Читать онлайн «Тайная доктрина. Том III». Страница 51

Но как бы ни были правдивы вышеприведенные слова, когда они исходят из человека, который снова открыл более полно чем кто-либо другой за последние века один из ключей к всемирному языку мистерий, все же невозможно для восточного оккультиста согласиться с заключением талантливого автора «Источника мер». Он «отправился отыскать истину», и все же верит, что:

Лучший и наиболее достоверный проводник сообщений от (творящего) Бога к человеку... находим в еврейской Библии.

На это мы должны возражать и возразим, излагая наши доводы вкратце. «Еврейской Библии» больше не существует, как было показано на предыдущих страницах; а искаженные сообщения, фальсифицированные и бледные копии того, что у нас имеется от действительной Моисеевой Библии посвященных, не дают нам права произносить таких категорических утверждений и заявлений. Все, что ученый в данном случае может справедливо утверждать, суть то, что еврейская Библия в том виде, как она сейчас существует – в своей самой последней и окончательной интерпретации, и с применением к ней новооткрытого ключа – может дать частичное изложение истин, содержавшихся в ней до того, как она была искалечена. Но как он может сказать, что содержало Пятикнижие до того, как оно было снова составлено Ездрой, потом еще более испорчено честолюбивыми раввинами в более позднее время, и переделано еще по-другому и перепутано? Оставив в стороне мнения явных врагов еврейских священных писаний, можно просто цитировать то, что о них говорят самые преданные их последователи.

Двумя из таких являются Хорн и Придо. Признаний первого будет достаточно, чтобы показать, сколько еще осталось от первоначальных Моисеевых книг, если мы на самом деле не примем его возвышенно слепой веры во вдохновение и редакторство Святого Духа. Он пишет, что когда еврейский писец нашел писание какого-либо автора, то он был вправе – если находил это нужным, «сознавая, что ему помогает Святой Дух» – поступать с этим писанием именно так, как ему нравилось: изрезать его, скопировать, или использовать из него столько, сколько считал правильным, и включить это в свою собственную рукопись. Доктор Кинили уместно выразился о Хорне, что почти невозможно добыть от него какое-либо признание,

Которое говорит не в пользу его церкви, настолько он (Хорн) замечательно осторожен в своей фразеологии, настолько чудесно бережен в выборе слов, что его язык, подобно дипломатическому письму, постоянно наводит ум на другие мысли – не те, что он в самом деле подразумевает; я призываю любое неученое лицо, пусть оно прочтет его главу о «Еврейских буквах» и извлечет оттуда какое бы то ни было знание по предмету, о котором он трактует.[353]

И все же этот самый Хорн пишет:

Мы убеждены, что все, на что мы ссылаемся, написано первоначальными писателями или компиляторами этих книг (Ветхого Завета). Иногда они брали другие писания, летописи, родословные и тому подобное, вместе с которыми они вводили добавочный материал, или же соединяли их вместе с большим или меньшим уплотнением. Авторы Ветхого Завета пользовались своими источниками (т. е. писаниями других людей) свободно и самостоятельно. Сознавая помощь божественного духа, они приспосабливали свои собственные произведения и произведения других к нуждам тех времен. Но в этом отношении нельзя сказать, что они искажали текст Священного Писания. Они создавали этот текст.[354]

Но из чего они его создавали? Ну – из писаний других лиц, справедливо отвечает Кинили:

И это есть мнение Хорна о том, что такое Ветхий Завет – компиляция из произведений неизвестных авторов, собранных и сложенных вместе теми, кто были, по его словам, божественно вдохновляемы. Ни один неверующий, поскольку я знаю, никогда не выдвигал такого губительного обвинения против подлинности Ветхого Завета.[355]

