Читать онлайн «Мудрость Толтеков. Карлос Кастанеда и философия дона Хуана». Страница 39

Здесь для нас, людей, постоянно возможны контакты третьего рода — встречи с другими формами жизни нашей Земли. И эти встречи, согласно моему собственному опыту, часто намного чудеснее, чем самые заумные описания летающих тарелок или зеленых человечков. Я говорю здесь не только о сновидениях, потому что непосредственный контакт с другими живыми формами Земли — как описано выше — выходит для толтеков за рамки любого психологического символизма и используется в сфере обычного мира. Изученное в сновидениях, как мы увидим в дальнейшем, полностью переносимо на мир первого внимания.

В давние времена, как и сегодня у народов, традиционно живущих естественной жизнью, связи с другими формами жизни были очень важны, потому что они давали охотникам первобытной эпохи важную информацию об окружающем мире. Как показывают сегодняшние исследования у народов, живущих до сих пор на ступени людей каменного века — наскапи, аборигены Австралии, — такая информация из сновидения служит непосредственной помощью в охоте. Со временем образовались настоящие культы животных, которых видели во сне. Я очень хорошо могу понять такую заинтересованность людей архаичной эпохи в переживаниях превращений в иные формы жизни, пусть даже только в сновидении, потому что чувство внутреннего родства со своим животным сновидения не поддается никакому описанию словами. Это совершенно особое чувство и было, по моему мнению, причиной того, что впоследствии на животных сновидений переставали охотиться, но от них получали как бы особую поддержку и защиту, они становились с тех пор табу.

Особые культы животного сновидения образуются объединением людей, которые сновидят одно и то же животное. Если человек видел во сне много разных животных, то он мог одновременно принадлежать разным культам. Члены одного культа сравнивали свои знания и пытались интенсивно контактировать с животным своего сновидения. Со временем, однако, отношения с животными сновидения все более и более ритуализировались, так что нередко уже не требовался больше опыт непосредственного превращения, чтобы стать участником общества, поклоняющегося тому или иному зверю. Достаточно было в большинстве случаев простого ритуально-символического посвящения в соответствующий культ.

Только в некоторых традициях сохранилось в чистоте общение с животным в сновидении так, как в толтекском нагвализме. У большинства же народов существовали только ритуализированные формы такого культа, в которых соответствующее животное сновидения, понимаемое теперь как некий вид духа-хранителя, определялось, например, по дате рождения человека в особом ритуальном календаре. Подобная догматизация привела, конечно, в большинстве случаев к опрощению первоначального культа, потому что отсутствовал действительный опыт культового содержания.

Из такого развития дел становятся понятными и все ошибки в понимании культа животного, которые присущи сегодняшней этнологии. Так, в карманной энциклопедии Мейера можно прочесть о нагвализме следующее: "Нагвализм… — распространенная прежде всего в Центральной Америке вера в персональный дух-хранитель, понимаемый чаще всего как животное или растение, с которым индивид чувствует себя связанным судьбоносным совместным существованием". Л вот что пишет Вольфганг Кордан, переводчик "Пополь Вух", в своих примечаниях к термину "Дух-хранитель (нагваль)":

"В тексте — nagual — слово, которому придает магическое значение каждый индеец Центральной Америки, даже если он «католицизирован» и «интегрирован». Нагвали — это духи-хранители, чаще всего — животные, которые сопровождают каждого живущего. День рождения человека определяет его нагваль. Индейцы в Гватемале почти все имеют после своих испанских имен третьим именем нагваль, имя, которое они из страха тщательно скрывают от других людей. Потому что вполне достаточно поймать и замучить особым ритуальным способом животное — покровителя своего врага, например броненосца, чтобы послать противнику болезнь или даже смерть". 125)

В этих высказываниях содержится много правильных замечаний, однако они таким неудачным способом связываются между собой, что в целом высказывание надо признать неверным. Поэтому я, как практик толтекского нагвализма, хочу попытаться распутать клубок значений в вышеприведенных попытках дать определение феномену:

"Совместное существование": Это выражение действительно подходит к одному из основополагающих понятий нагвализма, а именно, к исходной двойственности тоналя и нагваля. Так, этнология правильно идентифицирует центральноамериканский тонализм с нагвализмом. Совместное существование состоит из «я», обычного физического тела, которое является выражением тоналя, и другого «я», тела сновидения, которое является выражением нагваля. Это тело сновидения, то есть нагваль, может представить себя животным, и это приводит нас ко второму понятию.

