать, что и археология дает результаты, подтверждающие родственные связи древних жителей Малой Азии, Балкан, Украины и Кавказа. Так как территории эти расположены вокруг Черного моря, то данная культурная зона названа Циркумпонтийской. Жители Циркумпонтиды находились в тесном контакте с южной ближневосточной зоной, включавшей такие очаги цивилизации как Египет, Палестина и Шумер. Таким образом, весь большой район Восточного Средиземноморья (вместе с Черноморьем) выглядит как единый древний культурный центр, ставший истоком всей современной цивилизации. Здесь были заложены основы существующих культур, религий и идеологий. Таким образом, современную цивилизацию можно рассматривать как преемницу атлантской.

Нам прекрасно известны основные достижения человека послепотопной истории. Первейшим стало возникновение государства — аппарата угнетения и завоевания новых земель. Вся последующая человеческая история — история войн между государствами. Мы знаем большинство особенностей древних цивилизаций. Древний Восток ассоциируется с деспотической монархией и сакрализацией власти, ярчайшие примеры которой дали Китай и семитские государства Двуречья. Греция — очаг европейской цивилизации, давшей зачатки демократии и свободомыслия. Египет — страна безграничной жреческой власти, высоких познаний, многие из которых сгорели в Александрийской библиотеке в бурные первые века нашей эры. Несмотря на все различия этих цивилизаций, на все их особенности, можно говорить об их общности. Индивидуальные отличия цивилизаций возникли со временем, а основа одна — государство. Это было изобретение постатлантидских шаманов и во всех центрах своего расселения служители запредельности применили это ноу-хау, организуя государственность. Для современной историографии понятия «цивилизация» и «государство» фактически слились. Этому, казалось бы, свидетельствуют все исторические факты — где возникли центры культуры, там появились и ранние государства. Но не всегда это верно.

Оказавшись в среде диких племен, шаманы столкнулись с властью вожаков или вождей. В то время основным занятием первобытных коллективов была охота, и, как правило, лучший, сильнейших охотник становился главой племени. Наплыв шаманов с затопленной Атлантиды сменил расстановку сил, но вожди не могли так просто разделить власть с «богами». Народ оказывается между вождем и шаманом и государство становится компромиссом в борьбе противоборствующих сил. Шаманы и вожди разделяют сферы влияния, возникают первые монархии, где царь был одновременно верховным жрецом. Однако нашлись группы шаманов, которые обошлись без государств и их культура от этого нисколько не проиграла.

Еще несколько лет назад господствовало мнение, что без существования сильной организованной государственной власти не было возможности создания гигантских и сложных сооружений типа египетских пирамид или зиккуратов Двуречья. Эта мысль была бы верной, если бы исключительно бытие определяло сознание. Но, заметим, что и пирамиды, и зиккураты — культовые сооружения, их роль для экономики нулевая, если не сказать больше — минусовая. И тут даже не на дворцы правителей бросались тысячи человекодней, а на здания, служившие идее контакта с иным миром. Этой работой изначально руководили специалисты по связям с сакральным — шаманы, жречество, а не надсмотрщики с плетьми. Убеждает в этом тот факт, что циклопические культовые сооружения создавались и там, где еще не было следов угнетающего аппарата государства. Яркий пример — астрономический и жреческий центр Стоунхендж в Англии, созданный палеоевропейцами задолго до появления тут государства45. Кто руководил этой гигантской стройкой? Кто, если не было централизованной власти, мог объединить тысячи людей ради одной цели? Эти строители не были рабами, или слугами, ведь эти социальные группы — признак наличия сложной социальной организации. Значит, строительство осуществлялось духовными авторитетами, происходило под главенством шаманов. Возможно даже, строители находились в состоянии гипноза, или внушения. Хорошо известно, что ради достижения какой-либо ярко окрашенной цели толпы людей способны превращаться в фанатичный муравейник, выполняющий волю своего идола — суггестора. Первые годы советской власти, ударный труд, стахановское движение — показательные примеры того, на что способна фанатичная вера в идею. Но в СССР мы даже не имеем дела с шаманами, а, наоборот, — с режимом, отрицавшим любой мистический опыт и превозносившим материю. Шаманы древности в лучшие свои времена были способны объединять усилия общества, не имея механизмов принуждения, опираясь исключительно на авторитет и, возможно, «немножко магии».