Мы думаем, что этого вполне достаточно, чтобы доказать, что никакой ключ к всемирной языковой системе никогда не сможет открыть тайны Сотворения в труде, в котором или с умыслом или по легкомыслию почти каждая фраза была переделана так, чтобы она годилась для подтверждения самого последнего результата религиозных воззрений – фаллицизма, и ничего другого. Имеется достаточное количество случайных кусочков в элохистических частях Библии, чтобы подтвердить вывод, что те евреи, которые их написали, были посвященные, от этого-то и получились математические координации и совершенная гармонии измерений Великой Пирамиды и чисел библейских глифов. Но, наверняка, если кто-либо заимствовал от другого, то только не архитекторы Пирамиды от Храма Соломона, хотя бы потому, что первая существует до сегодняшнего дня в качестве огромного живого памятника эзотерических записей, тогда как знаменитый храм никогда не имел другого существования, кроме как на значительно позднее написанных еврейских свитках.[356] Следовательно, велико расстояние между признанием, что некоторые евреи были посвященными, и заключением, что из-за этого еврейская Библия должна быть лучшим стандартом, как высочайшая представительница архаической эзотерической системы.

Кроме того, нигде в Библии не сказано, что еврейский язык является языком Бога; в этом хвастовстве, во всяком случае, авторы ее не виноваты. Возможно, это потому, что в дни, когда Библию последний раз редактировали, такая претензия показалась бы слишком нелепой, следовательно, опасной. Компиляторы Ветхого Завета в таком виде, как он существует в еврейском каноне, хорошо знали, что в дни Моисея язык посвященных был тождественен с языком египетских иерофантов, и что ни один из диалектов, возникших из древнесирийского и чистого древнеарабского языка Иараба – отца и прародителя первобытных арабов задолго до дней Авраама, когда древний арабский язык уже стал испорченным – что ни один из тех языков не был жреческим всемирным языком. Тем не менее все они включали ряд слов, которые можно проследить до их общих корней. А заниматься этим должна современная филология, хотя до нынешнего дня, не взирая на все уважение, питаемое к трудам выдающихся филологов Оксфорда и Берлина, кажется, что эта наука безнадежно барахтается в непроглядной тьме одних гипотез.

Аренс, говоря о расположении букв в священных еврейских свитках и замечая, что они представляли музыкальные ноты, вероятно, никогда не изучал арийской музыки индусов. В санскрите в священных книгах буквы постоянно располагаются так, что они могут стать музыкальными нотами. Ибо весь санскритский алфавит и Веды, с первого до последнего слова, являются музыкальной записью, сведенной в письменность; эти двое неразделимы.[357] Как Гомер делал различие между «языком Богов» и «языком людей», также поступали и индусы.[358] Деванагари, санскритские буквы, являются «речью Богов», и санскрит – божественный язык.

В защиту нынешней версии Моисеевых Книг приводятся доводы, что принятый в них вид языка был «приспособлением» к невежеству еврейского народа. Но упомянутый «вид языка» стаскивает вниз «священный текст» Ездры и его коллег до уровня наиболее неодухотворенных и грубых фаллических религий. Этот довод подтверждает подозрения, испытанные некоторыми христианскими мистиками и многими философскими критиками, что:

а) Божественная Сила, как Абсолютное Единство, никогда не имела большего отношения к библейскому Иегове и «Господу Богу» нежели к какому-либо другому сефироту или Числу. Эйн-Соф «Каббалы» Моисея настолько же независим от каких-либо связей с созданными богами, как Сам Парабрахман.

б) Все учения, завуалированные в Ветхом Завете под аллегорическими выражениями, были скопированы Ездрой и другими с магических текстов Вавилона, тогда как более ранний текст Моисея имел свой источник в Египте.

Несколько примеров, известных почти всем выдающимся символогам, в особенности французским египтологам, могут помочь доказать это утверждение. Кроме того, ни один древний еврейский философ, Филон не более, чем саддукеи, не выдвигал требования, как это теперь делают невежественные христиане, что описанные в Библии события должны пониматься буквально. Филон говорит весьма исчерпывающе:

Словесные изложения (в Книге Закона) баснословны: именно в аллегории мы отыщем истину.

Приведем несколько примеров, начиная с самого последнего повествования, с еврейского, и таким образом, если это возможно, проследим эти аллегории до их происхождения.

1. Откуда взялось Сотворение в шесть дней и седьмой день отдыха, семь элохимов [359] и разделение пространства на небо и землю в первой главе Книги Бытия?