Читать онлайн «История магии». Страница 28

Философскую семерку инициации, согласно воззрениям древних, можно обобщить как три абсолютных принципа, сводимых к одному принципу, и четырем элементарным формам, которые суть только одна форма, в целом устанавливающая единство, составляемое формой и идеей. Эти три принципа таковы:

(1) Бытие есть бытие; в философии это означает идентичность идеи и того, что есть, или истины; в религии — это первый принцип. Отец.

(2) Бытие реально; это означает в философии идентичность знания и того, что есть, или реальность; в религии — это Логос Платона. Демиург, Слово.

(3) Бытие логично; в философии это означает идентичность разума и реальности; в религии это — Провидение как Божественное Действие, которым реализуется добро, взаимная любовь истины и Бога, называемая в христианстве Святым Духом.

Четыре элементарных формы являются выражением двух фундаментальных законов: сопротивления и движения; неподвижное состояние или та инерция, которая сопротивляется, и активная жизнь, или изменчивость; в других и более общих терминах, материя и дух — бытие материи есть то, которое формулируется пассивным подтверждением, бытие духа есть принцип абсолютной необходимости в том, что является истиной. Негативное действие материального ничто на дух было объявлено дурным принципом, позитивное действие духа на то же самое ничто было названо хорошим принципом. Этим концепциям соответствуют, с одной стороны человечность и, с другой стороны, рациональная и спасительная жизнь, искупающая тех, кто избегает греха.

Такова была доктрина секретной инициации, таков живительный синтез, который дух христианства пришел оживить, просвещенный его великолепием, божественно усыновленный его догмой и реализованный его таинствами. Под покрывалом, которое намеревалось сохранить его, этот синтез исчез. Ему судилось быть восстановленным человеком во всей его первобытной красоте и всей его материальной плодовитости.

В начале Евангелия от Иоанна имеется одно высказывание, которое католической церковью никогда не произносится иначе, чем на коленях; это высказывание таково: "И Слово стало плотию" (Иоанн. 1,14). Все откровение христианства сосредоточено здесь. Кроме того, Евангелист повсюду формулирует критерий ортодоксии, которая является исповеданием Иисуса Христа, воплощенного во плоти — то есть в видимой человеческой реальности.

После превознесения в их видениях пантаклей и иероглифов эзотерической науки; после отыскания колес, вращающихся в колесах; после изображения живых глаз, обращенных ко всем сферам, после развертывания бьющихся крыльев в четырех таинственных живых созданий — Иезекииль, самый глубокий Каббалист древних пророков, не заметил ничего, кроме поля, усыпанного пустыми костями. По его словам, они покрыты мясом и таким образом являются формой, отданной ему. Жалкая красота вкладывалась в эти остатки смерти, красота холодная и безжизненная. Таковы были доктрины и мифологии древнего мира, когда дыхание любви нисходило на них с небес. Затем мертвые образы поднялись; призраки философии уступили место людям истинной мудрости; Слово стало воплощенным и живым, далее были не дни абстракции, но дни реальности. Эта вера, доказанная трудами, замещенными гипотезами, которые кончаются ничем иным, чем притчами. Магическое было преобразовано в священное, чудеса превратились в миражи, заурядные люди — исключая инициированных в древности — были призваны к царским привилегиям и священничеству чести. Реализация этого есть эссенция христианской религии, и ее доктрина дает тело самым очевидным аллегориям. В Иерусалиме еще показывают дом очень богатого юноши, и, может быть, возможно найти лампу, которая по преданию принадлежала одной из глупых дев. Такая простосердечная доверчивость не очень опасна; она показывает только жизненную и творящую силу христианской веры.