"Животное-хранитель": Лично я предпочитаю термин "животное сновидения" для этого аспекта нашего второго внимания. Толтеки применяют также название «животное-нагваль». Это животное-нагваль представляет собой только предпочтение соответствующего мага, который способен к превращению в животное. Так, дон Хуан предпочитал ворон, а дон Хенаро — орлов. О Кастанеде сообщается, что его животное-нагваль — саблезубый тигр, то есть животное давно прошедших эпох. Сам я предпочитаю кошку как животное-нагваль. Но вы также уже читали, что я в сновидениях превращался в сарыча. Это показывает, что животное-нагваль обозначает только соответствующее пристрастие, предпочтение практикующего. Тело сновидения имеет бесконечное количество форм своего выражения и проявления. Но истинный «дух-хранитель» личности — второе внимание, сам нагваль, а не определенный вид растений или животных. Однако благодаря соответствующему животному сновидения, животному-нагвалю, и эти животные и растения тоже могут стать друзьями и доверенными помощниками мага.

Влияние благодаря манипуляциям с животным-нагвалем: Именно здесь громоздятся неправильные представления этнологов. Не через ритуальное воздействие животного соответствующего вида вызывается магическое влияние, а через непосредственные манипуляции с воплощенным вторым вниманием соответствующего мага. Так, другой маг или иной злоумышленник не могут повредить мне, если они замучают сарыча или кошку, — они должны поймать само мое воплощенное второе внимание, мое тело сновидения. Таким образом, нужно действительно иметь в руках животное сновидения, которое является самим магом, — а это, к счастью, не так-то просто сделать.

Нагвализм: Знания о животном-нагвале и все связанные с ним практики представляют собой только боковую ветвь истинного нагвализма, и эта боковая ветвь не имеет большого значения. Дон Хуан, например, предостерегает Кастанеду от того, чтобы уделять слишком много внимания подобным превращениям, потому что это может затуманить истинную цель нагвализма — полное освобождение. Человек слишком легко попадает на окольные пути неизмеримо большой области возможностей нашего осознания. Для меня лично такие превращения являются как раз символом неизмеримой огромности диапазона нашего восприятия, знаком, который свидетельствует о возможностях больших, чем наше человеческое существование в повседневном мире, и открывает нашу истинную природу — как чистого осознания, в которой форма — человек ли, животное или растение — играет только вторичную роль. Нагвализм во всяком случае является чем-то гораздо более сложным, чем простая вера в каких-то животных-духов. Вся эта книга рассказывает о различных аспектах этого древнего учения. Обратимся к другим практикам в области нагваля, а именно, к различным видам не-делания фиксирования взгляда, которые имеют большое значение для практикующих искусство сновидения.

Мы только что показали на нескольких примерах, чем может сновидящий заниматься в своих сновидениях, какие возможности открываются перед ним в этом искусстве. Однако практикующий не всегда находится в состоянии сновидения, так что закономерно возникает вопрос, что делает сновидящий в обычном мире, в будничное время, и прежде всего — какие техники он практикует, чтобы повысить свою способность сновидеть?

В этом отношении надо прежде всего назвать различные виды не-делания, из которых я уже выше описал одну группу, а именно — не-делание себя. Эти техники использует и сновидящий в своей повседневной жизни. Однако он знает еще и иные техники не-делания, из которых я назвал одну группу — за неимением более подходящего определения — "не-делание фиксирования взгляда".