Евреи обвиняли веру в том, что она материализовала убеждение и идеализировала земные вещи. В нашей книге "Учение и ритуал высшей магии" мы рассказывали о скандальной притче "Сефер Толдос Иешу", которая была сочинена, чтобы поддержать обвинение. В Талмуде говорится, что Иисус бен Сабта, или сын разведенной женщины, изучил нечестивые мистерии Египта, воздвиг камень ложного учения в Израиле и повел народ к идолопоклонству. Тем не менее было подтверждено, что еврейские священники поступали дурно, когда проклинали его обеими руками и в связи с этим мы находим в Талмуде одно прекрасное предписание, которое предназначено для того, чтобы объединить христианство и Израиль: "Никогда не проклинать обеими руками, чтобы одна из них могла всегда быть свободной для прощения и благословения". Как факт, священники были виновны в несправедливости к несущему мир Учителю, который наставлял своих учеников подчиняться установленной иерархии. "Они занимают сидение Моисея", — сказал Спаситель. — "Делайте то, что они говорят, но не то, что они делают сами". В другом случае он приказал десяти прокаженным показаться священникам, и они были исцелены на дороге. Как трогательно это отречение Божественного Чудотворца, который таким образом приписал своим самым смертельным врагам высокую честь Его чудес!

Наконец, были такие, кто обвинял Христа в том, что он воздвигает ложный краеугольный камень, полагая что они являются камнем истинным? Не утратили ли евреи во времена Фарисеев науку о том, что есть одновременно краеугольный камень, кубический камень, философский камень — одним словом, фундаментальный камень Каббалистического Храма, квадратного в основании и треугольного вверху, подобно пирамидам? Обвиняя Иисуса как новатора, не объявили ли они, что они сами забыли древность? Не был ли это свет, который видел Авраам, и который погас перед неверующими детьми Моисея, и не был ли он восстановлен Иисусом, который заставил его сиять с новым величием? Чтобы быть полностью уверенным в этом, Евангелие и Апокалипсис св. Иоанна следует сравнить с таинственными учениями книг "Сефер Йецира" и «Зогар». Тогда станет ясно, что христианство, которое было ересью в Израиле, являлось истинной ортодоксальной традицией Евреев, в то время как книжники и фарисеи были сектантами. Кроме того, христианская ортодоксия подтверждается согласием всего мира и соглашением верховного священничества, вместе с постоянной жертвой, в Израиле — два бесспорных пункта истинной религии. Иудаизм без Храма, без Высшего священника и без жертв оживает лишь как диссидентское вероисповедание; определенные люди еще являются Евреями, но Храм и Алтарь — христианские.

В апокрифических евангелиях имеются прекрасные аллегорические выражения критерия истинности в отношении христианства. Несколько детей развлекались лепкой птичек из глины. Среди них был дитя Иисус. Каждый маленький художник хвалил свою работу и лишь Иисус не сказал ничего, но когда Он закончил работу, он хлопнул руками, приказав им лететь, и они полетели. Так христианские установления показывают свое превосходство над установлениями древнего мира; он умер, а христианство живет. Рассматриваемое как полностью реализованное и жизненное выражение Каббалы, христианство еще неизвестно, и, следовательно, эту Каббалистическую и пророческую книгу, именуемую Апокалипсисом, еще надлежит истолковать, поскольку она непостижима без Каббалистических Ключей. Традиционную интерпретацию долго сохраняли иоанниты, ученики св. Иоанна, но вмешались гностики к общей неразберихе и утрате всего, как станет ясно в последующем.

Мы читаем в Деяниях Апостолов, что св. Павел в Эфесе собрал все книги, которые касались вещей странных, и сжег их публично. Это сообщение относится несомненно к старым колдовским текстам или работам о некромантии. Утрата их ощущается с сожалением, поскольку кроме заблуждений, они могли излучать и некоторые лучи истины. Общеизвестно, что при пришествии Христа оракулы молчали повсюду, а с моря пришел голос: "Великий Пан умер". Языческий писатель толкует это сообщение так, что оракулы не приостанавливали свое дело, но не нашлось никого, кто мог бы истолковать их. Это замечание очень ценно, потому что такая попытка восстановить истину оказывается решающей. Много аналогичного следовало бы сказать относительно удивительного, вызывающего сомнения, по сравнению с действительными чудесами. Если высшие законы природы послушны истинному моральному превосходству, чудеса становятся сверхъестественными, подобно силам, которые производят их. Эта теория не умаляет ничего от могущества Бога, в то время как тот факт, что Астральный Свет послушен высшему Свету Милости, означает, для нас, что старая змея аллегории помещает свою побежденную голову под ногами Царицы Небес.